Казалось, Деспард был рад, что, наконец, отвел душу. - Будем надеяться на лучшее, - сказал Шейн. Потом добавил: - Вам часто приходилось играть в гольф в клубе "Северный Майами"?

- Да, довольно часто, - слегка удивленно ответил Деспард. - Не стану отрицать, я там бываю, и нередко. Особенно много мне приходилось прошлой весной, когда я пытался исправить неправильный удар. Только не надо меня подозревать, потому что я не имею отношения к продаже досье. - Он выпрямился, точно проглотил палку, и уставился перед собой. - Это звучит несколько старомодно, но я считаю себя человеком чести.

Шейн ответил непечатной фразой.

- Что ж, вы имеете право думать так, - с достоинством произнес Деспард. - Но у нас с вами, видимо, разные понятия о чести. Нам, Деспардам, случалось попадать в переделки. Мы проигрывали уйму денег за карточными столами. Мы дрались на дуэлях. Изменяли женам и вступали в связь с незамужними девушками. Но мы никогда... повторяю, Шейн, никогда не предавали свою семью, свою родину, или фирму, в которой служим.

- Деспарды были офицерами армии конфедератов? - поинтересовался Шейн.

- Закончили мы офицерами, да. А начали простыми рекрутами. Мой прапрадед командовал кавалерийским дивизионом.

Шейн неспешно закурил сигарету.

- А что делали предки Холлэма в гражданскую войну? - полюбопытствовал он.

- Ничего, - отрезал Деспард. - Они ведут иное происхождение. После его женитьбы на моей сестре, мы смогли раскопать сведения лишь об одном его предке - дедушки по материнской линии, уроженце Новой Англии, который к концу жизни дослужился до клерка на хлопкопрядильной фабрике.

- И вы, должно быть, не упускали случая лишний раз напомнить об этом Холлэму, так что он будет рад узнать о ваших неприятностях с Диди?

- Возможно, - отчеканил Деспард. - Вы хотите сообщить ему?

- Нет, пока нет. Просто речь идет о более важном деле, нежели похищение этой формулы, и мне не хотелось бы раскрывать карты до того, как я узнаю больше.

- Что за более важное дело?

- Я могу прийти на следующее заседание совета директоров и выложить такие факты, что вам ничего не останется, как задрать лапки кверху и признаться, - сказал Шейн. - Вы знаете это не хуже меня. От вас тут же потребуют мгновенной отставки. Тогда вся полнота власти перейдет к Холлэму. Или я не прав?

- Ну не думаете же вы, что за всем этим стоит Холлэм?

- Я знаю только то, что мне говорят, - резко ответил сыщик. - Не думаю, что Холлэм причастен к истории с Диди. Но, прознав о ней, он вполне мог направить меня по нужному следу, чтобы получилось так, что я сам нашел все доказательства, и отмести тем самым любые подозрения в злом умысле. Впрочем, я не считаю, что это именно так. Хотя вероятность такая есть. Кстати, тем, что я до сих пор ещё жив, я обязан тому, что не пренебрегаю никакой вероятностью, даже самой ничтожной. Сейчас вероятность в вашу пользу, Деспард - в первом утреннем заезде на этих скачках фаворит вы. Но я подожду ставить на вас, пока Холлэм не вернется из Вашингтона. Если вам и вправду честь не позволила продать секрет краски, то кое-кто другой в вашей компании мог не оказаться столь совестливым, либо же на него давили ещё больше. Даю вам двенадцать часов, чтобы найти ответ.

- Двенадцать часов! - воскликнул Деспард. - Да что можно сделать за двенадцать часов? Неужто вы считаете, что я ещё не ломал себе голову над этим вопросом?

Шейн нетерпеливо отмахнулся.

- Ничего, теперь у вас есть стимул. Мне уже выплатили две тысячи. Чтобы получить недостающие восемь тысяч, от меня требуется всего-навсего предъявить вора. Вы меня вполне устраиваете. Не хотите, чтобы я предъявлял вас, найдите вместо себя подходящую замену.

- Я не доносчик.

- Напоминание о фамильной чести прозвучало в устах Деспарда довольно неуклюже.

- Тогда вам крышка, - жизнерадостно улыбнулся Шейн. - Хотя я не исключаю, что вам предоставят пять минут на последнее слово, и тогда вы сможете произнести коронную речь о чести и достоинстве Деспардов. Впрочем, вам вряд ли поверят. Я-то, кстати говоря, склонен вам верить, да и то лишь потому, что на вас ещё не надавили по-настоящему, и я это знаю. В противном случае, вы бы не так запели.

Деспард метнул на сыщика подозрительный взгляд.

- Мне показалось, что вы мне совсем не поверили, - промолвил он.

- Все дело в деньгах, - пояснил Шейн. - Получив досье, они на следующий же день расплатились с похитителями. От вас же они получили бы секрет краски задаром. И еще. Мне не кажется, что вы могли бы по-прежнему встречаться и спать с Диди после того, как увидели фотографии.

Деспард содрогнулся.

- Да, до такого я ещё не докатился.

- Это ещё не все, - добавил Шейн. - Кандида Морз - башковитая бабенка. Она прекрасно знает, что мне ничего не стоило отвертеться от этой истории, когда меня подставили полиции нравов. Сработано было довольно топорно. Думаю, она замыслила всю эту операцию для того, чтобы я заглотал наживку, услышав имя Деспарда. Диди должна была устроить, чтобы я обязательно узнал про вас - так они пытались навести меня на ложный след.

- Согласен с вами, - съязвил Деспард. - Я уже устал твердить, что я невиновен.

- Времени на то, чтобы добыть досье, у них было немного, - невозмутимо продолжал Шейн. - Если бы они провозились месяц или полтора, сделка могла не выгореть. Так что вряд ли они поставили на одну лошадь. Фитч и Диди занялись вами, а сама Кандида начала усиленно обрабатывать Уолтера Лэнгорна и, должно быть, преуспела. Сожительство с несовершеннолетней подстроить непросто, да и довольно рискованно, так что они его приберегли на закуску, на крайний случай. Возможно, они разрабатывали и третью кандидатуру. Но больше время не позволяло. Ладно. Для меня свидетельств в вашу пользу более чем достаточно, но, если вы до завтрашнего утра не представите мне какие-то веские улики, я не напишу в своем отчете ни единого слова, обеляющего вас. Мне нужна зацепка. Раз вы мне попались, то за неимением лучшего придется сделать вас козлом отпущения. И не стройте иллюзий на сей счет. Как только что-нибудь выясните, позвоните сюда, в машину. Если я не отвечу, свяжитесь с Тимом О'Рурке.

- Я же не сыщик, - взмолился Деспард. - Я даже не знаю, с чего начать.

- Для начала, как следует, поворочайте мозгами, - посоветовал Шейн. Кто нуждался в деньгах? У кого были серьезные неприятности? У кого было больше денег и меньше неприятностей двадцать четвертого апреля по сравнению с двадцать третьим апреля? Приступайте, Деспард. Времени у вас в обрез.

Глава 12

В первую минуту Шейн подумал даже, что в телефонном справочнике указан неверный адрес. Потом разглядел узкую, вымощенную булыжником улочку между двумя отштукатуренными домами, построенными в псевдомавританском стиле середины 1920-х годов. Улочка упиралась в мощеный двор, окруженный такими же домами.

Шейн вновь набрал номер Кандиды. Телефон по-прежнему молчал. Тогда сыщик оставил "бьюик" на стоянке университета Майами и добрался до двора пешком. Указанный в справочнике дом напоминал скорее перестроенную конюшню, что было странно, поскольку этот район, Корал Гейблс, застраивали уже тогда, когда жители Майами перестали держать лошадей. В доме было три двухэтажных квартиры. Окна в средней квартире с изящной табличкой "Кандида Морз" над выделанным металлическим звонком были не освещены.

Шейн щелкнул зажигалкой и осмотрел замок. Замок сложностей для него не представлял, а вот с тяжелым полудюймовым засовом, определенно, пришлось бы повозиться. Обойдя вокруг дома, Шейн обследовал кухонную дверь. Она тоже была хорошо укреплена. Тогда сыщик решительно ткнул загипсованной рукой в кухонное окно, пробил стекло и аккуратно отодвинул запор. Несколько мгновений спустя он оказался на кухне.

Включив свет, Шейн выломал остатки стекла из оконной рамы, нашел веник и замел осколки под стол.

Потом он тщательно обыскал первый этаж, взломал запертый ящик в небольшом старинном секретере, стоявшем в гостиной. В ящике оказался паспорт Кандиды, диплом об окончании колледжа, копии свидетельств о налоговых платежах за предыдущие годы, стопки писем и погашенных чеков. Шейн пролистал паспорт, чтобы выяснить, где успела попутешествовать Кандида, а заодно узнать дату её рождения. Ей оказалось двадцать семь. Каждое из писем покоилось в отдельном конверте. Шейн просмотрел все штемпели, но ни один из них не был достаточно свежим, чтобы заинтересовать его.