— В отличие от твоей суровой мамы. Она, не ровен час, и подзатыльник может дать за лишнее движение в её сторону на чужих глазах.

— Кацуки!!!

— О, родная, ты что, всё ещё здесь? — с улыбкой во все тридцать два, Бакуго выпрямился, смотря сияющими от веселья алыми глазами на обожаемую супругу. Эрика со сложенными руками на груди фыркнула, закатив глаза.

— Как хорошо! — воскликнула тем временем Эйми. — Я думала, что мама не любит папу, и она бросит нас! Поэтому хотела, чтобы папа женился на мне, чтобы мама приревновала и не бросила нас. Ты правда никогда-никогда не уйдешь?

Эрика усмехнулась такой серьёзной комбинации от дочери. У них растёт настоящий стратег.

— Ну, кончено, золотко, — женщина потянулась через стол к девчушке, беря её за руки. — Куда я денусь? Тем более твой папа всегда меня надёт, где бы я ни была.

Позже, когда супруги уложили дочь спать, они вернулись на кухни и принялись за готовку торта. Пока Кацуки готовил бисквит, Эрика работала «на посылках», а когда поручения от мужа закончились, женщина села рядом.

— И в кого она такая? — спросила она, зная, что муж поймёт, о ком вопрос.

— Умная?

Женщина подняла нечитаемый взгляд на ухмыляющегося мужа.

— Кажется, это как-то по-другому называется.

Кацуки хмыкнул, продолжая готовку.

Утреннее солнце, как назло, светило прямо в глаза. Эбигейл нахмурилась и отвернулась от прямых лучей, переворачиваясь на кровати в объятиях мужа. Шото поморщился и в бессознательно переместил свою свободную руку (на другой спала женщина), крепче прижимая к себе супругу.

Только Эбигейл задремала, как дверь в спальню открылась, а внутрь залетел маленький тайфун в лице пятилетней беловласой и голубоглазой девчушки. Она запрыгнула на родительскую постель, больно задевая коленками бок матери, а потом скатилась с неё. Тем не менее, тут же собравшись, малышка быстро вскарабкалась на отца — Тодороки инстинктивно прикрыл собой охнувшую от удара дочери жену.

— Шизука{?}[«Тихая»], сколько тебе раз повторять — в нашу комнату входить можно только с разрешения, — недовольно и сонно пробормотал Шото.

— Но вам пора вставать! Мы должны поехать к Эйми! Давайте! Вставайте!

На каждой своей фразе Шизука подпрыгивала на спине отца. Эбигейл приоткрыла глаза, посмотрев на настенные часы, а потом снова развернулась на кровати — уж лучше солнечные лучи, чем задыхаться от навалившегося на неё веса мужа, на которого ещё и дочурка давила.

— Сейчас семь утра, — тихо оповестила она и Шизуку, и Шото. — Нам надо приехать в батутный парк только к полудню.

— Но вы всё проспите! Вставайте, ну же! Эиджи{?}[«Превосходный второй сын» или «роскошный правитель»] и Шуджи{?}[«Превосходный» или «второй» (по отношению к сыну)] уже проснулись!

У четы Тодороки было трое детей. Старшая — гиперактивная девочка Шизука, лучшая подруга Бакуго Эйми. Младшие мальчики были близняшками: беловласый Эиджи и красноволосый Шуджи. Детки были на удивление спокойные и практически никогда не плакали, только если не падали и не зарабатывали себе «вавку». У обоих парнишек была гетерохромия — точно такая же, как у их отца.

За эти десять с лишним лет Шото и Эбигейл почти не изменились. Парень, конечно, подрос, стал настоящим мужчиной, пленяющим своим холодным взора сердца чувствительных дам и даже некоторых юношей. Он всё ещё был сложён как Аполлон и был просто красавцем.

Эбигейл прибавила в росте ещё несколько сантиметров — до 156. Будучи актрисой и моделью, беловласка сидела на особых диетах и не занималась слишком тяжёлыми нагрузками, которые могли привести к непривлекательному рельефу её тела — женщина ведь не мужчина, в конце концов. Из-за этого бывшая Айзава схуднула и даже после двух беременностей сумела легко вернуть себе свои изящные формы. Не даром её всегда включают в топ-10 главных красавиц Японии.

В отличие от супругов Бакуго, судьба Шото и Эбигейл была едва ли не прямо противоположной. После выпуска из UA они оба трудились про-героями: парень — в агентстве Старателя, а девушка у Увабами{?}[ Профессиональная Героиня и знаменитость, у которой проходили стажировку Момо Яойорозу и Ицука Кендо.]. Вместе с последней Эбигейл работала моделью в очень известных журналах, пока её не заметил продюсер какой-то дорамы, решивший попробовать довольно популярную и просто очаровательную девушку в качестве актрисы. Беловласка была рада такой перспективе, тем более что по сюжету ей предстояло играть фигуристку. К тому же любовного интереса у её героини не было, поэтому Шото, узнав, что его девушку никто не будет «обсасывать» на камеру, с радостью поддержал желание возлюбленной попробовать себя в киноиндустрии.

У Эбигейл обнаружился настоящий талант. Несмотря на то, что её героиня была второстепенной и появлялась лишь пять эпизодов из двадцати четырёх, именно она запомнилась зрителям, большая часть которых вообще смотрела дораму только из-за героини Найтвинг. Девушке поступали новые и новые предложения, и, в конце концов, она решила отказаться от профессии героини и уйти в кино. Эбигейл поступила в театральный институт на факультет актёрского искусства и режиссуры и совсем скоро стала одной из самых высокооплачиваемых и популярных актрис Японии. Впоследствии она часто играла главные роли, однако никогда на экране не показывали её поцелуй с партнёром по проекту — сценаристы и режиссёры ограничивались намёками. Совсем недавно беловласке даже предложили сняться в голливудском фильме, сразу после того, как женщина объявила об окончании перерыва в работе — он случился из-за погодной беременности.

Тодороки же был и остался героем до мозга костей. Своё агентство ему было не нужно, поэтому юноша продолжал работать с отцом. Несколько лет назад Рей выписали из диспансера, где она наблюдалась — врачам и родным удалось помочь госпоже Тодороки. Женщина, вопреки недовольству сыновей, вернулась к мужу. Ситуация в семье нормализовалась, хотя Нацуо ещё не раз припоминал отцу его отвратительное поведение.

После расформирования Лиги злодеев, Даби пропал «с радаров» полиции. Иногда парень передавал весточку семье через письма без адреса, оповещая их, что с ним всё нормально и его ещё не загребли и «не грохнули». В последнем письме он рассказал, что нашёл какую-то девушку, которая исцелила его шрамы, и что скоро у них будет свадьба.

Шото и Эбигейл поженились не так скоро, как Кацуки и Эрика. Для всех их знакомых было шоком, что беловласка забеременела раньше, чем Тодороки повёл её под венец. Они съехались практически сразу после выпуска из академии и жили себе и в горе, и в радости, но без штампа в паспорте и колец на пальцах. Дальше больше — Айзава отказалась выходить замуж «по залёту», поэтому официально эта пара заключила брак уже тогда, когда могла держать дочь на руках, а живот Эбигейл выглядел почти так же, как до беременности. Шизуку женщина родила в двадцать три, а близнецов через год с излишком. Девочка была февральская, а мальчики — майские. И совсем скоро им исполнялось по четыре годика.

Сейчас семья Тодороки жила в доме, полностью соответствующем японскому стилю, всё там же — в Мусутафу. Поместье родных Шото находилось недалеко — частые визиты родственников были обыкновенной практикой.

— Что-то мне подсказывает, что не без её помощи они проснулись, — устало произнёс мужчина, всё ещё не двигаясь и не открывая глаза. Эбигейл, которой было обращена эта фраза, согласно кивнула.

— Иди, твоя очередь.

— Не-е-е, моя была вчера.

— Она была вчера, потому что я уехала на съёмки в пять, а у тебя три выходных. Это не считается.

— Мама! — позвала Шизука. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной!

Шото улыбнулся, довольный правильным выбором дочери.

— Вот! Есть такое хорошее греческое слово — «демократия». Оно означает, что всё решает большинство. Уверен, что близнецы тоже хотят тебя видеть больше.

— А есть ещё одно замечательное греческое слово, — сонно бормотала Эбигейл, уверенная в том, что не ей предстоит первой покинуть тёплую постель, которую Шизука превратила в батут. — «Тирания». И оно означает, что решает тот, кто может выгнать мужа неделю спать на диване в гостиной или где-нибудь в гостевой комнате. Так что иди и развлеки твою дочь и покорми сыновей, господин де-мо-крат.