-Что?
-Хочешь сказать, что она тебе не нравится? - спросил он.
-Она прекрасный человек, - я пожал плечами, - Конечно она мне нравится.
-Ну да, - хмыкнул друг, - И песню совсем не про неё написал. Как там? “Грош цена всему, если у меня нет тебя”?
Я шикнул на Коннора, показывая что сейчас не место говорить об этом, пока тот едва сдерживал смех. Передо мной оказалась Лина, взяв меня за руки.
-Пошли со мной, - кивнула она.
-Танцевать? - удивился я, - Нет, давай без меня, - я попытался убрать руки, но девушка сильнее сжала их и потянула меня на себя.
-Ну пожалуйста, - заскулила она жалобно.
-Я не-…
-Иди давай, - толкнул меня Коннор, откинув этим нас двоих вперёд.
Лина довольно ухмыльнулась и вывела меня в центр. Она отстукивала ритм песни каблуками, держа подол платья и, по всей видимости, приглашая меня повторять за ней, но я не хотел и отрицательно качал головой. Девушка закатила глаза и резким движением притянула меня к себе, взяв меня за руку, а вторую укладывая себе на талию. Остатки моего трезвого разума пребывали в недоумении и смущении, ведь как так - это были правила моей игры, которую вёл я, а не она. Лина повела меня на себя, а потом подалась вперёд, призывая брать инициативу на себя. И, не знаю, был ли я опьянён вином, или на меня повлияло то, как разгорячилась подруга, но я очень быстро поймал мотив и втянулся, отпуская её и кружа одной рукой. Мы сливались в танце, радостно улыбаясь и подпевая песне на ломаном французском. Я полностью вёл его, не позволяя Лине даже на секунду овладеть моими движениями - я направлял её, уже полностью наплевав на то, что нарушаю её неприкосновенность. А Лина-то и не была против, ведь это её затея. В какой-то момент, когда она возвращалась ко мне после очередных “выбросов”, мы стали оказываться всё ближе и ближе друг к другу, но в ответ лишь молча смотрели в глаза и шире улыбались. Я приобнимал её как можно крепче, а оказывшись сзади, шепнул ей:
-Неплохо танцуешь.
Лина хитро ухмыльнулась, и, выпутавшись из моих рук, не отпуская их, повела меня, сводя и разводя наши руки, оказываясь то близко, то далеко. Ирония была в том, что я терпеть не мог танцевать на публике. Это было самым ужасным для меня, но то, что мною двигало, - алкоголь или влюблённость, - заставило меня полюбить это делать. Лина будто обладала какой-то неизвестной мне силой, которая принудила меня по-настоящему наслаждаться этим занятием, ощущая, как же сильно я люблю эту жизнь, и как порой мне не хватает свободы.
Песня будто бы назло закончилась на моменте, когда начал размышлять над тем, чтобы взять пару дополнительных уроков танцев у Лины. Её руки лежали на моих плечах, мои - на её талии. Мы смотрели друг другу в глаза, улыбаясь и тяжело дыша. Собравшиеся похвалили музыкантов аплодисментами и мы, присоединившись к ним, смущённо смеясь вернулись к остальным.
-Уже поздно, нужно ехать в отель, Шон, - вновь осуждающе глядя на меня сказал Кез.
-Да, пора бы, - зевнул Коннор, потягиваясь, - Сейчас закажу такси.
Лина нахмурилась, надув губы и отрицательно помотала головой.
-Я остаюсь, - заявила она, сложив руки, - Вы здесь не первый раз, а я хочу вытянуть максимум из этой поездки.
-Не боишься? - усмехнулся Коннор.
-Ни сколько, - гордо вздёрнула нос та.
Я глубоко вздохнул, закатив глаза.
-Я не пущу тебя одну, - сказал я на свой страх и риск, потому что мы имели чёткий график, который нарушать можно было лишь в экстренных случаях.
Я умоляюще взглянул на Кеза, который был крайне недоволен моим заявлением, но Коннор, заметив это, успокаивающе положил ему руку на плечо, многозначительно приподняв брови и ухмыльнувшись. Старший смягчился, едва улыбнувшись уголками губ и кивнул.
-Не позже двух, - пригрозил он мне.
Мы радостно переглянулись с Линой и попрощались со всеми.
По пути к месту, откуда можно было хорошо разглядеть главный символ Парижа, мы как-то неловко молчали, смущённо улыбаясь и лишь изредка обмениваясь короткими впечатлениями об ужине или сведениями о том, долго ли осталось идти. Лина тихо напевала мотив той песни с площади. Мы шли неспеша и довольно близко. Я то и дело опускал глаза на наши руки, которые находились в жалких нескольких миллиметрах друг от друга. В какой-то момент я стал ненавязчиво, будто бы случайно, слегка касаться руки Лины. Когда она обратила на это внимание и недоумевающе посмотрела на меня, я замешкался и одним движением снял с себя куртку, заявив:
-У тебя холодные руки, - я накинул куртку на плечи девушки, - Замёрзла?
Она улыбнулась, поправив куртку, и сказала:
-Есть немного.
Я нервно повёл плечами, неловко почесав затылок и продолжая молча идти. Продолжая мурлыкать себе под нос песню, Лина коснулась мизинцем моей руки, а затем медленно переплела наши пальцы. Во мне случился какой-то внезапный всплеск эндорфинов - сердце забилось как бешеное, будто бы это был первый раз, когда девушка взяла меня за руку.
-Ты знаешь, о чём эта песня? - спросила Лина, будто бы оживившись после своего жеста.
Какое-то время я просто смотрел вперёд, пытаясь сдержать свою глупую улыбку и пытаясь осознать, что же такого особенного произошло сейчас, чего не происходило раньше. Я не мог понять одного - это же было так просто делать с моей стороны, но как только сама Лина сделала такой шаг, я, почему-то, растаял, как последний школьник.
-Нет, на самом деле, - пожал я плечами, наконец позволив себе взглянуть на прекрасное лицо девушки.
-Она про то, чего не купишь за деньги, - произнесла Лина, - Про свободу. Свободу от предрассудков, стереотипов, свободу эмоций. “Идём со мной, я покажу свою свободу!”
Я улыбнулся:
-Свобода…
-Я буду ассоциировать эту песню с этой поездкой, - мечтательно заявила Лина.
-Опять какая-то традиция? - рассмеялся я.
-Нет, - надула губы девушка, - Ассоциации происходят невольно, будто сам не знаешь.
-Знаю, - я несильно дёрнул её за руку, чтобы призвать её не обижаться, - Хорошо. М-м-м, какая песня у тебя ассоциируется с Лондоном?
Мы вышли к ограждению, откуда открывался вид на подсвеченную кучей огней Эйфелеву башню. Лина остановилась, отпустив мою руку, - что расстроило меня, - и ища что-то в своей сумке.
-“In my blood”, - ответила она, немного помолчав. Шатенка достала плёночный фотоаппарат и что-то внимательно рассматривала в нём, щёлкая по кнопкам.
Я улыбнулся.
-Почему?
-Я ехала на твой концерт, - пожала плечами Лина, едва сдерживая улыбку.
-Но почему именно эта песня? - хитро протянул я.
Она глубоко вздохнула, и сказала:
-У меня был не самый лучший период. Мне было очень плохо морально, я так же боялась остаться одна. И, как бы то странно не звучало, но она мне помогала.
Я печально улыбался, слушая её. Но девушка очень быстро оживилась, встав ко мне спиной и направив на нас двоих камеру.
-Улыбнись, - сказала она.
Я последовал её просьбе и меня ослепила вспышка камеры. Снимок был сделан.
-Просто “Париж”? - спросил я.
-Не вижу смысла заморачиваться, - усмехнулась Лина, убрав камеру, - На самом деле, твои песни у меня много с чем ассоциируются.
-Неужели? - хмыкнул я, оперевшись на ограждение и смотря вперёд.
-Да, - ответила девушка, сделав то же самое, - К примеру, “Youth” с моими друзьями. “There’s nothing holdin’ me back” вообще одна из моих любимых - с неё всё началось. Это для меня какая-нибудь долгая поездка на машине. Под “Memories” и “Crazy” я обычно плачу, - она сделала паузу, прерываясь на смех - свой и мой, - “Treat you better” даёт мне надежду на то, что мне ещё рано разочаровываться в противоположном поле.
Я усмехнулся. Я больше смущался, чем радовался, но мне было интересно знать её мнение о моих песнях, ведь мы никогда не говорили на эту тему.
Я повернулся к Лине и резко наклонился ближе.
-А я тебе нравлюсь так же сильно, как и мои песни?
Она старалась не показывать испуга, но её широко распахнутые глаза сказали всё за себя. Подруга выдерживала нейтральное выражение лица, напористо глядя на меня. Мы держали зрительный контакт, и с каждой секундой расстояние между нами будто бы сокращалось. Моё сердце снова начало быстро стучать, а в животе что-то покалывало. Мне хотелось застрять в этом моменте. Мне хотелось смотреть только с её тёмно-синие глаза, цвета океана, которые освещал свет фонарей. Хотелось чувствовать только запах её духов, пахнувших апельсином. Хотелось держать только её холодные руки.
