Ничего себе по пещерам прополз!

— А-а! Вон оно что! — сделал вид, что обрадовался и расслабился.

Девушка снова очень весело рассмеялась и махнула рукой:

— Вот смешной. Давай спускайся! Тут безопасно. Ты один?

Продолжая валять дурака, как бы подозрительно огляделся и сказал, понизив голос:

— Пока да… Тут какие-то обезьяны носились, настоящие, представляешь? Пока спал, они зачем-то утащили меня сюда. Бешеные, сволочи.

— Не беспокойся, они далеко: сбежали из Заповедника, их уже загнали обратно. Тебя снять оттуда?

— Сам!

Было бы конечно неплохо по-быстрому оказаться на земле, но как представил, что девчонка будет меня спасать и тащить на буксире, скорее всего как-нибудь унизительно, мысленно плюнул и решил сам корячиться.

Конечно, за один раз я своим девайсом вниз не смогу спуститься, но судя по удару, она свой трос за что-то же цепляла, прежде чем врубить двигатель и взлететь на уступ.

…А ведь удобный скафандр, мне бы такого монстра!

Зацепив крюк за трещину в скале, сиганул на уступ — иначе с протезом не попрыгаешь. Ну как сиганул — тут всего метра два. Девушка, рядом с которой оказался, скептически хмыкнула, и сказала:

— Ну давай, поторапливайся, ждем тебя внизу.

Она уже хотела было слететь вниз, как вдруг взгляд ее упал на мой протез. Если сравнивать с высокотехнологичным скафандром, то он выглядел как консервная банка рядом с космическим кораблем — такая вся отмытая, отчищенная и натёртая до блеска, но банка!

— Еще не хватало, — пробормотала она таким тоном, что мне стало крайне неприятно. Захотелось провалиться сквозь землю. Все, это конец. Надеждам и перспективам отношений. Сажал зубы и напомнил себе, что это человек не из Общины, а внешники мне не друзья. Получилось слабо — с такой как она, мне хотелось бы дружить.

Девушка же захлопнула щиток и спрыгнула за край уступа.

Когда же, перецепив крюки, начал спускаться следом, ко мне снизу взметнулись две фигуры, подхватили подмышки и быстро снесли прямо на дорогу. Заняло это всего лишь секунд 15, но ничего более позорного, кажется, в жизни не испытывал, и такой беспомощности — тоже.

Лучше б они дали мне самостоятельно спуститься, чем вот так! Никакого чувства благодарности не испытал из-за этого.

Даже не смог сыграть эту благодарность, и, наверное, как-то нехорошо уставился на своих «спасителей», скрипнув зубами, потому что девушка, едва поставив меня на ноги и выключив двигатель, тут же откинула щиток и виновато сказала:

— Прости, но мы очень торопимся!

Щиток второго патрульного тоже открылся, и за ним оказалось скуластое широкое лицо молодого парня.

— Да че ты извиняешься, спасибо должен сказать, что сняли его с насеста. Засел там, тоже мне, орел в гнезде! Тебя еще прошлый караван срисовал ночью. Сказали, мол какой-то перец-фрукт трется на утесе Три-четырнадцать.

— Ло-ом, — укоризненно бросила в его сторону девушка, а мне сказала сухо: — Пойдем быстрее, караван ждет.

— Сейчас, ёжкинсвет! Надо пометить на карте этот утес как Три-четырнадцать.

В поле зрения медленно набухла и погасла зеленая точка — это Нейро ответил, зафиксировав исполнение команды. До отмены режима «Паранойя» и не в боевом режиме (когда забрало откинуто или шлем снят) он будет отвечать мне только условными знаками, выводя их прямо на сетчатку. Это, кстати, не очень полезно для глаз, потому и используется такой метод редко.

— Пометь, пометь, — снисходительно проворчал Лом, и быстрым шагом двинулся в сторону каравана.

Машины, оказывается, за холмом затормозили, и патрульные вернулись и подобрались ко мне, чтобы засечь ответ коммуникатора на идентификационный запрос. Они же не могли знать, что у меня нейросеть с продвинутым ИИ, да еще чип-фальшивоответчик от нано-морфа…

Когда мы подошли к машинам, меня подвели сперва к грузовику, под тентом которого уместилось человек десять. Посмотрев на это, Лом хмыкнул и сказал напарнице:

— Давай его к трупакам, тут места все равно нет. — И сразу ко мне: — Ты трупы то хоть видел, зелень? Не струсишь ехать в одной машине?

— Нет. — И действительно не видел, правду сказал. Разве что мумию, ну и того героя-летчика, но думаю, что это не считается.

Мертвых у нас конечно хоронили, но очень редко — чаще умирали Охотники и Разведчики за пределами Теплицы, и тела их как правило не возвращались.

— А он залезет? — с сомнением произнесла все еще безымянная девушка, меряя глазами расстояние до высокого кузова.

— Залезу, залезу!.. — Не желая больше принимать унизительной помощи от незнакомцев, заторопился, закинул зацеп, ухватившийся за край допотопного кузова, подтянулся и вскарабкался внутрь. Машина о-очень старой марки. На спирту ездит, кажется. Откуда только выкопали такое старье?

Шагнув в кузов, запнулся протезом за что-то, неловко повернулся и полетел лицом вниз.

Прямо на трупы, что вповалку лежали в кузове, слегка прикрытые какой-то тряпкой.

— Черт! — пару раз моргнув, осознал, что смотрю прямо в открытые глаза мистера Пруста по прозвищу Пранк, отца Онри. Неживые глаза.

Кусок ткани, которым были прикрыты тела, сполз, позволив мне заметить мертвое лицо Иришкиной матери, голое плечо которой торчало наружу. Мистер Пруст тоже был почти голый.

«Так это и есть рейдеры! Сволочи, они даже трупы обобрали вчистую!» — тут главное не сорваться. Даже одного бойца в подобном костюме не потяну, а тут их целый взвод! Нет, нужно сдерживаться.

Тут тяжелая рука легла мне на шею, и Лом, прижимая мою голову почти к трупу, прошипел сзади:

— Знаешь их? Говори, знаешь их?!

— Н-нет! Нет! Просто… брррр… отпусти, сволочь!

Тяжесть чужой руки исчезла.

— Просто ты никогда не видел трупы, слабак, понятно. — Лом, даже не пытаясь помочь мне встать с четырех точек, на которых я оказался после падения, спокойно уселся на скамью вдоль борта.

Естественно, когда начал вставать, машина тронулась с места, отчего я снова упал. Они словно специально издеваются, гады проклятые.

— Ну ты и клоун, — равнодушно сказал Лом, отворачиваясь.

Сука! Ненавижу, тварь. Хорошо, что девушки в кузове не было, видимо, она села в кабину.

Все-таки мне еще плохо удается скрывать свои чувства. Но на мой прожигающий взгляд Лом даже не обратил внимания. Его силовой бронекостюм с гладкими зализанными формами смотрелся на этой старой колымаге дико, и я уже открыл было рот, чтобы отпустить шпильку на эту тему, но вовремя заткнул себя.

Не сейчас, дурак. Надо отыгрывать простака. Нельзя палиться.

— А кто это? — спросил, подпуская в голос любопытства.

— Трупаки-то? Сектанты…

— Вы их убили?.. А за что?

— Нее… Так нашли.

Это было сказано без сарказма, равнодушно. Я подумал, что больше мне не ответят, но Лом сдернул ткань и ткнул дальше в угол кузова:

— А вот того — мы.

В углу лежал старик Говард, который даже в смерти не потерял скептического и ехидного выражения лица. Он оказался полностью одет, и даже какие-то примочки к костюму не были сняты. Лом перевел взгляд на меня, пробежал глазами.

— Что-то твой костюм напоминает этот… Ты не из ихней ли шайки?..

Холодно что-то…

Что бы сказал простак в моем случае?

— А кто такие сектанты?

Лом удивился:

— Не знаешь? Из какой ты глуши выбрался?

Я пожал плечами и сморщил лоб:

— Ну-у… Я так и не понял, чем они опасны… И почему этих раздели, а этого нет.

— Если когда-то доведется убить сектанта, — поучительный тон от парня едва старше меня был смешон, — никогда не трогай их костюмы без тщательного сканирования. Они просто набиты сюрпризами и ловушками.

Ловушками? Что за чепуха… У меня вот в костюме нет никаких ловушек. Ну разве что… Может, Нейро озаботился без моего ведома, на случай неожиданной смерти? Ведь первая Директива Общины — секретность.

— А эти тогда почему раздеты?

— Говорю же, нашли их так! Заткнись уже, с Капитаном наговоришься вволю.

Да уж, было над чем подумать.