Она вздохнула. Все стало таким сложным.
Ингрид услыхала, что дверь в комнату Греты отворилась. Светловолосая шестнадцатилетняя девушка в джинсах и свитере вошла в гостиную. Вздох облегчения означал, что на сегодня с уроками покончено. Взяв книгу, Грета уселась боком на кресло и свесила ноги с подлокотника.
- Ты убрала у себя в комнате?
- Конечно, - Грета кивнула, не отрывая глаз от книги.
- Ты не забыла, что сегодня...
Хлопнула входная дверь, и Ингрид умолкла. Это пришел Уве. Ему было пятнадцать, это был крепкий парень, он уже явно вырос из своего костюма. В руках у него была раскрытая книга. Уве кивнул матери, не переставая бормотать вполголоса: "Пло
* Здесь и далее стихи в переводе Ю. Вронского.
щадь боковой поверхности усеченного конуса равна площади боковой поверхности прямого цилиндра, высота которого равна образующей этого усеченного конуса и..."
- Ты всю дорогу так шел? - Грета нарушила его сосредоточенность.
- Нет, только половину. Ну вот, из-за тебя я сбился, никак не запомню, что такое образующая.
- Небось, все думают, что ты чокнутый!
- Не твое дело. Ну-ка скажи мне, что такое образующая?
- Во всяком случае, ничего интересного. Как, ты сказал, это называется?
- Видишь? Это недоступно твоему скромному соображению.
- Ну и что? Плевать я на это хотела.
- Теперь тебе ясно, насколько это сложнее всего, что ты проходишь в своей дурацкой торговой школе?
- Сложнее? А ты умеешь подводить баланс? Или закрывать счет? Или заказать шестьсот тюков кофе "Сантос"? ФОБ *. Рио-де-Жанейро. По-английски. Впрочем, ФОБ - это недоступно твоему скромному соображению.
- Ничего подобного. Просто мне это неинтересно. Я собираюсь стать химиком.
- В прошлом году ты хотел стать летчиком. Долби свою образующую, пока не решил, кем станешь.
Из кухни вернулась Ингрид, она приготовила все для кофе.
- Вы что, ссоритесь?
* Отправка товара с оплатой расходов по погрузке фрахтователей. - Здесь и далее прим. перев.
Уве стоял посреди комнаты. Теперь он подошел и сел у журнального столика.
- Это все Грета со своими глупостями, - сказал он. - Она, видите ли, уже знает, кем будет. Думаю, самое меньшее, на что она согласна, это на пост генерального консула, директора или главного управляющего.
- А вот захочу и стану. Это раньше такие посты могли занимать только мужчины. Теперь все иначе. А ты радуйся, если тебе удастся получить какую-нибудь секретарскую должность.
- И когда ты намерена стать генеральным консулом? К пасхе?
- Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Все генеральные консулы старые и седые.
- Тогда у тебя в запасе есть еще годика два!
Одно мгновение казалось, что Грета сейчас швырнет в него диванной подушкой. Но мать помешала ей.
- Пожалуйста, перестаньте. Вы забыли, что сегодня папа вовращается домой?
- Не волнуйся, мы ничего не забыли.
- У вас в школе говорят об этом?
- Конечно. Ведь об этом писали в газетах.
- Но имя там не указывалось.
- Ну и что! Не так уж трудно и догадаться. И ребятам и учителям. Правда, наш воспитатель ничего не сказал. Но был сегодня добрей, чем обычно. Да и ребята тоже. Все, кроме Вилли. Он обозвал меня Зеленым побегом. Если бы переменка не кончилась, я бы ему задал.
- Да нет, Уве. Он просто хотел сострить. Тебе и Грете придется теперь запастись терпением. Бог терпел да и нам велел, как говорит дедушка. Если кто-нибудь станет вас дразнить, не отвечайте. Сделайте вид, будто ничего не слышали, и они отстанут.
- Мне-то никто ничего не скажет, - заявила Грета. - У нас все достаточно взрослые и тактичные люди.
Уве фыркнул.
- Тактичные! Просто это означает, что они чешут языки у тебя за спиной.
На мгновение Ингрид охватило чувство безысходности. Теперь вся затея казалась ей не просто трудной, но и безнадежной. Если даже дети не могут между собой договориться, если даже они препираются друг с другом... Да и сама она уже вчера чувствовала себя то больной и подавленной, то веселой и бодрой - такое чувство, будто ни тело, ни душа не понимают, чего им хочется.
Но отступать некуда. Им всем предстояло пережить то, что суждено.
- Перестаньте! - вдруг вырвалось у нее. - Не надо говорить об этом ни со мной, ни с другими.
- Но ведь об этом пишут газеты.
- Фамилия там не указана!
- А днем об этом передавали по радио.
- Без фамилии!
- А вечером это наверняка покажут по телевизору в последних известиях.
Брат и сестра произнесли эту фразу почти одновременно. Ингрид попыталась истолковать это к лучшему.
- Конечно, покажут. Как раз для того, чтобы люди не делали изумленных лиц и не задавали ненужных вопросов. Мы должны относиться к этому как к самой естественной вещи. Делать вид, будто ничего особенного не происходит. Если кто-нибудь будет смотреть на вас с любопытством или начнет дразнить, не обращайте на них внимания.
- Легко сказать.
- Почему? Вы всегда должны помнить: он сдедал это ради нас. Чтобы не разлучаться с нами. Ему надо помочь.
Она умолкла. Грета выглядит смущенной. Уве делает вид, что с головой ушел в учебник.
Тишину нарушает звонок в дверь.
- Это он. Надо погасить лишний свет.
Ингрид в последний раз оглядывает стол, накрытый для кофе, гасит верхний свет и торшер возле кресла.
- Что ж, мы так и будем сидеть в кромешном мраке?
- Да, пожалуй, так не годится. Зажгите настольную лампу и бра над телевизором. Сиди, Грета. Я сама открою.
Ингрид выбегает в маленькую прихожую и распахивает входную дверь. Но на лестнице, освещенной слабой лампочкой, стоит вовсе не Густафссон.
- Дедушка? - Ингрид немного разочарована. - А я думала...
- А кто же еще? Где новости, там и сорока.
Дедушке, невысокому крепкому старику, трудно дать его восемьдесят лет. Он живет неподалеку и наведывается к ним по особым событиям. Нынче и есть такое особое событие. "Вообще-то, хорошо, что он пришел, - думает Ингрид. - Чем больше нас будет, тем легче будет беседовать".
- Мы всегда тебе рады, - говорит она.
Дети выглядывают из гостиной и здороваются с дедушкой.
- Здорово, дед! - говорят они и снова утыкаются в свои книги.
Дедушка садится на тахту. Интересуется, когда должен приехать Пер.
