…Нигде и никогда он не видел такого ужасного помещения. Стены были полностью почерневшими от многолетней копоти, оседавшей на них от сотен тусклых свечей. В этой комнате создавалось ощущение непроглядной тьмы и гнетущего отчаяния. Он попытался дёрнуться – его руки были крепко связаны за спинкой стула. Изо всех сил мужчина старался не поддаваться нарастающей панике. Постепенно привыкшим ко тьме зрением он начал осматривать это место. В конце комнаты прояснился силуэт человека.

– Вы… Вы… – начал было связанный, но человек перебил его.

– Не стоит. – совершенно холодным и отчуждённым голосом сказал он. – Впрочем, при других обстоятельствах мы бы отлично с вами побеседовали.

– Что вам от меня нужно?! Денег? Номер карточки? Я всё отдам, только отпустите меня! – взвыл пленный.

– Деньги?..

– И деньги, и мою машину… Чёрная Тойота… Старенькая, однако на ходу!

– Машина?..

– Да-да, только скажите!

– Нет.

Пленный содрогнулся. Ни при каких обстоятельствах нельзя упоминать о своих родных!

– Скорее всего, на ваш крик кто-то уже вызвал полицию. – сказал незнакомец.

– Но зачем я вам нужен?! Я – простой работяга с соседнего завода.

Надо было торопиться.

– Вряд ли у нас есть время разговаривать.

– Но что? Что? Что???

Он ничего не ответил, лишь ещё ближе подошёл к нему. Пленник съёжился от страха.

– Всего мгновенье… – прошептал незнакомец ему на ухо.

Затем произошло то, чего бедолага совершенно не ожидал. Человек аккуратно обвил его шею своими руками, прижавшись к нему. От ужаса он не смог и шевельнуться.

– Как вас зовут? – спросил незнакомец.

– А… Алек… Алексей… – промямлил тот.

– Алексей…

– Что вам… От меня нужно?.. – прошептал пленный. – Я не миллионер, не богач, не политик, я обычный… А-а-а-ай!!!..

Дикий крик раздался в стенах этой комнаты. Лицо Алексея побледнело, затем он страшно захрипел и застонал. Через несколько минут его голова склонилась на плечо убийце. Ещё спустя три минуты Алексей перестал стонать, лишь остекленевший взгляд пронзал тьму комнаты.

Преступник отпустил его.

– Вы ошибаетесь, Алексей. Вы и миллионер, и богач. Спасибо вам!

Постояв с минуту у тела, он будто с блаженством закрыл глаза. Но затем, будто очнувшись от сладкого сна, стремительно вышел, хлопнув дверью. Пройдя десять шагов по скользкому льду тротуара, убийца почувствовал, как немеют от холода его руки. Он поднял их к лицу – те были в свежей крови. Послышался вой сирен.

– Ни с места!

Со всех сторон на него смотрели дула автоматов. Люди в балаклавах и чёрной форме. Шевроны на рукавах – «СОБР». Рядовые полицейские. Приказ – на колени, не двигаться. Спустя несколько секунд он был прижат к холодному асфальту парой крепких рук.

«Будет, что вспомнить, – мелькнуло у него в голове».

Совершенно не понимаю, зачем вы направляете на меня микрофон. Это игра? Это вызывает у вас эмоции? Чувства? Я буду говорить. Да, я убил. У вас не меняется выражение лица. Как же странно. Впрочем, нет смысла понимать. Зачем?

Я захватил ночью этого человека. Да, на этой улице, а почему вы спрашиваете? Это тоже вызывает у вас эмоции? Вы хотите получить впечатление? Нет, я не издеваюсь. Мне, наверное, интересно. Почему наверное? Не знаю. Лью бесполезную воду? Я пытаюсь понять.

Не имеет значения, во сколько и когда. Для вас это важно? В чём задача следователей? Моя вина доказана, я готов понести наказание. Признаю ли я решение суда? Не знаю. Да, всё происходило в полночь. А зачем вы спрашиваете?..

Городок был необычайно красив поздней осенью. Выпавший первый снег привлёк уставших от грязи горожан на улицу.

В этот день и Таня не усидела дома. Ей только исполнилось восемнадцать, ещё каких-то шесть месяцев назад она танцевала вальс на выпускном вечере из одиннадцатого класса и сдавала ЕГЭ, причём довольно неплохо. Девушка зашла в булочную, где продавались её любимые пирожки с яблоками.

– С яблоками закончились, – ответила продавщица, – только завтра будут.

– Вот как… Жалко. – немного притворно насупилась Таня.

– Тогда давайте с вишнями. – указала пальцем Таня на треугольной формы пирожок.

Расплатившись, Таня направилась прямиком к набережной. Сгущающаяся над рекой тьма точно магнитом притягивала Танин взгляд. Её любопытные влажные глаза словно искали кого-то в этой тьме. Какого-то одинокого путника, шагающего по тонкому льду. Натешившись вдоволь своим беспокойным воображением, Таня резко свернула от набережной на старинную улочку. Синева сумерек, раскрытые в небо, как руки, деревья, заставляли девочку мечтательно улыбаться.

– Какая разница? – вслух засмеялась Таня. – Я хочу на эту улочку, времени хватит на всё!

Прохожие изредка смотрели на неё. В такие моменты она продолжала улыбаться. «Думают, наверное, что дурочка какая-то… – про себя смеялась Таня».

Здание, скорее всего, 19-го века, было выполнено в светло-жёлтых тонах, с белыми контрфорсами и карнизами. Вполне возможно, что некогда оно служило обителью какого-то зажиточного джентри-буржуа, а может быть, даже выполняло функцию уездной администрации. С годами истинное предназначение зданий меняется до неузнаваемости, будто бы у этого вида искусства начинает отсутствовать какая-либо цель. Ведь вполне вероятно, что ранее построенная библиотека теперь служит офисом для мелкой компании, а то и вовсе оборудуется отнюдь не ради духовного просвещения населения.

Эти мысли посещали и Таню. Но она не особо внимала им. Сумерки сгущались. Близился вечер, к тому же снег начал валить довольно крупными хлопьями. Постояв рядом со зданием ещё с две минуты, девушка пошла в сторону своей автобусной остановки. В телефоне пиликнуло уведомление. Таня нашарила свой кровный Ксяоми в обширном кармане пальто. Мама. Попросила заехать к дедушке. «Хорошо, ему нужно что-нибудь? – спросила она маму.», – «Самое главное – проведай, можешь лекарств купить.». Ах. Ну да… Тане взгрустнулось.

Её дедушка – ветеран Великой отечественной войны, герой социалистического труда. И в последнее время ему часто стало нездоровиться. Это было священным долгом девушки – проведать деда, послушать его фронтовые истории, да и просто житейские события, купить лекарства в конце концов…

Таня окончательно решила завершить прогулку. Посмотрев с минуту на причудливое здание, она направилась в сторону остановки. Так как Энск был городком не из больших, с центральной его улицы – улицы Дзержинского – автобусы, троллейбусы и маршрутки ходили абсолютно во все, даже самые отдалённые районы. Через десять минут Таня с интересом рассматривала стоящих на остановке людей. Разная одежда, разная цель, разные интересы, разные особенности… Но каким-то неведомым ветром судьбы этих людей занесло на одну остановку. Сколько же событий должно произойти, чтобы все эти совершенно незнакомые друг другу горожане собрались под одной крышей в одно и то же время? Пока Таня прикидывала в уме судьбу каждого рядом с ней стоящего человека, подъехал нужный ей сорок первый автобус.

Не сказать, что Танин дедушка жил далеко от своей дочери – мамы девушки, но и не вместе с ней. Будучи владельцем двухкомнатной квартиры, после смерти его горячо любимой жены он категорически отказался покидать обжитое и привычное место жительства. На то родственники лишь пожали плечами и ни к чему его не принуждали, даже пообещали по очереди его навещать и помогать.

Квартира его находилась в типичном советском районе, состоящем из девятиэтажек. Этот район построили специально для рабочих одного из основных предприятий Энска – Энскцветметкомбината, который в простонародье называли «Цветком». На месте того завода уже пятнадцать лет как довольно неприятная промзона, на которой в тёмное время суток обитают почти все маргинальные и люмпенские группировки города. Туда и направлялась Таня.