На мужчине темные джинсы и черная рубашка, пуговицы которой сверху вальяжно расстегнуты. Он выглядит немного уставшим и… счастливым.

Отворачиваюсь к экрану.

– Как дела, Маша?

– Нормально. А у тебя?

– Тоже хорошо.

– Отец говорил, что ты будешь поздно, но если хочешь есть, я могу тебе что-нибудь подогреть?

Сама себя готова убить за подобную слабость, но осознание, что он сейчас может пожелать спокойной ночи и уйти, оказывается сильнее, чем раздрай, творящийся внутри.

– Я не голоден, спасибо.

– Где-то поужинал? – снова поворачиваюсь к Дамиру.

Нервные окончания к коже подбираются, когда он, слегка склонив голову, прищуривается.

– Поужинал.

– Понятно, – хочу отвести взгляд, но не выходит. Он удерживает его своими глазами, вызывая в животе томительное щекотание. Острые скулы напряжены, губы сжаты. В воздухе едва заметно ощущается запах сигарет. С трудом сглатываю. – Это ты восстановил мой профиль? – нужно перевести тему.

– Нет, не я. Мой знакомый.

– Спасибо. Как мне теперь в него войти?

Опустив наконец глаза, Дамир достает из заднего кармана джинсов телефон. Я рвано вдыхаю. Пока он смотрел на меня, у меня дышать нормально не получалось. Внутри все искрило так, словно фейерверки запустили и каждый из них попал в меня.

– Вот.

Протягивает мне телефон, где на экране высвечивается мой почтовый ящик, служащий логином, и новый пароль. Ого. Он даже узнал мой имейл? Захожу в свой профиль и ввожу все данные. Запросив подтверждение, сайт уже через пару мгновений впускает меня на страницу.

Слава Богу!

Личные сообщения завалены, и я, нахмурившись, открываю одно за другим. Боже, какой кошмар! Сколько здесь грязи! Валера не поскупился на слова, выставляя меня в самом грязном свете перед сокурсниками. Одному он написал, что я готова переспать с ним за сто долларов. Второму, что сделаю ему курсовую, если он купит мне браслет от Картье. Подонок! Ненавижу!

Слезы подкатывают к глазам.

Начинаю лихорадочно писать каждому, объясняя, что меня взломали, когда диван рядом прогибается и телефон исчезает из моих рук.

– Ты что делаешь, Маша?

Дамир откладывает мой телефон на подлокотник, а я, уткнувшись глазами в пол, сглатываю рвущий горло ком. Как он мог вообще такое обо мне писать? Знает же, что я не такая. У нас с ним близость первая произошла только спустя полтора месяца отношений, а он представляет все в таком свете, будто я готова на первой же встрече лечь к кому-то в постель.

– Маша, – требовательно звучит слева, а потом на мой подбородок ложатся мужские пальцы и уверенно поворачивают лицо к себе. Поднимать на Дамира глаза жутко стыдно, потому что я снова в слезах перед ним. – Маша, посмотри на меня.

Делаю, как он просит, и в груди все сжимается. Не оттого, что мне стыдно, а потому что в его глазах есть крошечный отблеск жалости.

– Что там было?

– Ложь, – цежу сквозь крепко сжатые зубы, – наглая ложь. И он врал каждому, с кем общался от моего имени.

– Ты их знаешь? Тех, с кем он общался.

– Нет.

– Тогда успокойся. Те, с кем ты знакома, не подумают о тебе плохо, а те, кого знать не знаешь, пусть идут на все четыре стороны. Ты не обязана объяснять каждому, что тебя взломали и что с ними общалась не ты.

– Но…

– Что но? Ну объяснишь ты, потратишь час-два своего времени, а легче тебе не станет. Не нужно зависеть от чужого мнения, Маша. – судорожно выдыхаю, понимая, что из уголка левого глаза таки скатывается предательская слеза. Тяну подбородок на себя, чтобы не позориться еще больше, но Дамир вдруг большим пальцем касается моей щеки и стирает влагу. Каменею от его прикосновения и только сейчас осознаю, что между нами каких-то десять сантиметров. Его палец обжигает кожу, но больше отстраняться мне не хочется. Встречаюсь с темными как ночь глазами. Сердце тяжелеет. Вопящие сирены с телевизора превращаются в фон. Медленно опускаю взгляд на мужские губы и почти сразу рука Дамира исчезает с моего лица. Он как-то резко выдыхает, а потом возвращает мне телефон. – Держи. И триста раз подумай перед тем, как оправдываться перед людьми, с которыми ты возможно ни разу не пересечешься.

– Да, я понимаю, – выпаливаю на дребезжащих эмоциях, – но дело даже не в них. Понимаешь, я никогда не задумывалась о том, что со мной рядом может быть такой человек, как Валера. Мне всегда хотелось видеть рядом мужчину, способного быть моей опорой. Как папа для мамы. С которым я буду счастлива. Мы построим отношения, семью. Простое женское счастье! Дети, отпуск на море, он рядом, и спокойная тихая жизнь.

Снова поворачиваю лицо на Дамира и замечаю, что жалость в его глазах сменилась на веселье. Чему это он веселится?

– Ты еще такая маленькая, Маш!

– Маленькая? – торопею, не понимая причины его суждений. – Мечты о счастливой жизни делают меня маленькой?

– Представление о жизни скорее. Не все так радужно, как хотелось бы. Не получится родиться, отучиться и тут же выйти замуж, чтобы нарожать детей. У тебя идеальная картина мира, но жизнь та еще дрянь.

– Я понимаю это. Наверное, как-то неправильно высказалась, – пытаюсь объяснить, что имела в виду другое. Каждая девушка ведь мечтает об идеальном мужчине рядом. Чтобы и по вечерам не пропадал с друзьями, и дома помогал, и дыхание от него захватывало. У меня вот захватывает… – Я не говорю, что собираюсь сидеть на шее у своего мужчины. Я тоже планирую работать, помогать ему.

– Да я понял тебя, – издав смешок, Дамир закидывает лодыжку себе на колено, – но в жизни нужно быть готовой ко всему. Если каждый раз принимать близко к сердцу что-то, выходящее за рамки твоей картины мира, можно рехнуться. Смотри шире. Будь готова к любым обстоятельствам.

– А ты всегда готов?

– У меня профессия такая.

– А до профессии? Ты же не всегда был хладнокровным и перестраивался по обстоятельствам. Было же что-то, что выбивало тебя из колеи.

Лицо Дамира напрягается, теряя выражение расслабленности.

– Научился, – голос звучит холоднее.

Черт… в своем желании поспорить с ним я совершенно не подумала о том, что выхожу на болезненную для него тему. Тему потери отца.

– Прости меня, – виновато произношу, – я не хотела.

Карие глаза впиваются в мое лицо.

– Маша, я уверен, что ты обязательно добьешься в своей жизни того, чего тебе хочется. Просто обещай мне, что будешь избирательна и не станешь растрачивать свои силы на то, что не стоит твоего внимания.

– Обещаю.

Дамир удовлетворенно кивает, а черты его лица смягчаются.

– Я спать. Завтра Иван обещал мне отменную рыбалку.

– Печень свою морально подготовь. Обычно рыбачит он от души.

Многозначительно округляю глаза и тут же едва не задыхаюсь от восторга – Дамир широко улыбается. Впервые. Сердце щемит, пока я как пересохшая губка впитываю в себя его улыбку, смягчившиеся черты лица, блеск в обрамленных длинными ресницами глазах. Вот бы он чаще так улыбался.

– Если учесть, что после рыбалки он планирует еще и заплыв в бассейне, должны вернуться живыми. Спокойной ночи, Маша.

Дамир встает с дивана, и я тут же поднимаюсь следом. Машинально выключаю телевизор и бросаю пульт на диван.

– Ты разве фильм не смотрела? Говорила интересный, – удивляется Дамир.

Блин.

– Не такой уж и интересный, – картинно веду плечами, проходя мимо. – А ты точно не хочешь чаю? – спрашиваю через плечо. – Может, не наелся? Не стесняйся, мне не сложно приготовить.

– Наелся, Маш. Стейк в ресторане был очень сытный.

– Ммм. С друзьями встречался, да? – как можно равнодушнее интересуюсь. Могу же я просто поддерживать беседу.

– Да.

– Отец говорил. Кажется, он произнес имя Ксеня. Твоя знакомая?

Останавливаюсь напротив комнаты бабушки, в которой временно ночую, и оборачиваюсь. Дамир притормаживает рядом. В коридоре темно, но благодаря свету из окна я замечаю, как он сжимает губы, как будто силясь не улыбаться.

– Знакомая, – подтверждает, скользя взглядом по моему лицу. Не расстраиваться, Маша. Только не сейчас, – со своим мужем, – добавляет, сбрасывая камень с моего сердца.