В плане было несколько опасных мест, и главное состояло в том, чтобы МакЛейн и никто из её родственников не догадался о том, что некая «леди Гормлэйт14 Эррал», молодая вдова, приехавшая погостить к 90-летней прабабушке по отцовской линии из клана Кармайклов и попавшая на свадьбу к своей дальней родственнице – и есть Кенна. А вместо неё, скрытая под вуалью, сидит за свадебным столом её горничная Лилис. Дело в том, что Лилис была одного роста и телосложения с Кенной, и даже немного похожа лицом (возможно в ней текла и капля крови какого-нибудь давнего предка из рода Кармайклов – кто знает?), чем проказницы не раз пользовались в детстве. Так не пришла ли пора вспомнить старое? Но что больше всего беспокоило Кенну, так это то, что раньше времени в план вмешается Греиг и разрушит задуманное. Нет, она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что его и слуг не удастся обмануть при свете дня. Но, если игра уже будет начата, ни Греиг, ни слуги ни за что не выдадут Кенну, а только ещё больше будут стараться оградить её от возможных неприятностей. А в остальном полагалась на удачу. И на то, что родственники, которые приедут издалека, не видели её уже несколько лет (на похороны приглашать гостей было не принято), а в округе Кармайклов больше никого не было, кроме той самой 90-летней одинокой то ли двоюродной, то ли троюродной тетушки, которая уже несколько десятков лет никуда не выезжала из своего замка и у себя никого не принимала, к которой в своё время, якобы, заявится в гости «леди Гормлэйт». И МакЛейн за это время не особенно горел желанием сблизиться с нареченной невестой, а потому, даже во время тех коротких встреч, количество которых можно уместить на пальцах рук, смотрел как будто мимо неё. И Кейлин Стюарт, как только получил отставку, тут же ускакал искать новую партию: слишком мизерные шансы третьего сына в семье стать владельцем родового замка и отсутствие стремления сделать карьеру воина или духовного пастыря, гнали молодого человека вперед на поиски выгодной женитьбы. А осторожный граф Кэмерон Стюарт прислал витиеватую записку, в которой, ссылаясь на недомогание, просил извинить его за отсутствие на свадьбе.
В ночь перед свадьбой Кенна, наконец, ознакомила своих горничных, Лилис и Сондру15 со своим планом: между венчанием в церкви и выходом пары к свадебному столу у них будет примерно полчаса, чтобы успеть переодеть Лилис в свадебный наряд Кенны, а Кенну переодеть и нанести косметику, превратив в «леди Гормлэйт». Когда же придёт время провожать молодую жену в спальню для первой брачной ночи, «леди Гормлэйт», как родственница, сможет принять участие в подготовке новобрачной к обряду, и, таким образом, Кенна опять сможет занять своё законное место, а из спальни уже выйдут её горничные Лилис и Сондра, спрятав между свадебным нарядом одежду «леди Гормлэйт».
Сондра горячо план одобрила, ещё бы, ей ведь не придется в отличие от Лилис выходить на всеобщее обозрение и играть чужую роль, а только помочь Кенне нанести косметику и переодеться. Но и Лилис под конец уговоров сдалась и уже заранее предвкушала, как она будет сидеть рядом со своим спасителем и наблюдать за всеми гостями с места хозяйки, скрывая лицо под вуалью. Да и сколько там пройдет времени, пока гости основательно накачаются спиртным? От силы 2-3 часа. О том, какую головомойку им придётся выдержать потом от Греига, обе девушки старались не думать.
12 – в переводе – «лошадь»
13 – свадебные традиции Вестландии предписывают непорочной девушке выходить замуж в короткой фате, полностью закрывающей лицо. Во время венчания в церкви жених только приподнимает фату, чтобы увидеть лицо невесты (в древние времена это был вообще первый раз, когда молодые люди видели друг друга), а снимается фата вместе со свадебным платьем уже на брачном ложе. Во время свадебного пира молодожёны пьют только воду, не имеют права есть, танцевать и веселиться. Они обязаны с почтением выслушивать и запоминать наставления, которые им говорят во время тостов, а первую брачную ночь провести на трезвую голову.
14 – в переводе – «прославленная, роскошная леди, принцесса»
15 – в переводе – «защитница»
7
И вот наступил день свадьбы. Отзвучали в церкви клятвы, в которых не было ни капли искреннего чувства ни с той, ни с другой стороны…
Полдня до венчания Кенна играла роль грустной, молчаливой, погруженной в себя невесты, чтобы соответствовать образу, который предстояло потом играть Лилис (спасибо домашнему театру!). Никому из приглашенных гостей это настроение невесты не показалось странным. Все знали о недавней потере отца и причинах замужества, как необходимости, а не в результате взаимной любви, что, впрочем, не было редкостью. Единственной, кто немного находил странным такое настроение невесты, была Дэвена, поскольку только вчера, когда они общались с Кенной, та выглядела вполне жизнерадостной.
Дэвена и Лаклан прибыли в Крукстон не заранее, как планировали, а только накануне. Их младший сын Эйндреа простудился, купаясь в холодной реке, пытаясь не отстать от старших братьев, а потом их же и заразил. Так что супруги МакЛейн смогли отправиться в путь только после того, как дети немного пошли на поправку. Но даже в предсвадебной суматохе Финдли успел познакомить своих родных с невестой. Кенна и Дэвена быстро нашли общий язык, пообщавшись наедине. И у Дэвены сложилось мнение о Кенне, как о доброй, веселой, чистой девушке. Она уверилась, что эти двое: Кенна и её замечательный деверь Финдли, очень подходят друг другу и пусть не сейчас, но в недалёком будущем, узнают друг друга поближе и обязательно полюбят. Она искренне надеялась на это, хотя Лаклан и расстроил жену сообщением о том, что брат находит невесту скучной, некрасивой, ничем не примечательной особой. А Лаклану Кенна понравилась, хотя и видел он её всего несколько минут. Она даже напомнила ему Дэвену такой, какой он встретил её 9 лет назад и полюбил. Слепота брата тоже его расстроила, но, в тоже время, внушила надежду, что когда-нибудь Финдли откроет пошире глаза, заметит внутренний свет и красоту молодой жены, и полюбит её также, как Лаклан до сих пор любит свою Дэвену.
Между тем, молодожены вышли на крыльцо внутреннего двора замка, и гости потянулись вереницей с представлениями и поздравлениями мимо них, чтобы, войдя в главную залу, рассесться за длинными столами, богато уставленными аппетитными яствами и графинами с вином. У Финдли уже плыло перед глазами от обилия лиц, титулов и имён, когда перед ним предстала леди Гормлэйт Эррал. От ярко-алого платья, плотно обтягивающего её тонкую талию и взволновано колыхающуюся высокую грудь, которое привлекло его внимание и помогло сфокусировать зрение, его взгляд переместился на соблазнительные губы такого же цвета, а потом утонул в огромных искрящихся зеленых глазах. И Финдли пропал… Его мужское естество восстало, а сам он непроизвольно сделал шаг, устремившись всем своим существом вслед гостье. И если бы не судорожно вцепившаяся в него рука жены, он бы окончательно оконфузился.
Лилис (а это уже она стояла рука об руку с МакЛейном) же испугалась, что Финдли узнал Кенну в роли леди Гормлэйт и поэтому попытался пойти за ней, и, чтобы дать хозяйке время скрыться среди гостей, отважно повисла на руке «мужа». Но вроде всё обошлось. Финдли встал на место и продолжил встречать гостей.
Кенна же по своей душевной чистоте не заметила, какое впечатление произвела на своего теперь уже мужа. Когда Сондра закончила колдовать над её лицом и причёской, она взглянула в зеркало и ахнула. Потому что сама себя не узнала: глаза были густо подведены чёрной краской, из-за чего цвет их казался ярче, а форма изменилась. Невинные по-детски припухлые губы, покрытые ярко-алой помадой в тон платью, стали женственно-соблазнительными. Покрытое загаром лицо Сондра выбелила пудрой, а волосы, которые обычно струились по плечам Кенны пушистыми волнами, гладко зачесала наверх, смазала маслом, чтобы ни один волосок не выбивался (из-за чего они потемнели), и закрутила в замысловатую причёску. Все вместе эти изменения прибавили Кенне несколько лет. Она почувствовала себя взрослой соблазнительной женщиной, а, одев красное платье, в котором когда-то играла леди Макбет в домашней постановке, можно сказать – роковой. Когда же Кенна поднялась по ступенькам родного замка, и никто её не узнал и не остановил, в ней разыгралось веселье и дерзкая отвага, что и выплеснулось из глаз, когда она смело посмотрела на Финдли. Очень обрадовалась, что он её не узнал, а, значит, у неё впереди несколько часов веселья и тайна, над которой она ещё долго будет хихикать и делиться впечатлениями со своими помощницами.
