— Товарищ прапорщик, а мы не такие гордые и согласны на медаль, — заявил оператор пятого направления, рядовой Смолич. Остальные дедушки Советской Армии разом загалдели и выразили полную солидарность с коллегой.
— И это гут, товарищи солдаты. А теперь всем встать и повернуться боком. Прикину ваши размеры.
Бойцы вскочили. Прапорщик внимательно осмотрел каждого и обратился к Вовченко:
— Вовчик, а ты когда успел такой живот нарастить?
Бойцы рассмеялись, а Володя обиженно протянул:
— Положено старому…
— На положено — наложено! Гвардии рядовой Вовченко, приказываю по утрам бегать вместе со мной и Абреком.
— Товарищ прапорщик, я своё отбегал. Пусть молодые с вами наперегонки гоняют.
— Пончик, я тебе куплю спортивный костюм на размер меньше. Будешь бегать, пока не влезешь.
— Вот всегда вы так, товарищ прапорщик, сначала обрадуете, а потом огорчаете, — вздохнул рядовой.
— Пончик, это у нас жизнь в войсках такая — всегда в полосочку: белая, а потом чёрная, и потом снова белая. Да пошутил я, рядовой. Будет тебе костюм на вырост, на размер больше. А свой живот исправляй. Ты же боец Красной Армии, а не беременная немка.
— Есть исправить живот! — обрадовался изменению цвета жизненной полосы старослужащий Советской Армии.
— Тогда всё. Договорились. Расходимся. Лопаты для пехоты обязательно поточите. Я пошёл к Чубареву.
Рабочая команда прямо около землянок заканчивала свой обед, доставленный на БМП старшиной роты. Начальник стрельбища подошёл к ротному:
— Миша, соберите все лопаты, поточим у нас в мастерской. Веселей копать будет.
— Тимур, у тебя случайно нет сигарет в запасе? Мои всё искурили. Достали уже меня и старшину.
— Имеется запас, — ответил Кантемиров и прикинул количество солдат рабочей команды. — Смогу поделиться из расчёта — пачка «Северных» на троих копателей.
— Широкий жест, товарищ прапорщик.
— Басалаев принесёт. Главное — выкопать эту траншею. Миша, пусть твои бойцы копают основное направление. Оператор покажет. Мои будут херачить от распределительного щитка и до рубежей. А я переодеваюсь и в город.
— Ни пуха тебе, прапорщик. И не пера.
— Пошёл ты к чёрту, старлей!
— Смотри, Тимур, сам аккуратней там с особыми чертями.
— Это да…
Друзья попрощались, начальник стрельбища зашёл на Директрису БМП, закрыл за собой входную дверь, аккуратно вынул цинк с деньгами из-под силового кабеля, засунул пару пачек в карманы штанов ПШ, немного прикинул и захватил ещё пару банкнот дойчмарок.
После Директрисы прапорщик Кантемиров подозвал старшего оператора, выдал ему из своих личных запасов сигареты для пехоты и для своих. Затем быстро сполоснулся под душем в офицерской бане, переоделся в гражданку и рванул на конспиративную встречу с нелегалом ГСВГ, хотя пока не знал точно, где прячется Толян…
Глава 3
Разговоры
Начальник войскового стрельбища Помсен в самом деле не мог знать, где сейчас прячется бывший начальник вещевого склада полка. Но, прапорщик Кантемиров хорошо знал, кто обладает секретной информацией очередной явки нелегала, и прямо с автовокзала пошёл к фахшуле, где работала учитель русского языка.
По счастливому лицу Симоны, и по тому, как она выпорхнула из учебного заведения после окончания уроков и поспешила на вокзал, Тимур убедился, что оказался прав. Так спешат только к любимому человеку…
А этот нехороший сердечный человек даже не подозревает, в какую ситуёвину вляпался сам и потянул за собой остальных. Советский военнослужащий аккуратно из-за дерева проследил, нет ли хвоста за гражданкой ГДР, и вышел навстречу.
— О, Тимур! Я рада тебя видеть. Толик нас ждёт, — немка с ходу перешла на русский с лёгким акцентом. Профессионалка! И опять же постоянная практика с советским прапорщиком. Днём и ночью…
— Добрый день, Симона. Тоже рад тебя видеть.
Молодая и счастливая женщина посмотрела на русского и что-то почувствовала. Женское сердце не обманешь, а прапорщик не был профессиональным разведчиком. Он даже не был контрразведчиком. Он был обычным советским парнем. Видимо, что-то мелькнуло на лице молодого человека при упоминании Толика.
Преподаватель русского языка от волнения перешла на родной:
— Was ist passiert, Timur? (Что случилось, Тимур?)
— Всё хорошо, Симона. Мне надо поговорить с Толиком, — советский прапорщик решил остаться на родном и могучем.
— Mein Freund ist in Gefahr? (Мой друг в опасности?)
— Симона, я же сказал, что всё в порядке. Надо поговорить про ваши документы.
Слова «порядок и документы», сказанные обычным голосом, несколько успокоили немецкую девушку. Симона взяла под руку товарища своего друга и по пути доверчиво начала рассказывать, что её любимый сейчас живёт там же где и она с сыном и мамой — в Оберлошвице, пригороде Дрездена.
Удовлетворённая молодая женщина томно добавила, что сегодня с Толиком они почти не спали и расстались только утром. Советскому прапорщику тоже захотелось поделиться с подругой советского прапорщика свежими впечатлениями сегодняшнего дня, когда ему с самого утра испортил настроение командир полка, а потом в течении двух часов с ним развлекались русские контрразведчики с одной интересной игрой в «доброго и злого следователя»…
Кантемиров решил не расстраивать влюблённую женщину и оставил этот разговор для её обожаемого Толика. С ним то он точно поговорит обо всём и напрямую. Как воспримет новости его друг? По большому счёту он сам сдал особистам своего товарища с потрохами, и сейчас его женщина, ничего не подозревая, ведёт предателя на их место временного убежища.
И наверняка, за ними сейчас хвост: или Штази, или КГБ. Прапорщик несколько раз проверил наличие слежки (как показывали в кино про шпионов) и никого не заметил. Так, за милым разговором русский с немкой доехали на электричке до пригорода, зашли в магазин за продуктами и пивом, и спокойно дошли до конспиративной квартиры. Слежки не наблюдалось…
Прапорщик Тоцкий искренне обрадовался появлению товарища, даже обнял при встрече. Тимура кольнуло где-то в области сердца. Как сказать этому вздыхателю всю правду? Затем Толик обнял Симону, и пара занялась долгим поцелуем.
Да так занялись, что позабыли обо всём на свете. Как будто они не расстались сегодня утром, как будто этот поцелуй был последним в жизни.
Начальник стрельбища интеллигентно подождал минуту и всё же решил напомнить о себе:
— Товарищ прапорщик, я вам тут не мешаю? Могу уйти.
— Проходи на кухню. Сейчас пиво попьём.
— Толик, нам бы о документах поговорить.
Тимур знал, что Симона заскочила буквально на минутку, дома её ждали родные. Женщина понимала, что разговор о деле и документах будет важным, оторвалась от любимого, улыбнулась Тимуру и поспешила к маме и сыну. С Симоной договорились о том, что через два часа оба приятеля будут ждать её около дома.
Когда за женщиной закрылась дверь, Толик прошёл на кухню, открыл две бутылки пива и разлил по бокалам. Тимур усмехнулся:
— Толян, а ты совсем немцем становишься. А из горла уже никак?
— Бокалы же есть. А из горла некультурно.
— Ладно, культурный Толик, а теперь, садись и слушай.
Друзья уселись за стол напротив друг друга. Прапорщик Кантемиров решил не тянуть кота за яйца, сделал глоток из бокала и рубанул с ходу:
— Толик, нас накрыли!
— Чем? — прапорщик ещё не отошёл от своей подруги и влюблено тупил.
— Медным тазом. Сегодня ко мне на стрельбище приехали особист с комитетчиком, а завтра будут разговаривать с Симоной и Дашей.
— Вот коза! — Тоцкий вскочил, отошёл от стола и посмотрел в окно. Затем вернулся к столу, схватил бутылку и запрокинул голову вместе с ёмкостью. Тимур в принципе был согласен с данной ему характеристикой в одно слово, но не понимал, почему слово оказалось женского рода, а товарищ даже не смотрит в его сторону. Презирает? Сейчас даст бутылкой по голове, и правильно сделает.
