Ещё одним интересным фактом было то, что Радагаст и Гэндальф сразу же куда-то исчезли. Причём первый наказал Первозданной (через Тауриэль) не возвращаться в Росгобель, ведь там всё ещё опасно, и лес продолжает мертветь в тех местах, а последний попросил Айнэ (также через Тауриэль) проводить Бильбо в Шир. Теперь блондинка разозлилась, ведь планировала выпытать у дедушек кое-какие нюансы, связанные с её семьёй и её судьбой, ведь книга Пророчеств не дала ей ответы на эти вопросы. Со сжатыми кулаками и стиснутыми зубами она продолжила слушать подругу.

На Совете Победителей принято было решение о повторном заселении гномами Эребора, поэтому семьи друзей Айнэ из отряда Торина, да и прочих дворфов вскоре прибудут в гору. Особенно этому был рад Глоин, ведь он скучал по жене и сыну больше всех, мечтал познакомить последнего со Спасительницей Арды и, собственно, его спасительницей. Эллет лишь усмехнулась, представляя эту встречу. Она не имела опыта общения с детьми, тем более с детьми гномов, поэтому реакцию мальчика она даже представить себе не могла. Воображение рисовало ей разные варианты: от восхищённого блеска в глазах до полного отчуждения.

Ещё одной интересной новостью стало то, что Балин выступил на Совете с предложением вести отряд гномов в Морию отвоёвывать земли, что по праву принадлежат дворфам. Это было отрицательно воспринято Даином и советниками Эребора, поэтому наступление на Кхазад-дум было не одобрено.

В остальном всё оставалось будто как раньше.

Но всё было по-другому…

❂❂❂

Проводы Короля-под-горой и старшего принца дались тяжело всем. Воины прощались со своим царём и принцем, кто-то — с друзьями, кто-то — с братом или сыном, а кто-то — с просто хорошими гномами. Айнэ облачилась в чёрное платье — в платье цвета глубокой печали, боли и тоски. Она корила себя за то, что не оказалась в нужное время рядом с Торином, что отпустила тогда Фили одного. Из потухших глаз лились слёзы, падая с лица болезненной белизны на каменную землю Одинокой горы. На ватных ногах она проходила мимо Торина, бессловесно прощаясь с одним из самых верных её друзей, с тем, кто первый принял её, отодвигая стереотипы и вражду народов на задний план, и тем, кто заставил принять её других. Но хуже было, когда она подошла к Фили. Он словно спал, забылся спокойным сном и лишь неестественно белый цвет лица и не поднимающаяся грудь говорили о том, что принц больше не откроет своих глаз, не улыбнётся, не отпустить одну-две своих шуточек на пару с братом в сторону Бомбура или Бифура. Он словно спал, но сон его будет вечен.

Айнэ склонилась над другом, и аккуратно поцеловала его в холодный лоб и лишь прошептала: «Прости…»

❂❂❂

«Король умер! Да здравствует король!»

Эти слова никак не хотели отпустить девушку. Они словно въелись в её голову, потеснили мысли и стали отныне неотъемлемой частью Айнэ. С одной стороны в них было море боли, но с другой… С другой боль тоже была. Боль стала спутницей Спасительницы, эллет осознала, что привычный недавно для неё мир окончательно рухнул. Уже всё будет не как прежде.

Что теперь ей делать?

Куда идти?

Кого искать?

Кто ответит на её вопросы?

Гномы оказались щедры на дары для Спасительницы. Лучшие мастера Железных гор наградили её бронёй из митриля — драгоценного серебристого металла, прочнее стали, но гораздо легче по весу. Он добывался гномами в шахтах Кхазад-Дума, а поскольку сейчас Мория находится во владениях гоблинов, этот металл стал необычайно ценен у всех народов Арды, не только у гномов. Айнэ хотела отказаться от столь ценного дара, но только чуть не поругалась с дворфами. Народец-то гордый…

В общем, сейчас Первозданная, облачённая в те самые доспехи, выходила из главных ворот Эребора вместе с Бильбо и Балином. Оставаться на празднестве они обоюдно с хоббитом отказались, слишком тяжела была горечь утраты.

— Сегодня будет большой пир… — начал седовласый дворф, словно до сих пор пытаясь переубедить Айнэ и Бильбо. — Будем петь песни, рассказывать истории и Торин Дубощит… он превратится в легенду.

— Я знаю, для вас это долг так почитать, но для меня он был другим… — ответил Балину Бэггинс. — Он был… Для меня он… он был… — слова тяжело давались хоббиту, но и Первозданная, и гном, поняли его и без них, лишь понимающе кивая. — Мы ускользнём потихоньку.

— Попрощайся за нас со всеми, ладно? — эллет вместе с полуросликом уже было развернулись, но голос Балина их остановил.

— Можете сами попрощаться.

Ребята удивлённо развернулись, но тут же заулыбались. Прямо за Балином стояли девять гномов — отряд Торина. Не хватало тут лишь самого предводителя, Фили и его брата Кили, который вместе с возлюбленной ещё вчера вечером покинул Одинокую гору.

— Я не прощаюсь с вами, храбрые воины Эребора, — эллет широко улыбнулась и склонила голову перед друзьями, положив руку на сердце. В ответном жесте это сделали и гномы.

— Что ж… — начал хоббит. — Если когда-нибудь будете в Бэг Энде… Э… Чай ровно в четыре. Угощенья хватит на всех. Буду рад вам в любое время.

Дворфы улыбнулись и благодарно поклонились в знак вечной дружбы с человечком, хоть и маленьким, но обладающим отвагой воина и храбростью льва.

— И… — Бильбо, уже было, снова развернулся, но посчитал нужным сказать ещё пару слов, — заходите без стука.

Гномы лишь понимающе усмехнулись, вспоминая их первую встречу с хоббитом. На этом прощание было окончено. Хоббит и эльфийка направились в сторону их скакунов — единорога Дарка и пони Нэо, отданного Бильбо в качестве небольшого презента от друзей. Двоица вскочила на них и, в последний раз взглянув на гномов, отправилась, наконец, в Шир.

Бильбо всё оглядывался на Одинокую гору, уже чувствуя безмерную тоску по этому месту. Эребор навсегда отпечатался в его душе, осел неким пластом, записался в плату памяти мозга. С одной стороны, это было замечательно, маленький хоббит и не мечтавший о том, чтобы когда-нибудь выбраться из Хобиттона побывал в таком незабываемом путешествии, но с другой… Хотя, нет ведь худа без добра, так?

Как только они поравнялись с Дейлом он неожиданно спросил подругу:

— Айнэ, ты умеешь петь? Споёшь мне?

Девушка лишь с усмешкой обернулась на друга и начала напевать.

I See Fire (Celtic Woman)

Я вижу огонь (перевод Fab Flute)

Oh misty eye of the mountain below

Горное око во мгле впереди

Keep careful watch of my brothers’ souls

С душ моих братьев взор не своди.

And should the sky be filled with fire and smoke

Пусть небеса объяли пламя и дым,

Keep watching over Durin’s sons

Дурина сын тобою пусть будет храним.

If this is to end in fire then we should all burn together

Коль канет всё в пламя, знаю, тогда сгорим стоя рядом,

Watch the flames climb high into the night

Всполох озирая, плавящий жизнь.

Calling out father, oh stand by and we will

О, отец, услышь зов, стойко держись, и

Watch the flames burn auburn on the mountainside

Языки огня, увидим, вознеслись.

(High)

(Ввысь)

And if we should die tonight then we should all die together

Если суждена смерть в ночь, то мы погибнем все вместе,

Raise a glass of wine for the last time

Пьём бокал вина напоследок.

Calling out father, oh prepare as we will

О, отец, услышь зов, будь готов встретить

Watch the flames burn auburn on the mountainside

Пламя ало-бурое на склонах скал.

Desolation comes upon the sky

Обратились в пустошь небеса.

Now I see fire, inside the mountain

Я вижу огонь в горных отрогах,

I see fire, burning the trees

Вижу огонь в кронах дубов,

And I see fire, hollowing souls

Я вижу огонь, души в ожогах,

I see fire, blood in the breeze

Вижу огонь, воздуха кровь,

And I hope that you’ll remember me

Теперь вспомнишь ли меня ты вновь?

Oh should my people fall then surely I’ll do the same

Когда падёт народ мой, я отправлюсь за ним.