— Огава Тиша… Мне нужно задать тебе пару вопросов. — Морщинистое сонное лицо уже знакомого детектива.

— Да, Хоммо-сан? — Она говорила тихо и будто бы в себя, глотая гласные.

— Прости, что заставляю вспоминать, но мне нужно знать… Он прыгнул сам? — Широкая рука детектива легла на дрожащие от мокрого холода плечи девушки, чуть потряхивая, в попытке успокоить и привести ее в себя.

Тиша замерла. Картинки одна за другой всплывали в памяти: Смс. Как она взбегает вверх по ступенькам на мокрую крышу. Как Макото делает один уверенный шаг в пропасть. Как ее дрожащие худые пальцы соскальзывают, отпуская тело друга в последнее падение его жизни.

В бледную ладонь, что девушка крепко сжала, в попытке отогнать воспоминания, впились острые уши овчарки, — пластмассового брелка Макото.

Огава глубоко вдохнула, собирая мысли в кучу и успокаивая непрекращающиеся слезы.

— Когда я пришла на крышу он уже шагнул вниз… Я пыталась его поймать, но… Хах. — Смешок получился вымученным, почти истерическим. — Куда такой малявки как я, да удержать такого великана…

— Я тебя понял… Пойдем. Я отвезу тебя домой, тебе нужно поспать и… Родная обстановка успокоит.

Девушка кивнула, кажется и слова не услышав из заботливой речи полицейского.

Картинки в голове сменились фразами, эхом разлетавшимся по сознанию. «Все это только ради тебя», «Я ведь люблю тебя», «…Манджиро Сано…», «…На нашем месте двадцать пятого…».

— Двадцать пятого. — Как завороженная прошептала девушка, перебирая пальцами испачканный мокрой грязью подол школьной юбки.

Следователь молчал, внимательно глядя на дорогу, но вслушиваясь в бессмысленное бормотание школьницы. Он и представить себе не мог, что она сейчас испытывает. Пару месяцев назад она нашла труп своего друга, а сегодня увидела, как второй ее товарищ закончил жизнь самоубийством.

Все это наверняка тяжелым отпечатком легло на ее только формирующееся сознание.

Она напоминала детективу его дочку, на пару лет младше самой Тиши. Веселая взбалмошная младшеклассница с горящими серыми глазами… У Огавы глаза уже давно не горели радостью, да и сложно представить, что они начнут сиять в обозримом будущем. Наверняка пройдет еще много лет, прежде чем она снова начнет смотреть на мир всеми красками.

— Остановите машину здесь. — Хриплый голос по-прежнему шептал, но Хоммо услышал, зажав педаль тормоза.

— Твой дом следующий, Огава.

— Знаю… Я пойду к другу, мне… Нужно рассказать ему о произошедшем.

Полицейский кивнул, открывая перед шатенкой дверь и провожая ее опечаленным взглядом к дверям двухэтажного домика, точной копии тех, что заполняли весь этот спальный район.

Тиша пошатывалась на носках, не уверенная в том, стоит ли будить Ято в такой поздний час, ведь стрелки часов стремительно подползали к полуночи.

Плед от полицейских так и остался на ее плечах, кое как спасая от холодного осеннего ветра.

Послышался тихий звонок в дверь, эхом разлетевшийся по всему дому, наверняка разбудив его обитателей.

Возможно Тиша и пошла бы домой, да только вот она не в том состоянии, чтобы выслушивать беспричинную ругань в свой адрес и, уж точно, не в настроении терпеть побои. Хотя, как для этого вообще можно подобрать настроение?

По ту сторону послышались торопливые шаги и вскоре деревянные двери распахнулись, чуть не полоснув по лицу девушку, стоявшую, как оказалось, чересчур близко ко входу.

— Огава?

На пороге появился потрёпанный и очень сонный Ято, с трудом разлепивший глаза от сна. В помятой пижаме и забавных тапочках с заячьими ушами. У Тиши были такие же, парные, даже несмотря на то, что девушка предпочитала ходить по дому босиком — создавая как можно меньше шума.

— Ято… — И в этот момент она сорвалась, разразившись диким неконтролируемым плачем, с глухим стуком упав на колени, царапая и без того разодранные колени о деревянные ступеньки дома друга детства. — Он умер, Ято.

Брюнет стушевался, но быстро подскочил к девушке, садясь перед ней на колени, сгребая в охапку и внимательно вглядываясь в густую темноту, за ее спиной, силясь увидеть там кого-то, кто мог бы довести ее до такого состояния.

Она в последнее время стала просто невыносимой плаксой, и сейчас кричит так истошно и горько, что сердце болезненно сжимается, в попытках спрятаться куда-нибудь подальше за ребра, лишь бы не слышать этот горький, отчаянный плач скорби и бессилия.

Она плакала. Громко всхлипывая и безвозвратно пачкая белую пижамную футболку друга. Горячие слезы скользили по оголенной коже шеи, успевшей остыть после теплого пухового одеяла.

Ято мерно поглаживал вздрагивающую, после каждого короткого вздоха, спину девушки. Он не знал, что произошло, но он ее выслушает. Проведет в дом, на кухню, даст нормальное, теплое одеяло, а не эту серую тряпку, кое как спасающую худое тело от холода, всучит горячего чая и выслушает, а после они вместе решат, что же делать со всем этим дерьмом, так не вовремя свалившимся на голову школьницы.

***

Руки крутили горячую чашку, в попытке согреться после долгой и осенней ночи.

Время противной черепахой ползло с четырех утра к пяти. Ято позевывал, желая вернуться в теплую постель, в свой законный выходной, но, было откровенно не до этого.

Они с Тишей уже около часа сидят друг напротив друга в полном, мертвом молчании.

Девушка уже давно успокоилась и на впалых щеках остались явные красные дорожки от слез. Глаза опухли, в прочем, как и губы. Бледная кожа, с присущей ей ранее розовинкой — посерела. Казалось, что из девушки буквально высосали всю жизненную энергию, оставив лишь пустой, прохудившийся сосуд.

— Огава… — Ято говорил тихо, стараясь не спугнуть. — Ты… — Он хотел поторопить ее с рассказами, но осекся, прекрасно понимая, что может сделать только хуже. — Ты устала. Может поспишь? Я постелю тебе в своей комнате, а как проснешься — мы все обсудим.

— Я знаю кто убил Рио. — Голос прорезался, восстанавливая прежнюю грубую хрипотцу, так неподходящую столь нежному облику шатенки. — А теперь еще и Макото. — Глаза неприятно пощипывало. А ей то казалось, что слез в них больше не осталось.

— Что? — Ято встревоженно подскочил с места, опираясь руками о круглый обеденный стол. — Кто? Ты сказала полиции? — Но прежняя импульсивность сменилось горьким осознанием… — В каком смысле «еще и Макото»? — Теперь ему стало понятным, по ком она так громко скорбела.

— Нет. Он сказал, чтобы я молчала, если не хочу найти еще одно тело… — Девушка старалась говорить спокойно, но голос то и дело срывался на глухой шепот.

Она почувствовала, как телефон в кармане шорт, так любезно одолженных Ято, завибрировал.

Ей было страшно смотреть в экран, так что она молча протянула мобильный Ято, с тихим «прочти, пожалуйста». Парень кивнул, не задавая лишних вопросов. Она явно не в том состоянии, чтобы делать акцент на вот таких вот подозрительных странностях.

— Это от какого-то «ТакемУЧИ». Он хочет с тобой о чем-то поговорить. — Ято пожал плечами, возвращая телефон владелице.

— Такемичи… Я… Да. Нужно это с кем-то обсудить, я… Мне нужен совет.

Ято внимательно наблюдал, как хмурятся брови его подруги и как она кусает подушечки большого пальца. Обычно это происходило, если она глубоко о чем-то задумывалась или готовилась совершить какую-то безмозглую, по его мнению, глупость.

— Пусть приходит сюда. Домой ты вряд ли сейчас пойдешь. Да и мне бы хотелось узнать, на что ты там уже решилась.

— Наверное на верную смерть. — Девушка печально усмехнулась, уже печатая смс с адресом для Ханагаке. — Не знаю правда еще, чью конкретно…

Такемичи сидел на небольшом диванном пуфике, слегка нервничая. Он был готов обсудить приближающиеся проблемы будущего с Тишей, но уж точно не с ее другом. Да и в целом заявить ей о том, что он путешествует во времени было откровенно сложным решением. Кто знает, как она отреагирует на вот такую неожиданную новость. Не посчитает ли она его сумасшедшим? Не разорвет ли с ним все связи? Расскажет ли об этом Майки и Дракену? Но как по-другому предупредить девушку о неминуемой гибели — он не знал. Так что новый знакомый по имени «Ято», явно не вписывался в расплывчатый план парня.