В какой-то момент Шото пристально посмотрел на Эбигейл. Девушка с готовностью ответила на его взгляд немым вопросом, не будучи уверенна, что он её распознал. Парень что-то произнёс для Бакуго, и тогда его улыбка сменилась на отчётливое удивление. Теперь они действительно вели диалог, а Айзаву отвлекли от наблюдения за ними.
Через полчаса Эрика стала всё больше зевать и меньше говорить. Её большие карие глаза уже практически слипались, иногда она проваливалась в полудрёму. В конце концов, прислонившись к дивану под шум и смех подростков она заснула, хоть для всех учеников класса 1-А ещё не было поздно. Заметив это, ребята стали говорить о том, что Сейю следует разбудить и отправить спать, однако Урарака и неожиданно вставший на её сторону Бакуго запретили и пальцем к ней прикасаться, лишь бы не потревожить её сон, наконец настигший её. Ещё одна странность добавилась в мысленную копилку в голове Эбигейл и пока некоторые парни стали спорить, кто отнесёт Эрику в её комнату, чтобы не будить, беловласка отвела Очако в сторону и зашепталась.
— Вчера что-то произошло? У тебя, Кацу и Рики-чан?
Урарака сделала невинное лицо, но Айзава успела заметить на нём те эмоции, которые возникают у людей пойманных с поличным за каким-нибудь запрещённым или непристойным делом.
— С чего ты взяла? — спросила она почти недрогнувшим голосом, но её взгляд то и дело стал бегать в сторону Бакуго.
Хмурый блондин стоял над самой Эрикой, сложив руки на груди и наблюдал за развернувшейся баталией между Каминари, Минетой, Аоямой и Серо, явно побеждающими в споре за право поносить Сейю на руках. Хотя в их дискуссии не участвовали ни Киришима, ни Тодороки, ни Бакуго, поэтому «победитель» очевидно будет номинальным.
— Ну я же не слепая, — Эбигейл помрачнела и теперь серьёзно смотрела на одноклассницу. Урарака вздохнула.
— Кое-что действительно произошло, — нехотя начала она рассказывать. В этот момент Бакуго заметил отдалившихся от общей компании девушек и хмуро, в своей обычной манере, стал наблюдать за ними.
Тем временем ребята уже собрали штаб судей из Яойорозу, Мины и Хагакуре, которым по итогам нескольких конкурсов предстояло выбрать того самого, который «удостоится великой чести нести на собственных культяпках прекраснейший цветок, с недавних пор украшающий их общежитие и геройские будни».
Тем временем Очако продолжила говорить под пытливым взглядом подруги:
— Вчера перед сном — было довольно поздно, часа три уже, мы ведь долго сидели, — я прошла проведать Эрику. Мне было интересно, как она устроилась и комфортно ли чувствует себя. И мы ведь соседки. Ну вот… я подошла к двери, постучалась. И мне она не открыла. Я уже было решила, что она спит, но вдруг услышала что-то похожее на крик. У нас ведь хорошая шумоизоляция в комнатах, и я подумала так: «если я слышу крик, то кричат очень громко».
Эбигейл на это понимающе кивнула, будто Урарака её о чём-то спросила.
— Тогда я дёрнула дверную ручку, — невесомая девочка невольно прожестикулировала руками, показывая, как она открывает дверь. — Оказалось, Сейя-чан не заперлась на ночь. Наверное, не привыкла это делать или ещё что. Так вот, я увидела, как она лежит на полу, запутавшись в одеяле и громко-громко кричит. Я быстро закрыла дверь, чтобы никого не разбудить и не напугать и попыталась разбудить её. Но она не спала. Это была очередная паническая атака. Я не смогла её успокоить, просто не получилось. И тогда я сходила за Каччаном. Нехорошо было бросать её в такой момент, но мне казалось, что всё только становилось хуже. Хорошо, что Кацуки живёт с нами на этаже.
Он не спал, и как только я ему всё рассказала, сразу же пошёл со мной. Вместе мы упокоили Сейю-чан: Каччан уложил её на кровать, хотя она не хотела, но он её заставил. Сейя-чан почти сразу же заснула. Каччан попросил меня остаться с ней, если что-то снова случится, а сам пошёл к себе. Но через час Сейя-чан снова проснулась и кричала теперь от кошмаров, и много-много плакала. Я снова позвала Каччана, и мы вместе остались с ней до утра. Пока Каччан был в комнате она не просыпалась и не кричала, а если начинала тяжело дышать и что-то тихо говорить во сне, он держал её за руку и гладил голову, а я гладила её спину.
И в общем, все втроём мы заснули на одной кровати, а когда я проснулась, Каччана уже в комнате не было, а Сейя-чан сидела на балконе и смотрела во двор. Я уложила её в кровать, потому что она явно не выспалась, а когда пришла ты, она уже заснула. Я рассказала об этом Каччану, и он сказал, чтобы я никому не говорила об этом и чтобы сказала, что она просто спит и запретила к ней ходить. Вот и всё, кажется.
Эбигейл была ещё более хмура и серьёзно, чем тогда, когда только спрашивала у одноклассницы о произошедшем. Она была безумно благодарна друзьям, что они приглядели за её подругой детства, и корила себя, что её не было рядом.
«Я должна была догадаться, что что-то произойдёт! Просто обязана была догадаться!»
Поблагодарив Урараку, Айзава направилась к сидящему в столовой отцу просить, чтобы сегодня она ночевала в общаге. Мужчина на редкость быстро согласился, а потом, забрав сопящего Обормотика и наказав классу через полчаса идти в кровати, направился домой, пожелав всем спокойной ночи. Эбигейл вернулась к ребятам и села на диван рядом с Тодороки. С левой стороны в её бедро утыкались ноги сжавшийся в комочек спящей Эрики — Шото положил девушку сюда, чтобы она не отлежала себе что-нибудь на твёрдом неудобном полу. На том месте, где Сейя заснула, сидел Бакуго. Своей спиной он будто подпирал её, чтобы она, не дай Ками, не упала с узкого дивана. Сложенные у лица ладошки «мартышки» касались оголённого плеча парня, но тому было будто всё равно. Хотя любой другой на месте Эрики наверняка бы уже лишился руки или ещё какой-нибудь части тела.
— Ты сегодня с нами? — спросил Шото у своей девушки, обнимая её за плечи рукой, как только та села. Эбигейл с улыбкой кивнула ему и клюнула поцелуем в щёку.
— Когда уже «объявление победителя»? — спросила она с прикрытой иронией. На вопрос с плохо скрываемым отвращением ответил Бакуго.
— «Объявление главного дебила» ты хотела сказать.
Тодороки и Айзава на слова одноклассника только усмехнулись, заговорщески переглядываясь между собой.
Тем временем шептавшиеся между собой девушки, которые составляли сегодняшнее жюри, видимо пришли к одному и тому же решению. Мина, сидевшая посередине и явно возглавляющая их «комиссию», встала, прокашлялась и торжественным, однако приглушённым в силу известных обстоятельств голосом начала объявлять.
— Этот выбор дался нам весьма мучительно. Каждый из кандидатов достойно показал себя в испытаниях. Однако выбирать всё равно надо было. Но наше достойное жюри совещалось недолго. От их лица я объявляю победителя — нашего фаворита всего этого испытания. И им становится… барабанная дробь, пожалуйста.
Ашидо посмотрела на рядом сидящую группу не участвующих в этом абсурдном соревновании ребят, состоящую из Киришимы, Мидории, Очако, Джиро, Сато и Асуи, и они вмиг начали тихо стучать ногами по полу и бить ладошками по коленкам, имитируя звуки «барабанной дроби».
— Победителем становится Каччан!
Почти все стали хлопать, настоящие участники соревнования вытирали искусственные (а некоторые и самые настоящие) слёзы, проклиная «забравшего из их рук победу» одноклассника. Сам Кацуки подорвался с места и в своей привычной манере заорал на ребят.
— Чё?! Я даже не участвовал в вашем параде деградантов!!!
— А ну тихо ты! — Эбигейл подскочила в тот момент, когда парень начал говорить на повышенных тонах, и моментально огрела его своим кроссовком по голове. От неожиданности Кацуки замолчал, а от удивления никак не среагировал. — Хватит орать, а то разбудишь! — продолжала грозно шипеть девушка. — Не хочешь помочь, Рику-чан отнесёт Рамбутанчик или Мидория. Я всё равно не доверю её им.
Она грозно тыкнула пальчиком в сторону четвёрки Аоямы, Минеты, Каминари и Серо. Те даже не обиделись на её слова. Всё равно это «соревнование» было фарсом, чтобы весело провести время. Иначе зачем для бесхитростного небольшого физического упражнения по переносу довольно лёгкой девушки до её кровати надо было цитировать рубаи{?}[Рубаи́ — четверостишие; форма лирической поэзии, широко распространённая на Ближнем и Среднем Востоке.] Омара Хайяма{?}[Персидский философ, математик, астроном и поэт. Внёс вклад в алгебру построением классификации кубических уравнений и их решением с помощью конических сечений.] и соревноваться в мытье посуды на скорость. Зато от их недавнего пиршества не осталось и следа.
