Доран тоже загасил окурок, поставил пепельницу на столик, лёг пониже. Не замечая картинку в телевизоре, не воспринимая его тихий звук, он просто лежал, уставившись в экран, только время от времени взгляд соскальзывал куда-то в полумрак рядом с телевизором или на короткое мгновение поднимался к мулатистой Фло в потолочном зеркале.

Мысли – слишком краткие и абстрактные – появлялись и сменялись через большие промежутки. Казалось, он размышляет, но череду невнятных обрывочных образов сложно было назвать размышлением. Доран в эти мгновения более переживал, эмоционировал, нежели рассуждал. Он чувствовал себя так, словно его используют… принуждают и подталкивают к опасной черте. Он не прочь рисковать, испытывать судьбу, ставить на кон многое – свободу, жизнь!.. – но это не должно быть принуждение, не должно выглядеть так, словно всё уже решено, а он всего лишь наёмник, которого можно в любой момент заменить другим. Не надо использовать его личное отношение.

Он убавил громкость телевизора до нуля и без всякого интереса стал переключать каналы. Эмоции вроде бы остыли, но сон не приходил.

Доран подумал: ему ничего не остаётся, кроме как смириться с тем, что Фло богаче. Она ему нравится. Нравится больше, чем кто бы-то ни было раньше. Да и у неё явно не одни лишь практические, хищные цели в отношении его. А идея с вертолётом может их уровнять и связать навсегда. Богатство даст ему независимость. Однако… Однако неудача может довести до электрического стула.

Пилот вертолёта наверняка погибнет. Да, почти стопроцентно. Но… такова судьба. Какой-нибудь ублюдок, вроде тех, что задаются в колледже, в армии или в пивнухе, выпив полбутылки виски. Чем он лучше бородачей? Только тем, что верит в другого Бога? Если он нужен своему Богу, то тот его обязательно спасёт. А может быть, он нужен Богу на другом свете. И вообще, как учат в армии, если снайпер испытывает чувства к цели, то он шизофреник и извращенец.

И Доран Макмилли задумался над тем, осуществима ли вообще идея, сбить этот самый вертолёт. Фло, конечно, можно убедить, что то, к чему она его подталкивает, вздор и детская фантазия, но имеет смысл обмозговать это дельце для себя. К тому же она, наверное, знает ещё какие-то детали или может узнать.

Фло возвратилась к вертолётной теме через день.

В одиннадцать утра они были в яхт-клубе «Олерина». Фло хотела поплавать на яхте и договорилась со знакомыми (семейной парой), у которых было судёнышко под именем «Мечта 2000». Пока подготовились к прогулке и прошли шкиперский инструктаж на портовой рынде отбили час пополудни. Туман, заволокший побережье с утра, рассеялся и теперь припекало очень горячее южно-калифорнийское солнце, дул слабый бриз, волны даже за пределами гавани были сегодня не слишком высокие.

Вывели судно миль на пять от берега и пустили в дрейф. Тридцатифутовая яхта мерно переваливалась с носа на корму. Макмилли установил на полубаке зонт, потом высыпал за борт куль вкусовой приманки, примостился на юте и закинул удочку. Фло разделась до купальника и, обмазавшись кремом от загара, устроилась под зонтом.

Доран время от времени оборачивался и поглядывал на неё с вожделением. Наконец, плюнул на не очень-то увлекавшую рыбалку, огляделся – поблизости никого нет – и юркнул к Фло. Та с готовностью прильнула к нему.

Минут через десять катер, с компанией явно подвыпивших молодых людей, описал полукруг ярдах в пятидесяти от яхты, но рыже-блондинистую пару это не отвлекло от занятия – пожалуй, даже добавило пикантного возбуждения её рыжей половине.

Потом они быстро окунулись – вода была холодной. Вернулись на яхту, обсохли, подставляя себя солнцу, после чего Фло достала еду, разложила её на краю полубака, а Доран откупорил бутылку вина.

Немного погодя Фланна, отставив бокал с вином, чтобы закурить, спросила:

– Ты помнишь, наш разговор про вертолёт?

– Ну? – Доран раздавил грецкий орех.

Фло выпустила дым, взяла бокал и отпила.

– А про Кейна Зива?

Дор выкинул скорлупу за борт и протянул на ладони разломанную внутренность плода:

– И что?

Она взяла кусочек:

– Что скажешь?

– Думаешь, его вертолёт могут сбить? – спросил он как бы между прочим и забросил остальные кусочки в рот.

Фло при этом не сводила с него глаз.

– Почему бы тебе не попробовать?

– Мне?! – Макмилли изобразил сильное удивление. – Ну и фантазии у тебя, моя джинджер.

– Кому-то это обязательно придёт в голову. И он сорвёт джек-пот.

Доран молчал, поглядывая по сторонам.

Фло продолжила:

– Тони Край ведь уже расписал, как это можно сделать. Безлюдное место где-нибудь в горах или в лесу…

– Фло, ты реально фантазёрка. В жизни всё сложнее, чем в твоём кино.

– Может быть, это не так сложно, как кажется на первый взгляд?

– Смешно, – Доран взял следующий орех.

– Ну давай обсудим.

– Давай, – с твёрдостью в голосе согласился Макмилли. – Например, маршрут. Вертолёт летает как угодно. Даже самолёту даётся воздушный коридор, но он широкий: плюс-минус мили. А вертолёт, по-моему, вообще летает, как хочет.

– Нет! Я слышала, как Кейн рассказывал, что он оплатил маршрут. На маршруте есть несколько точек, возле которых надо близко пролететь.

– А высота?

Фло на мгновение прикусила нижнюю губу:

– Не знаю.

– Так может спросить у Кейна? Заодно узнаешь, где эти контрольные точки и сколько миллионов он отправит в следующий раз, – он выкинул крупный осколок ореховой скорлупы. – Нет, сценарий сценарием, а в реальности…

На лице Фло было разочарование, а Доран, после паузы, отвлекаясь от ореха, спросил:

– Он ничего не заподозрит, если вертолёт навернётся, а брюлики исчезнут?

– Про меня?

– Про нас.

– Мы с ним не общаемся. Вообще его давно видела.

– Давно, недавно… – он снова протянул ладонь, угощая.

Фло покачала головой, отказываясь, и спустя несколько секунд произнесла:

– Считаешь, шансов нет?

Макмилли дожевал, потирая ладони, проглотил, медленно пожал плечами, помолчал; потом, глядя в сторону берега, произнёс:

– Очень мало, – и, уже обращаясь непосредственно к Фло, добавил. – И это работка не для одного, и даже не для двоих.

Фло пару секунд смотрела на него, затем легко спрыгнула с полубака, сделала два шага и прильнула к нему, обвивая шею и целуя взасос. После долгого поцелуя она сказала:

– Давай сделаем это, Дор.

– Сначала рыбу поймаю.

Её лицо было совсем близко, она пристально смотрела в его глаза.

– Давай собьём чёртов вертолёт и заберём посылку. Ты же снайпер, Дор.

– Поэтому и говорю: у нас мало шансов.

– Давай подумаем.

Макмилли молчал, и она легонько потеребила его за подбородок.

– Ну?

– Подумаем…

– Ну, – повторила она.

Он ответил после паузы:

– Понадобится время.

– Я не говорю, давай сделаем завтра до ланча.

– Много времени. Несколько месяцев.

– Они у нас есть.

– Нужны будут деньги.

– Деньги есть, – и тут же с сомнением спросила. – Их ведь нужно не слишком много?

– Не больше, чем будет в вертолёте.

Она чисто по-женски пальчиком ткнула его в плечо.

– Давай сейчас обсудим, наметим план.

Доран наклонился, дотягиваясь до пачки с сигаретами, Фло держалась за его шею.

Доставая сигарету, он спросил:

– Что за вертолёт?

– Был «Робинсон», маленький двухлопастный, с таким… – она на секунду разомкнула руки на его шее, чтобы показать, – круглым носом, а сейчас у него другой. Но тоже маленький.

– Ты его видела?

– Нет. Но он при мне рассказывал, что почти такой же, только с отдельной кабиной для пассажира. Машина бизнес-класса.

– Это хорошо. А брюлики везёт один человек, он сам?

– Сам. Он учился на специальных курсах, может пилотировать вертолёты и маленькие самолёты. А вот один летает или с кем-то… Ты знаешь… он говорил «мы». Да, так и говорил: «мы летаем». Только кто ещё? Может быть, второй пилот? Или телохранитель. У него есть Фернандо. Всё время рядом крутится. Такой… на особом доверии.