- Моя задача сейчас, - сказал он, стараясь говорить коротко и ясно, обратиться ко всему миру. Убить врагов Жизнетворца.
- Обратиться к миру значит говорить с робосуществами? - спросила ветвь.
- Да, - ответил Просветитель.
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ РАБОТА МОИСЕЯ - ГОВОРИТЬ С ТАЛОИДАМИ, УБИВАТЬ ЕРЕТИКОВ, - сообщил экран Замбендорфу.
Замбендорф покачал головой.
- Нет! Нет! Убивать нельзя! Ты должен это понять!
Экран преподнес:
- УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА НЕПРАВИЛЬНО. ОЧЕНЬ ЖЕЛАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ ТЫ ЭТО ПОНЯЛ.
- Черт возьми! - пробормотал Замбендорф. - Стереть. Замена: не убивать друг друга. Императив: надо понять.
(Фраза 1) НЕ УБИВАЙ.
(Фраза 2) ИМПЕРАТИВ = команда?
- О, дьявольщина... Стереть фразу два, - приказал Замбендорф.
И ветвь сказала:
- Не убий.
- Кларисса, - позвал по радио Замбендорф. - Как у вас дела?
- Мы почти кончили. А что?
- Может Отто выйти ко мне? Он лучше обращается с этим проклятым переводчиком, чем я.
- Готов. Выйду, как только надену шлем, - послышался голос Абакяна.
Тем временем Просветитель стоял, охваченный благоговением. Он слышал божественный приказ. Но какую новую мудрость открывает ему Жизнетворец? Неужели Его власть так сильна, что верные Ему не должны бояться врагов? Неужели надо не наказывать еретиков, святотатцев и неверующих? Просветитель смотрел на ветвь в руке ангела и размышлял над этим новым учением. И тут медленно открылось его внутреннее зрение. Ведь убийство другого робосущества, помимо жестокости и невежества, означает неспособность переубедить его другими средствами. Оно не требует обучения и знаний, не требует дисциплины духа и самопознания, не требует постижения высших истин. На убийство способны даже дикари из болот южнее Серетгина. Они не знают другого способа решения своих споров.
Поистине это священное мгновение, и оно будет записано в Писании, а на это святое место будут приходить паломники и кающиеся все дюжины яркостей, что остались до конца света. Это мгновение должно быть отмечено чем-то таким, что сделает его бессмертным, и место явления святого ангела тоже должно быть отмечено. Он огляделся и увидел плоскую скалу, явно помещенную здесь для этой цели. Подошел к ней и концом своего посоха медленно и торжественно написал:
НЕ УБИЙ.
Закончив, он поднял голову и увидел, что появился третий ангел.
- Что еще приказывает Жизнетворец? - покорно спросил Просветитель.
Абакян взял переводчик у Замбендорфа.
- Кажется, сообщение сильно поразило его, - сказал он. - Может, для них это совершенно новая мысль. Он хочет знать, что еще мы ему сообщим.
- Они не должны верить тем, кто говорит, что они существа второго сорта, бесполезные и ненужные, - сказал Замбендорф. - Но не должны они себя считать и превосходящими другие народы. Все народы должны воспринимать друг друга как равных партнеров и учиться сотрудничать, чтобы построить лучшую жизнь. - После короткого обмена фразами с переводчиком Абакян привел это в понятный машине вид.
И ветвь снова заговорила. Просветитель выслушал, потом добавил номер 1 к своей предыдущей записи и под ней записал:
2. ВСЕ ТВОИ БЛИЖНИЕ РАВНЫ ТЕБЕ. ПОМОГАЙ СВОИМ БЛИЖНИМ, И БЛИЖНИЕ ТВОИ ПОМОГУТ ТЕБЕ.
Просветителя просвещают, а он подарит это просвещение всему миру. В нескольких простых словах Жизнетворец открывает перед ним картину совершенно нового мира, в котором процветают все робосущества, они помогают друг другу, в этом мире царит дух сочувствия, сотрудничества, терпимости и понимания. Все станут братьями, как они с Тиргом. Начнется новая эра, эра отказа от убийства и насилия, их заменит всеобщая любовь. Это мощная и глубокая сила, способная преобразовать мир.
- Что он делает? - спросил Пирс, когда талоид закончил своим посохом царапать второй ряд закорючек на ледяной плите.
- У него нет с собой записной книжки, - ответил Абакян. - Наверно, мы говорим правильные вещи.
Прайс еще несколько секунд смотрел на талоида.
- Сейчас вернусь, - сказал он и исчез в открытом люке флаера.
- Я кончила, - послышался голос Клариссы. - Как там наша жестянка?
- Нам нужно еще несколько минут, - ответил Замбендорф. Он переключился на местную волну, сказав Абакяну: - Они не должны слепо верить всему, что им говорят. Только факты подскажут им, где истина, а факты нельзя изменить по своему желанию.
Просветитель записал:
3. БЕРЕГИСЬ ЛЖИВЫХ ЯЗЫКОВ. ПУСТЬ СЛОВА ТВОИ БУДУТ ПОЛНЫ ИСТИНЫ, ИБО ИСТИНА НЕ ЗАВИСИТ ОТ СЛОВ.
Так продолжалось, пока талоид не записал еще несколько пунктов, а Прайс тем временем подготовил видеокамеру и легкий плазменный факел общего назначения, который взял в инструментальном ящике флаера.
- Что вы делаете? - спросил Замбендорф.
- Я хочу сберечь его время, чтобы он не возвращался сюда, если что-то забудет, - ответил Прайс. - А также собираю образцы письма талоидов. - Он с помощью видеокамеры передал изображение плиты в память компьютера флаера, потом, убедившись, что оригинал записи записан, провел факелом, углубляя надпись. Сняв несколько кадров новой надписи, он передал команду копировщику, и несколько секунд спустя у него в руках была пластинка из устойчивой на Титане пластмассы. Она быстро застывала в низкой температуре.
- Знаете, Вернон, иногда у меня складывается впечатление, что вы излишне сентиментальны, - заметил Абакян.
- Может быть, - добродушно согласился Прайс. Он огляделся, подобрал небольшой обломок льда и с помощью факела растопил его. Потом прижал поверхность пластинки к лужице и подождал, пока жидкость снова застынет. Лед и пластик неразрывно слились. Затем Прайс подобрал еще несколько кусочков льда, растопил их и покрыл поверхность пластинки тонким защитным стеклоподобным слоем. Результат оказался вполне удовлетворителен. Он протянул таблицу талоиду. - Вот, Моисей, старина. Чтоб тебе было что повесить дома на стену.
- Нам пора, - сказал Абакян. - Время поджимает.
- Отто прав, - согласился Замбендорф. - Вы довольны, Вернон?
- Да. Просто, мне казалось... это правильным.
Просветитель с благоговением смотрел на Святую Скрижаль у себя в руках. Она все еще слабо светилась. Это заповеди Жизнетворца, и ему, Просветителю, поручено донести святое Слово до всех народов робосуществ. Он не мог ничего сказать, слишком сильны были охватившие его эмоции, он даже думать последовательно не мог.
- Прощай, Просветитель, - сказала ветвь. - Нас ждет наша работа. Не оставайся здесь. Удачи тебе. - Просветитель поднял голову и увидел, что ангел с ветвью повернулся и ушел в сверкающее существо. За ним последовал второй, тот самый, что приказал вырасти Скрижали, написанной огнем и запечатанной в скале. И наконец тот ангел, что появился первым, медленно попятился к отверстию, поднял приветственно руки и был поглощен светом. Несколько мгновений спустя отверстие закрылось, и сияющий конус, который исходил из передней части существа, неожиданно исчез.
- Уходи отсюда, Просветитель, - взревело существо, - или ты сгоришь. - Как в трансе, крепко прижимая к себе Скрижаль, другой рукой держа посох, Просветитель спустился с вершины.
Только когда существо скрылось за скалами, он немного пришел в себя. По-прежнему как в тумане вернулся к ручью.
- Поистине тебе предназначено было принести меня сюда, - сказал он верховому животному, отвязывая и переседлывая его. - Теперь я спокоен: Миркулла, конечно, получит благословение за свою жертву. - Он повернул животное и начал медленно спускаться. И только почти выйдя на тропу, увидел ожидавших его капитана Гораззоргио и отряд солдат кроаксийской королевской гвардии.
По словам Клариссы, они находились между Генуей и Падуей на краю пустыни, в которой произошла первая встреча людей с талоидами; в сущности, до этого места совсем недалеко. Полет до Генуи займет не больше пятнадцати минут. В конце концов все не так уж плохо, сказал самому себе Замбендорф, стоявший и входа в переднюю кабину и наблюдавший за процедурой подъема.
