- Скажите, Деспард, вам говорит о чем-нибудь дата двадцать третье апреля? - осведомился Шейн.
- Нет, а в связи с чем? Я знаю, что, по мнению Форбса, документы могли пропасть из офиса в первые две недели апреля. Но не представляю, чтобы можно было так точно назначить дату.
- Кто, по-вашему, мог передать материалы?
- Уолтер. Указываю на него, потому что он мертв. Если мы все согласимся с этим, то, возможно, дело удастся замять. Хотя внутри я все равно не могу с этим примириться, если, конечно, Уолтер - не доктор Джекил и мистер Хайд.
Когда Шейн, наконец, положил трубку, медсестра уже была тут как тут.
- Пора принимать ванну, мистер Шейн.
Он ухмыльнулся.
- Сейчас, сделаю ещё пару срочных звонков.
Шейн набрал номер телекомпании и договорился о времени интервью, посвященного вчерашним бурным событиям. Во время разговора в палату вошел Тим О'Рурке. Услышав, о чем идет речь, репортер застыл на месте с открытым ртом.
- Майк, - хмуро заговорил он, дождавшись, пока Шейн положит трубку. Ты даешь этим прохвостам-телевизионщикам интервью? После всего, что было?
- Мне нужно немного поврать, - признался Шейн. - Не хочешь же ты, чтобы я врал на страницах "Ньюс"?
- Пожалуй, нет, - неуверенно произнес О'Рурке. - И, как всегда я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Выпить хочешь?
Шейн встрепенулся.
- Конечно.
О'Рурке воровато оглянулся по сторонам и выудил из корзинки с фруктами бутылочку бренди.
- Вот это да! - Шейн облизнулся.
О'Рурке закрыл дверь, чтобы им не помешали, и проворно разлил бренди по бумажным стаканчикам.
- Извини, но за льдом я не пойду, - сказал он. - Эти церберы могут нас неправильно понять. Теперь несколько слов для прессы, Майк. В последний раз, когда мы виделись, ты сидел в обществе роскошной блондинки, а теперь разлегся тут с рукой в гипсе. Что, блондинка владеет приемами дзюдо?
Шейн описал, что с ним случилось, закончив изложением загадочного звонка от неизвестной девушки.
- По-моему, дело в шляпе, - здраво рассудил О'Рурке. - Вы с Тедди при малейшем желании можете упрятать этих трех бабуинов за решетку на год. Поэтому все козыри в ваших руках. Докажите, что они связаны с фирмой Бегли, и неприятностей дружище Хэл не оберется. Мы и так знаем, что он не гнушается шантажом и наемными громилами, но кое-какую клиентуру такие новости, просочившиеся в газеты, наверняка отпугнут. Ты слышал, что я сказал?
Он повторил:
- Вырони несколько фраз для родимой газеты, Майк! Телевидение подождет. В напечатанном виде слово лучше доходит. По телевизору же вечно какой-то зануда с мешками под глазами изложит любую сенсацию так, что от зевков челюсть в спираль сводит.
- Я выступлю по телевидению лишь для того, чтобы передать послание для этой девушки, - терпеливо пояснил Шейн. - До сих пор не решил, как быть. У меня такое ощущение, что она читала свою речь по бумажке.
- Я пойду с тобой, - решительно заявил О'Рурке. - Все же у меня две руки, а не одна.
Шейн потряс головой.
- Нет, она и так слишком своенравна - не спугнуть бы. Я приеду туда пораньше и все обследую. Ты вышел на кого-нибудь, кто знал Лэнгорна?
О'Рурке порылся во всех карманах и выудил конверт, на котором был нацарапан список имен и телефонных номеров. Шейн внимательно просмотрел, время от времени подливая себе в стакан. Потом принялся методично обзванивать записанные номера. Друзья единодушно считали, что Лэнгорн отличался скромностью, непритязательностью, его очень любили, и все жалеют, что его не стало.
Когда Шейн закончил говорить и положил трубку, в палату вошла другая медсестра - крупная, багроволицая, с усами и мощными руками.
- Мисс Мэннерс жалуется, что вы отказываетесь от еды и от ванны и не хотите принимать лекарства, - пробасила она. - Придется кормить вас силой, внутривенно, мистер Шейн.
- Я как раз уже выписываюсь, - лучезарно улыбнулся Шейн, свешивая ноги с кровати.
Глава 8
С телестудии Шейн покатил в Буэна-Виста. Управлять машиной ему было страшно неудобно. Приходилось зажимать руль коленями, чтобы правой рукой переключать передачи.
На нем был легкий желтый пуловер. Почти невесомый чудо-гипс доктора Баумгартнера оказался при этом настолько громоздким, что медсестре пришлось разрезать левый рукав пуловера, который иначе не налезал. Загипсованная рука висела на перевязи.
Еще раз проверив записанный на гипсе адрес, Шейн разыскал нужный дом многоквартирную коробку из стекла и бетона. Надпись на щите перед входом гласила, что в доме сдаются внаем несколько квартир с лоджиями.
Пристроив "бьюик" на стоянке, Шейн нашарил в кармане часы, которые обычно носил на левом запястье. Стрелки показывали без десяти шесть. Программа новостей, для которой он записал свое интервью, будет продолжаться ещё десять минут.
Консьержки не было. Шейн пробежал глазами список жильцов. Табличка с номером 9С пустовала.
Шейн стоял перед запертой входной дверью, вертя в руке ключ, когда к нему подошла женщина в ярком платье. Шейн смущенно улыбнулся.
- Не могу открыть одной рукой. Если повернуть ключ, то нечем нажать на ручку, и наоборот.
- Сейчас я сама открою.
Она отомкнула дверь собственным ключом и впустила Шейна. Он поблагодарил и поднялся со своей спасительницей в одном лифте. Женщина вышла на восьмом этаже. Шейн проехал до девятого. И здесь тоже над звонком в квартиру 9С фамилия квартиросъемщика указана не была. Шейн ещё раз сверился с часами; они показывали одну минуту седьмого. Если бы в квартире работал телевизор, его было бы слышно через неплотно пригнанную дверь. Шейн позвонил.
Поскольку ответа не было, он приступил к взлому двери. У него имелся с собой привычный набор отмычек, но чтобы ими воспользоваться, требовалось иметь две руки. Тогда Шейн стал последовательно, одну за другой, протискивать между язычком замка и металлической рамкой пластиковые карточки, усиливая нажим на язычок, пока тот не поддался. Удерживая карточки крюком, Шейн повернул ручку. Дверь открылась, а крюк, соскочив, отщепил длинный кусок дерева от дверной рамы.
Шейн зашел и зажег свет. Скудость обстановки поразила его. Ни ковров, ни штор на окнах и никакой мебели, за исключением простой односпальной кровати с пружинами и матрацем. Сверху на матрац было накинуто легкое хлопчатобумажное покрывало, и ещё лежали две подушки без наволочек.
И все же комнату кто-то посещал - на полу у кровати Шейн заметил заполненную почти до краев пепельницу, два пустых стакана, пакетик жевательной резинки и несколько смятых салфеток со следами губной помады. Шейн взял один стакан и принюхался. Пахло джином.
Обеспокоенный, что оставил следы вторжения, Шейн развернул пакетик жевательной резинки и поднял с пола в прихожей щепку. Потом, разжевав резинку, приклеил её к поврежденному месту и прилепил щепку сверху. В это мгновение в соседней квартире послышались шаги, и Шейн поспешно захлопнул дверь.
Он выключил свет и вышел на крохотную лоджию. Выждав несколько минут, вернулся в комнату, снова включил свет и продолжил осмотр квартирки. На кухне он обнаружил только кастрюлю, чайную ложку, две кружки и банку кофе, а в ванной нашел зубную щетку, тюбик пасты и баночку аспирина.
Шейн задумчиво возвратился в комнату. Он размышлял, стоит ли скоротать оставшиеся два часа в соседнем баре, или сесть в "бьюик" и сделать ещё несколько звонков. Либо можно было ослушаться наставлений девушки и дождаться её прихода здесь. Внезапно решившись, Шейн взял с постели одну из подушек, выключил свет и вышел на лоджию.
Там он сполна оценил единственное достоинство крохотной квартирки. С лоджии, размером едва больше сиденья на колесе обозрения, открывался изумительный вид на залив и нескончаемую цепочку туристических отелей, протянувшуюся вдоль Майами-Бич. Прикрыв за собой двустворчатую застекленную дверь, Шейн закурил сигарету. Докурив её до конца, он швырнул окурок за перила и проследил, как тот, описав замысловатую длинную дугу, упал в воду. Потом Шейн уселся на пол и привалился к стене, подложив под спину подушку.
