– А ты типичный ботаник!

Я погасла. Раз уж собственный брат говорит, что выгляжу я, мягко говоря, не ахти, то что можно говорить о мужчине моей мечты. Он-то точно не смотрит на меня как на девушку…

– Откуда тебе знать, как должна выглядеть девушка? – закипев, я вырвала из его рук джинсы.

– Ну я же мужчина, и я вижу, что мне нравится, а что – нет.

– И что же тебе нравится?

– Во-первых, убери эту постную мину с лица: она отпугивает, – хмыкнул он, в воздухе начертив овал головы. – И распусти уже свои волосы, а то у меня складывается впечатление, что мы от разных родителей.

Я вновь расхохоталась. Кто-кто, а Тимур всегда говорил мне правду, и наши отношения были совершенно нетипичными для брата и сестры.

– О, – он нашёл в куче моей одежды чёрный приталенный и в тоже время уютный и тёплый свитер. – То, что нужно!

Я с сомнением посмотрела на его выбор:

– Ты уверен?

– Ну, может быть, и не сразишь его своей элегантностью, но пощупать он тебя точно захочет! – убедительно кивнув, заключил Тимур.

– Что? – смутившись, стукнула его по плечу.

Он рассмеялся:

– Тихо-тихо! Ты не так поняла!

– А как тут понять по-другому? – улыбнулась, потому что уж очень мне были приятны слова брата, что мужчина моей мечты захочет меня «пощупать».

– Ну, во всяком случае, мне нравится касаться мягкой ткани и узнавать, что под ней. Думаю, что твой кавалер тоже не останется равнодушным.

– Он не кавалер! – возмутилась, как рак краснея.

Развернувшись к двери, Тимур иронически усмехнулся:

– Ну-ну.

***

Автобус остановился на нужной остановке, и, пройдя несколько метров, я неуверенно застыла на месте. Передо мной открылся вид на двор, где располагался дом Олега Сергеевича. Вот и его подъезд. Сердце колыхалось где-то внизу, и мне потребовалось несколько минут для того, чтобы собраться с мыслями и, наконец, позвонить в домофон.

Мне ответил тихий девичий голос:

– Кто там?

– Это Лена… Лена Сазонова. – Я не знала, как ещё стоит представиться.

– Заходите. – Небольшой динамик пискнул, и в этот же момент разблокировалась железная дверь, ведущая в подъезд.

Я поднялась на лифте на седьмой этаж и ещё пару минут простояла перед дверью квартиры, не решаясь позвонить, но потом наконец-то нажала на кнопку и стала дожидаться ответа, нервно теребя кулиску на капюшоне пуховика.

Дверь осторожно приоткрылась, и в щель выглянуло бледное личико девчушки лет тринадцати.

– Привет, я Лена… – тихо поздоровалась с щуплым подростком.

– Привет, – она открыла дверь шире и нерешительно махнула рукой, впуская внутрь.

– М-м-м… Олег Сергеевич попросил меня… – начала я.

– Да-да, я знаю, – кивнула девочка.

Я нервно прикусила губу, ожидая, что сейчас появится и сам учитель, но кроме девочки дома, судя по всему, никого не было.

Стало как-то грустно, и даже накатило неприятное разочарование.

Раздевшись в прихожей, тихо прошла за девчушкой по просторному светлому коридору, по дороге разглядывая маленькую хозяйку. Хрупкая, болезненная белизна личика и впалые серые глаза, которые казались огромными озёрами на пол-лица, пухлые бледные губы, которые она постоянно облизывала, и острые скулы, явно выделяющиеся на общем фоне её довольно миловидного образа. Одета она была в тёплую пижаму, голова была обвязана косынкой, отчего я поняла, что девочка, скорее всего, больна раком. Сердце болезненно скорчилось от жалости к этому почти невесомому, хрупкому созданию, которое только начинало жить.

Она повернулась ко мне и улыбнулась:

– Проходи, присаживайся, я сейчас…

Я вошла в светлую комнату. Нетипичная планировка для обычной квартиры сразу бросилась в глаза. Мебели в просторной комнате почти не было: одинокий диван у окна, журнальный столик и тумба с телевизором. В проёме арки, ведущей в другую комнату, виднелась чистая кухня и небольшой обеденный стол.

– Не обращай внимания, мы только переехали, – добродушно улыбнулась девочка, возвращаясь в комнату с подносом, на котором дымились две чашки чая и блюдце с горкой печенья. – Я – Лиза.

– Очень приятно, – протянула руки, поспешив забрать у неё поднос. – И откуда вы переехали?

– Из Новгорода. Олег здесь учился, а потом решил, что нам надо перебираться сюда.

– Как вы решились? – искренне удивилась я.

– Папа помог, – пожала она тоненьким худеньким плечиком.

– А вы разве не с родителями живёте? – осторожно спросила свою собеседницу.

– Нет… папа с женой живёт недалеко отсюда. – Я тактично промолчала, понимая, что тему отсутствия матери касаться вообще не стоит, но Лиза продолжила сама: – Мама умерла от рака десять лет назад.

Я погрустнела, от души посочувствовав этой семье:

– Мне очень жаль…

– Не стоит… это было давно – я и не помню её вовсе, – она вдруг вздохнула и с ноткой гордости добавила: – Маму мне заменил Олег.

– А где он? – как бы невзначай спросила я, понимая, что опять нещадно краснею.

– Скоро придёт, – кивнула девочка. – Как он вам?

– Хороший… – с трудом подобрала слово, стеснительно замявшись.

– К нему девушки табунами ходят, но меня пугаются, – усмехнулась Лиза. Для тринадцатилетней девчушки она выглядела слишком взрослой. Видимо, болезнь заставила её повзрослеть. – Расскажешь о себе?

Я смущённо потупила глаза и сдержанно проронила:

– Да что обо мне рассказывать… Простая ученица средней школы.

– А кем ты хочешь стать после её окончания? Ты же выпускница! – Лиза удобно устроилась рядом со мной на диване, передав из своих тоненьких ручек кружку с дымящимся ароматным напитком.

– Да, выпускница… Хочу поступать на психологический… Спасибо, – я приняла чай, благодарно кивнув.

– О-о-о, – её личико удивлённо вытянулось. – Какая интересная профессия.

– Мне нравится изучать людей и их поведение… – вновь унеслась в собственные мысли, замечтавшись о своём будущем.

– А что ты можешь сказать обо мне? – прищурившись, спросила Лиза.

Я внимательно посмотрела на ребёнка. Нет, она уже не ребёнок. Под нижними веками залегли тёмные мешки, а в глазах затаилась непреодолимая грусть. Эти глаза уже успели познать нечеловеческую боль и отчаяние.

– Ты очень сильный человек для своих лет, и ты отчаянно хочешь доказать всем, что ничем не отличаешься от остальных… – осторожно начала я, замечая, как она задумчиво посмотрела на меня. – Что ты дисциплинирована и понимаешь намного больше своих сверстников, но в тоже время хочешь быть ребёнком. Ты независима и, хотя рядом с тобой любящий брат, одинока… – в этот момент захотелось замолчать, не продолжать озвучивать свои поверхностные наблюдения. Не знаю, почему всё это ей как на духу сказала, но меня переполняло желание, чтобы девочка почувствовала свою нужность, обрела наконец хоть каплю уверенности в будущем.

Они тихо кивнула:

– Ты права: даже мне трудно было описать своё состояние, а у тебя получилось.

– Давай не будем о грустном, – улыбнулась я, быстро переведя тему: – Лучше расскажи, какие предметы мы с тобой будем изучать, чтобы я в следующий раз знала, к чему готовиться и что с собой брать из дополнительной литературы.

– Ой, это всё Олег настоял, – она вздохнула, превратившись в обычного ребёнка, который, как и все её сверстники, не любил уроки и домашние задания. – Терпеть не могу геометрию и биологию.

Я, отодвинув мрачные мысли о здоровье девочки, рассмеялась:

– Ну понятно! Ничего, мы тебя подтянем, ещё будешь кандидатом наук!

– Да ладно! – отмахнувшись, усмехнулась она. – Мне бы дожить до своего выпускного.

Я ошарашенно замолчала, а потом, прокашлявшись, тихо сказала:

– Не смей так говорить, и особенно брату!

Лиза виновато опустила глаза:

– Он всё понимает и ждёт, что, может, что-нибудь изменится, но я знаю – уже ничего не исправить.

– Глупости! – я нервно звякнула кружкой о блюдце. – Медицина не стоит на месте! Всё будет хорошо.

– Я боюсь за брата… – вздохнула Лиза.