«Неужели всё закончилась? Вся эта нервотрепка… До сих не могу поверить!» — он закрыл глаза.

Посидев так несколько секунд, глянул на часы. До ужина, на который его пригласило руководство концерна, оставалось почти два часа. Можно прилечь на кровать и вздремнуть. Из-за волнения перед встречей уснуть ему так и не удалось: ни в комфортабельных креслах самолетов, ни в уютной постели гостиницы, куда заселился среди ночи. И все же лучше сходить в бассейн, успокоиться, уравновесить продолжавшие фонтанировать эмоции, взорвавшиеся после того, как совет директоров огласил свое решение: запустить в Минске конвейер и приступить к монтажу второй линии сборки! Первая часть оборудования, перевозку которого, не объясняя причин, еще летом концерн остановил прямо в Гамбурге, уже завтра отправится по назначению. Завтра же начнут грузить в контейнеры следующую партию, со следующего понедельника группа специалистов по монтажу примется за работу.

Ну какой сон после таких новостей?! Потому Вадим и решил идти в бассейн, тем более что всем видам спорта предпочитал плавание. Даже занимался когда-то, выполнял нормативы, несмотря на юношескую полноту, считался у тренеров перспективным. И кто знает, каких высот достиг бы, если бы не желание пойти по стопам отца…

Но сначала надо позвонить Поляченко: поделиться хорошими вестями, узнать, как дела дома. И написать Хильде: о том, что вылетает в Японию, он ей сообщить не успел. А она, будучи в курсе его проблем, переживает, волнуется. Теперь можно ее порадовать, а заодно спросить о Марте Евсеевой.

— Привет, Андрей!.. Хорошо добрался, спасибо Зине! Новости?.. — он улыбнулся и выдержал паузу, чтобы усилить интригу. — Да прекрасные у нас новости! Зеленый свет по всем направлениям! Вызывай завтра всех на работу! Хисао Комодо к нам пока не вернется, подлечиться ему надо. Но новый представитель уже вылетел в Москву, завтра будет у вас. Так что… запускаем конвейер! — затянув на халате пояс, Вадим стал искать в ящиках купальную шапочку. Надо сказать, что все номера в гостинице были не только оборудованы по высшему классу, но и обеспечены всем необходимым для комфортной жизни командированных постояльцев. Разве что новые плавки пришлось купить в местном магазинчике. — Со второй линией тоже решено, оборудование пошло, со следующего понедельника начнут монтаж. Чуть позже я скину тебе информацию. Что у вас?

— У нас тоже порядок. Екатерина Александровна с дочерью — за границей. Мы с Зиновьевым еще в пути, остановились передохнуть под Барановичами. Возвращаемся из Варшавы, отправили Евсеевых поездом в Вену.

— В Вену?

— Да. Там сейчас живет жена Колесникова.

— А что так?

— Развелись. Екатерина Александровна в дороге поделилась кое-какими подробностями. Будет интересно — расскажу… Теперь по другому делу. Обухов в себя пока не пришел, Галецкую завтра выпишут, отпустят домой под подписку. Предъявить ей нечего.

— Не верю я ей…

— Я — тем более, — о том, какая новая информация о Валерии Петровне и об истории четырехлетней давности стала ему известна, Поляченко решил не говорить. Не время и не место. — Но совсем сухой из воды выйти у нее уже не получится: нашли квартиру, где те двое прятались, — в том же доме через подъезд. А там ее телефон на тумбочке лежит. Так что и второго убитого она знала.

— А кто такие, выяснили?

— Информации пока никто не дал. Ждем.

— Хорошо. Спасибо.

— В концерне пояснили, почему так быстро приняли решение в нашу пользу? — вернулся Поляченко к главной теме.

— Нет. Меня всего лишь ознакомили с решением. Вечером пригласили на ужин, может, там что-то скажут. Самому любопытно… Все, пошел в бассейн. Удачи!..

Доехав до завода, Андрей Леонидович в категоричной форме отправил Зиновьева отсыпаться, а сам поднялся в приемную.

— Марина, в тринадцать… нет, в четырнадцать — совещание в конференц-зале. Собери всех руководителей. И подготовь приказ: завтра все выходят на работу.

— А чем заниматься будут? Всё убрали, почистили… — удивилась Тонева.

— Приступят к своим непосредственным рабочим обязанностям, — пожал плечами Поляченко.

— Как?! Ура-а-а-а! — не сдержала эмоций Марина.

— Не шуми так… Красильников и Пучков пусть зайдут в мой кабинет на полчаса раньше. Да, Зиновьева не тревожить, он поехал домой отсыпаться. Я тоже подремлю часок.

— Конечно! Меня Зина предупредила, что вы всю ночь были в дороге. А она уже знает?

— Пока нет. И ты помолчи. После совещания всем сообщим. Все, пошел спать.

Покинув приемную, Андрей Леонидович улыбнулся: менявшееся на глазах выражение лица Марины подняло настроение даже больше, чем новости от шефа. Что-то в этом есть — приносить людям хорошие вести.

Но вместо сна Поляченко пришлось говорить с неожиданным посетителем.

— Андрей Леонидович, тут человек к Ладышеву. Настойчивый, — сообщили с поста охраны, как только он прилег на диванчик и закрыл глаза. — Объясняем, что шеф в командировке, а он не верит.

— Кто такой?

— Вениамин Потюня. Ну, фотограф тот. Помните?

Поляченко сел, снял со спинки стула пиджак. Однако у этого Потюни стойкая способность появляться не только в ненужном месте в ненужный час, но и наоборот. Он и сам собирался ему звонить, но ближе к вечеру. А этот уже тут как тут.

— Пропусти, — отдал он указание.

Потюни не было долго, хотя путь на второй этаж и до кабинета занимал пару минут. Удивленный Андрей Леонидович выглянул в коридор и сразу услышал громкие голоса из приемной: Тоневой и фотографа.

— А я вам говорю: нет его! Он в командировке, в Японии! Я сейчас охрану вызову! Что вы себе позволяете?

Прижавшись спиной к закрытой двери в кабинет шефа, Марина отчаянно пыталась не пустить туда Потюню.

— Андрей Леонидович! — обрадовалась она появлению Поляченко. — Помогите! Сумасшедший какой-то!

— Вы ведь ко мне должны были пройти, что вы здесь делаете?

— А вы мне не нужны. Мне Ладышев нужен! — с вызовом ответил мужчина.

Воинственные тон и вид фотографа удивили Андрея Леонидовича. Впрочем, видел он этого субъекта лишь пару раз: четыре года назад, когда Екатерину Александровну выписывали из больницы, и совсем недавно, когда их задержали среди ночи. По телефону на днях разговаривали. Создалось впечатление, что человек он мирный, даже мягкотелый. И вот на тебе! Даже ростом стал казаться выше.

— Вадим Сергеевич в командировке, вам же ясно ответили.

— А я вам не верю! Вы все заодно. Мне надо с ним поговорить!

— На предмет?

— Это личное!

— Ну что ж… Личное можете оставить при себе до приезда Вадима Сергеевича. Но мне тоже надо с вами поговорить. Пройдемте ко мне, — Поляченко подошел ближе, одной рукой показал на выход из приемной, другой легонько подтолкнул незадачливого посетителя в спину.

Не хватало, чтобы нечто «личное», а Поляченко догадывался, что речь пойдет о Екатерине Александровне, он рассказал при Марине! И без того вечером предстоит непростой разговор с Зиной. Учитывая ее постоянное общение с соседкой, можно только догадываться, что они уже себе нафантазировали.

— Проходите, — показал он на открытую дверь своего кабинета и оглянулся: Марина стояла в коридоре и с любопытством смотрела им вслед. — Присаживайтесь… Так о чем вы хотели поговорить с Ладышевым? Если всё же пришли по делу, то можете смело обращаться ко мне: в отсутствие генерального директора его обязанности исполняю я.

— Это личное, — насупившись, повторил Потюня. — А он точно улетел?

— Точно, — Андрей Леонидович плотно закрыл дверь. — Рассказывайте, зачем пришли.

— Да что мне вам-то рассказывать?.. — чувствовалось, что Вениамин расстроился. — Вы-то здесь при чем?

— Хорошо. Тогда начну я, потому что мне есть что вам сказать. Вас должны вызвать для дачи показаний…

— Опоздали. Я только что оттуда… Рассказал всё, как есть.

— А о чем спрашивали?

— Екатериной Александровной интересовались. Почему приехала, чем занималась, часто ли мы встречались. Не пойму, зачем она им. Про диетолога Галецкую расспрашивали, как и почему Катя оказалась в ее квартире. Я так и не понял, что там случилось. Убили кого, что ли?