Меня подстрелили. Я знаю.

— Нео-чи! — Майки?.. Нет. Это был Такемичи.

И почему они, два придурка, склонились надо мной в слезах? Почему они плачут?

Губы кривятся в клыкастой улыбке, и я чувствую, как легкие заполняет кровь. Она давит на ребра и мне хочется прокашляется, но красная жидкость застряет в горле, и я давлюсь ей.

Интересно, Баджи было так же больно?

— Нео, просто не шевелись, скорая едет, все будет хорошо. — Дракен бормочет что-то встревоженно, старательно заправляя мне за ухо мокрые пряди волос. — Зачем?

Говорит только Кен-чик. Такемичи молчит, и я с трудом улавливаю на его лице хоть какие-то эмоции.

— Потому что так было правильно. — Рот заполняется кровью, и я хочу ее сплюнуть, но не получается, поэтому она просто течет по подбородку. Наверное, выгляжу ужасно. — Я уже потеряла Баджи и Эмму, Кен-чик, я не хотела, чтобы ты был следующим.

И я говорила правду. Ведь он нужен Майки куда больше меня… Я долго размышляла над этим, долго мучила себя этими мыслями и пришла к выводу, что просто не могу допустить его смерти. Просто не хочу… А возможно, я просто бежала… Или пыталась искупить свою вину, за что бы то ни было. За украденную жизнь чужого человека и за то, что не смогла спасти две другие.

— Нео, ты не должна была… Майки ведь меня просто не простит… — Хах, так вот что тебя беспокоит? Эгоист.

Я хочу пошутить, но спазмы невовремя сдавливают тело.

Я болезненно улыбаюсь и вижу, как его руки сжимают мои ладони. Вижу, но не чувствую. Видимо это конец, потому что расплывчатые запахи еды из соседней кафешки, пота и сырости теряются, картинки плывут, и мне кажется правильным высказать свое последнее желание.

— Такемичи. — Я слышу, как хрипит собственный голос.

Он отзывается не сразу, чуть сконфуженно, смотрит прямо мне в глаза и отчего-то начинает плакать.

— Подотри слезы, Герой, и выслушай мою последнюю просьбу.

— Нео, нет, скорая уже… — Рюгуджи скулит, и я вижу, как ему больно, но эту боль унять я не смогу. Неужели привязался ко мне, такой бестолковой и вечно лезущей на рожон? Сам ведь говорил, что я та еще проблема...

— Да? — Такемичи кажется верит в происходящее чуть сильнее, и я ему благодарна.

Я вижу капли дождя, но не чувствую, как они бьют по лицу, не ощущаю этой блаженной прохлады и от этого становится совсем грустно.

— Сломай Майки нос за меня, хорошо? — Я дожидаюсь слабого кивка и продолжаю. — А еще скажи ему, что я… — Говорить становится все тяжелее и я вновь давлюсь кровью. — Люблю его, несмотря ни на что.

Я не слышу его ответа, не слышу, что говорит Кен, лишь вижу, как его губы шевелятся, а после и это покрывает туманная дымка, превращающаяся во тьму.

И я падаю… Падаю во мглу.

Трель будильника режет слух. Почему я не вырубила его в выходной? Запах сгоревшего кофе щипит нос.

Выходной? Будильник? До сонного сознания медленно доходит. Какой еще выходной с будильником? Я ведь… Я ведь прыгнула под пули. Я ведь…

Адреналин бьет в голову на пару с осознанием, и я вскакиваю со скрипучей кровати нервно ощупывая свою грудь. Никакой дыры…

Быть этого не может, мне ведь не приснилось?

Взгляд бежит по захламлённой пожитками комнате, и я совершенно теряюсь в пространстве.

Первой мыслью было схватиться за телефон и проверить сайт с мангой. Все должно было измениться. Просто обязано!

Воспоминания водопадом бьют по голове и перед глазами бегут картинки, слышится эхо голосов. Их голосов...

Пальцы истерично заклацали по сенсорному экрану в попытках попасть на последнюю опубликованную главу. Сердце уходит в пятки.

— Нихуя не изменилось… — Глаза щипало, и я уже не могла разглядеть черно-белые картинки на экране. — Черт! — Телефон с характерным звуком вьебался в стену и, кажется, разбился в дребезги. — Это ведь не было сном, точно не было! — Слезы неконтролируемым потоком текли из глаз обжигая щеки. — Не могло! — Следующим в стену полетела подушка, какая-то книга, зарядное.

Мое сердце рвалось на части, а дыхание давно сбилось. Я прыгнула под чертовы пули, чтобы всех спасти! Я хотела, чтобы все остались живы, я хотела умереть!

В дверь постучали, и я замолкла, глотая всхлипы.

— Не сон это. — Истерика постепенно гасла, и я повторяла, словно в бреду, — Не сон…

========== Часть 28: Первая - последняя встреча ==========

Комментарий к Часть 28: Первая - последняя встреча Спасибо за использование ПБ!

07.04.2003{?}[ Четвертое июля по восточному стилю написания]

Шум взлетной полосы, встревоженные люди вокруг, ругань из-за потерянного багажа и надоедливые таксисты, которые кружляют вокруг аэропортов вне зависимости от страны в которую ты приехал.

Туалеты в аэропорту такие же шумные, как и основной зал, где люди сидят в ожидании своего рельса или ждут туристический автобус, который отвезет их усталые тела по экскурсиям.

Зеркала тут с подсветкой, прикольные такие, горят ярко-ярко и лицо подсвечивают, заставляя выглядеть мою и без того бледную кожу почти зеленой. Или, возможно, я отравилась рыбой в самолете. Не зря же живот крутит. Вы видели вообще меню для эконом-класса? Просто кошмар, мне кажется свиней на ферме и то лучше кормят.

На улицу я выходить не спешила. Во-первых: там палит солнце, а я, так непредусмотрительно, решила не брать крем от загара, а во-вторых: от волнения у меня дрожат ноги.

Прошел год с того дня как я… Вернулась? Думаю, это слово подходит как нельзя кстати к произошедшему со мной. Знаю, это звучит как бред сумасшедшего, мой психотерапевт сказал мне тоже самое. Ладно, нет, он так не сказал. Его бы точно уволили за такую осечку, но я и по взгляду прочла все его мысли. Но, хочу отдать Сергею Васильевичу должное, даже не смотря на мои сдвиги по фазе, он от меня не отказался, но успокоительные мне прописал. Неплохие, к слову, оказались таблетки, благодаря ним я пришла в норму примерно за месяц. Если абсолютное нежелание что-либо делать можно было назвать «нормой».

А на что вы рассчитывали? Думали я с широкой улыбкой приступлю к своей обычной жизни? Нет. Не так все просто. Первое, что я сделала по возвращению… Мне кажется стоит перестать так называть это событие. Эм… После того, как мне пришлось заново учиться жить там, где я жила двадцать лет своей жизни… Это еще хуже звучит. Короче! Первым моим решением стало бросить учебу. Я этого не сделала. Правда пыталась, дважды забирала документы, но уйти мне не дали.

Диплом я сдала чудом, полностью забив на учебу и посвятив все свое время приемом у психотерапевта, поскольку моя фляга свистела так, словно у этого дома не было окон, и работе. Идея пойти работать репетитором японского языка оказалась хорошей. Удивительно, но первым подтверждением того, что все произошедшее- реальность, был факт того, что я помнила язык. Словно всю жизнь являлась его носителем. Первое время я с трудом понимала говорю я сейчас на русском или японском, но, спустя какое-то время, я все же пришла в норму и даже придумала как на этом можно заработать.

И вот, спустя год, я с моим Сергеем Васильевичем пришли к выводу, что было бы не плохо слетать в Японию, дабы восполнить свои воспоминание и отпустить всю эту ситуацию. На самом-то деле к этому выводу мы пришли еще шесть месяцев назад, вот только решилась я на этот шаг только сейчас.

Мне было больно. Невыносимо больно весь этот чертов год, я с трудом вспоминаю хотя бы одну бесслезную ночь. Бессилие душило меня, рвало глотку, но я никому не могла рассказать все, что чувствую. Слишком уж это… Личное.

В общем, моя семья даже и не знала, что я хожу к психиатру. Знала одна-единственная подруга, но и ей было страшно рассказывать все. Никто бы не рассказал, окажись он на моем месте. В этом я, увы, уверена.

Но ситуация, как я уже и сказала, давила на меня, душила, поэтому я здесь. Стою у остановки перед отелем, в котором остановилась и разглядываю знакомые улочки.

Каждую из них я помню наизусть. На каждой я была и у каждой есть своя особая история. И я иду, иду потому что ноги сами ведут меня через эти кривые переулки. Они ведут меня к набережной.