– Как ты могла? – я слышу крик свекрови, вздрагиваю.

Никогда не слышала, чтобы она повышала голос. Почти бегу в ее комнату.

– Мам, ну успокойся, пожалуйста. Я ничего такого не делала! – до меня доносятся оправдания младшей сестры мужа.

– Как ты могла? – снова свекровь.

Захожу в спальню и замираю, заметив, как женщина хватается за грудь, дышит часто. Точнее, пытается дышать.

– Боже! Рамиля позови, Алла! Ей плохо!

Схватив с тумбочки графин с водой, наливаю в стакан и подаю свекрови.

– Выпейте, пожалуйста, – глажу ее по голове, дотрагиваюсь до лба. Холодная как лед. – Алла! Я сказала, Рамиля позови!

– Что случилось? – муж появляется сам, выглядит отвратительно. Только я знаю, как дорога ему мать. Он любит ее намного больше, чем сестру.

– Я… Я… – сестра мужа стоит в стороне, даже не подходит к матери, в то время как я пытаюсь привести ее в себя. Бесчувственная дочь, что ли?!

– Рамиль, скорую вызови! – кричу, захлебываясь в слезах.

– Это она, Рамиль! – золовка тычет в меня указательным пальцем. – Я не знаю, что твоя жена наговорила маме, но когда я пришла, она кричала на Леру.

Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Господи, что с ними происходит? Будто всех против меня заколдовали, честное слово. Или, может, они все с ума посходили?

– Это она! – не прекращает орать, я же смотрю на Рамиля, а потом на свекровь, и у меня сердце разрывается. Боже, до чего же мы докатились?

– Скорую, Лер! – кричит Рамиль.

Мой телефон в комнате, поэтому забираю мобильник свекрови, дрожащими пальцами набираю номер скорой помощи.

– Мам, ты меня слышишь? Глаза открой, родная. На меня посмотри. Мам… Мама?! – Рамиль сейчас смахивает на маленького ребенка, который боится остаться один в темноте.

– Это все из-за тебя! – Алла не затыкает рот.

Я же начинаю уже злиться не на шутку. Мать тут умирает, а она непонятно в чем меня обвиняет.

– Заткнись! – муж так рявкает на сестру, что она вздрагивает и, к моему счастью, реально замолкает. – Вызвала?

Рамиль обращается ко мне. В глазах страх, волнение. И, несмотря на все его косяки, мне становится жаль его. Потому что я знаю, что такое потерять мать. Нет, за его поступки я его не прощу. Однозначно.

– Не беспокойся так сильно. Это не впервые, – пытаюсь как-то успокоить почти бывшего мужа, хоть и самой на данный момент нужна поддержка близких мне людей, которых не осталось.

Он лишь кивает, но я вижу, как его лоб покрывается испариной. Он сжимает руку матери, а она дышит глубоко и смотрит на меня. Смотрит, и я вижу, как ее глаза наполняются влагой. Она хочет что-то сказать, но будто не может. Открывает рот и сразу закрывает. Переводит взгляд на сына. Слегка мотает головой. Отрицательно. Не понимаю я ничего…

– Мам, родная. Что случилось?

Свекровь поджимает губы. Она злится.

– Я же тебе сказала, брат, что твоя жена что-то ей наговорила! – сестра мужа настаивает на своем.

Но мне кажется, она сделала что-то ужасное, раз довела собственную мать до такого состояния. Но что?!

– Прекрати нести чушь, ненормальная! Я на ее крики пришла! – злобно выплевываю, оборачиваясь в сторону золовки.

Даже наша домработница в стороне плачет, а родной дочери плевать.

Рамиль не обращает на нее внимания, что меня очень удивляет. Ведь мог бы с легкостью поверить и наброситься на меня вдвойне, как это делает со вчерашнего дня. Но в этой теме муж мне верит. Он знает, как я безумно люблю и уважаю его маму. Никогда! Я никогда не сказала бы ни единого слова, которое могла бы навредить ее здоровью.

– Вон пошла! – тихо, но твердо произносит муж.

Мне сначала кажется, что он говорит это мне, но он переводит взгляд на сестру, и та пятится назад. Выходит из комнаты. Боже, да что же за дочь? Что с ней произошло? Она же никогда не была такой бесчувственной!

– Тамар, ты не знаешь, где Аня? – шепчу прислуге, она мотает головой. – Позвони, скажи, что маме стало плохо и что мы увозим ее в больницу.

Женщина, коротко кивнув, выходит из комнаты.

– Присмотри за ней. Я переоденусь, – шумно сглотнув, просит Рамиль и встает с кровати, на краю которой сидел.

– Хорошо.

– Лерочка, а может, сами ее в больницу?

– Мы можем ей навредить, Тамар. Ты позвонила Ане?

– Да, но абонент недоступен.

– Черт раздери! – шиплю сквозь стиснутые зубы. – Все будет хорошо. Я уверена. Не закрывайте, пожалуйста, глаза, – обращаюсь к свекрови.

Слезы текут по ее щекам. Она смотрит на меня с мольбой, будто глазами дает понять: «Не уходи», а я ничего не понимаю. Может, узнала о нашей ссоре с Рамилем? Но откуда?

Через несколько минут приезжает машина скорой помощи. Я очень хочу поехать рядом со свекровью, но мне не позволяют. Приходится молча садится в автомобиль Рамиля.

Если буквально час назад мы кричали друг на друга в этом же салоне, сейчас тут гробовая тишина. Муж сжимает руль до такой степени, что костяшки пальцев белеют. Я даже слышу скрип его зубов.

– Хотя бы ты действуй спокойно, Рамиль. Да, я тебя прекрасно понимаю, но этим взрывным характером ты все усложняешь, поверь.

Он молчит некоторое время, игнорирует мои слова. Обходит каждую машину, едет с бешеной скоростью.

– Почему мама разозлилась? На что?

– Я прибежала на ее крики. Алла оправдывалась, а что именно произошло, я понятия не имею.

– Точно так же, как и не имеешь понятия, в чем обвиняю тебя я, да, Лер?

Глубоко вздохнув, я сжимаю руки в кулаки. Аж глаз начинает дергаться от его слов.

– Ты меня заставляешь говорить в твой адрес слова, которые я никогда в жизни не произносила, Рамиль! – неожиданно для самой себя бью кулаком в его плечо. – Засуньте свой длинный язык в одно место. Я устала говорить на эту тему! Больше всего меня волнует твоя мать, а что будет дальше – по одному месту. Уже! Ваши обвинения меня никак не интересуют. Хочешь развод? Будет тебе развод! Но хватит мне мозги выносить! Я задолбалась!

Рамиль снова строит из себя глухого, что, возможно, к лучшему! Потому что я снова начинаю закипать и никак не могу контролировать свои эмоции.

Представьте женщину, которая несколько лет пытается стать матерью. И вот он – тот долгожданный день. Ждешь, что будет праздник. Что все будут поздравлять, радоваться вместе с тобой. Но, черт раздери, ничего подобного! Уже второй день я чувствую себя в аду, но не понимаю, за какие грехи бог вот так наказывает меня.