Михаил тогда предупредил его, чтобы он не строил планы насчет нее, что она замужем, и у них дочь чуть ли не на выданье. Но Федор ничего не слышал и не видел вокруг, он влюбился с первого взгляда и бесповоротно. Про таких – говорят: «Пропал мужик!» Да и трудно было не влюбиться! Высокая, стройная, с величественной походкой королевы, которой должны все подчиняться беспрекословно… Может быть, в ее жизни не хватало драйва, если она кинулась навстречу искреннему чувству парня, ей импонировала его интеллигентность, начитанность и чистота души, не тронутая расчетливостью банкира. Первые их свидания происходили у реки, куда Федор зачастил. И было у них укромное местечко, скрытое от любопытных глаз. Впервые он почувствовал поцелуй, вскруживший ему голову и спутавший дальнейшие планы на жизнь. Ему было хорошо с ней, ведь она тоже отдалась чувству полностью. Возможно, она пустила его в своё сердце с отчаяньем женщины, у которой теплилась в глубине души последняя надежда на счастье. Фёдор твердил, что женится на ней, а она в ответ смеялась и говорила: «Зачем тебе такая старуха?» А он отвечал, что прекрасней никого не встречал.
Неделя пребывания у друга пролетела незаметно: тот попросил его попробовать свои силы в местной газете. Фёдор согласился и написал первую заметку о тружениках села, друг же сказал ему, что газета – не литературный салон, что в заметке много «воды» и мало фактов. Он исправил все, но почувствовал, что получился какой-то обрубок… Да и мысли теперь были заняты Валей: она настаивала, чтобы он поехал на родину, привел свои мысли в порядок, а потом уже решит сам, что это было – увлечение или любовь?
Сама же как-то быстро собралась к свекрови, сославшись на то, что пожилая женщина заболела и нуждается в уходе.
Фёдор вернулся в село, к родителям. Мать очень обрадовалась и просила никуда больше не уезжать, а найти работу здесь… Ей шел седьмой десяток, она часто болела, а он был единственным сыном. Начинающий журналист согласился устроиться на работу в местную школу учителем словесности и истории. Но он не переставал думать о Вале и день, и ночь. Она не дала ему номера сотового телефона, попросила только писать ей письма «до востребования». Валентина долгое время ему не отвечала, он ужасно мучился и думал, что она испытывает его чувства.
Вот одно из стихотворений, которое он написал на одном дыхании:
В тусклом облаке надежды
Светит яркий огонек,
Я люблю тебя, как прежде,
И, как прежде, – одинок.
Я стучусь в глухие ставни,
А в ответ лишь – тишина…
Ведь еще совсем недавно
Улыбалась мне она.
Ведь еще совсем недавно
Кружила голову сирень,
И своей походкой павы
Погрузила сердце в тень.
И от этой сладкой боли
Не укрыться, не уйти,
Я прошу тебя: «Позволь мне
Признаться в искренней любви!»
Без тебя мне злые ночи
Разрывают душу в клочья,
Если быть со мною хочешь,
Прошу: «Откликнись, не молчи!»
Что творилось в ее душе? Дух сомнения поселился в ней, она металась и не знала, что предпринять… Она боялась его молодости, и в то же время Федор привлекал её своей наивностью и искренностью. Два человека боролись в ней: матери-супруги и женщины, не обласканной настоящим чувством. Она перечитывала его письма и тихо плакала. Ей снились его глаза, жаркие его губы, часто она просыпалась, будто чувствуя прикосновенье его рук… И не могла принять решение.
На Новый год он пригласил ее в областной центр. Они снова встретились и … плотина рухнула! Они упивались своим счастьем, смеялись и прыгали, как дети. А как он кружил, кружил ее в танце!…
У нее захватывало дух, сердце трепетало, как листочек на ветру. И она отдалась своему счастью с порывом семнадцатилетней девушки.
Все случилось в их жизни. Жаркие поцелуи, переходящие в стон, и полет в невесомости из-за прилива в крови бешеного адреналина от осознания совершенного греха…
Так незаметно пролетело два дня, ей нужно было вернуться домой и решить все вопросы.
Женщина уже не могла лежать в постели с человеком, мужем и отцом ее ребенка, ставшим для нее чужим…
Когда она вошла домой и прошла на кухню, увидела красные от бессонницы глаза мужа, ее сердце сжалось, и только успела подумать: «Как я ему все скажу… Он и так, наверное, все понимает».
– Чай будешь? – хрипло спросил он ее.
– Пожалуй, я с дороги…
Он молча достал чашки, налил из чайника заварку, наполнил кипятком, а сверху долил молоком, как они часто делали.
Она зашла в спальную, быстро скинула с себя одежду и, надев легкий халат, вышла к столу.
– Я пытать не буду, сама расскажешь все? – спросил обманутый муж.
– Да, что рассказывать, Егор. Разводиться нам надо… – ответила Валя тихо.
– Получается, прилетел какой-то щегол, запудрил тебе мозги, а ты уши и развесила! Восемнадцать лет жизни коту под хвост!
– Егор, не обижайся, я уже давно не люблю тебя. Не хочу остаток жизни прожить без надежды на счастье …
– Хороша же ты! А о дочери подумала?! – выкрикнул он в отчаянии, как утопающий, пытающийся схватиться за соломинку.
– Она у нас самостоятельная, все поймет. И суп сварит, и полы помоет… А с учебой я ей помогу.
– Так, значит, ты уже всё решила, и дочь оставляешь со мной?
– Давай, Егор, спросим у нее: как скажет, так и будет.
Он ничего не ответил, только сильнее сгорбился и как будто весь осунулся, молча уткнулся в одну точку. Она и сама переживала, боясь еще больше ранить его, где-то в глубине души таилось тепло: вспомнила, как они гонялись друг за другом по свежевыкошенному лугу, а маленькая Вера смеялась и протягивала им руки… И вот теперь она оставит этот родной очаг, любящего ее до сих пор мужа, взрослую дочь, так похожую на нее… и сердце рвалось из груди, и комок подкатывал к горлу. Ей хотелось забиться в угол и разрыдаться… Будто предчувствуя это, Егор подошел к ней, взял ее голову своими руками и тихо прошептал ей на ухо:
– Что бы ты ни сделала, где бы ты ни была, знай, что я всегда любил тебя и люблю!
От этих его слов ей стало еще тяжелее, и уже, не сдерживая себя, она разрыдалась, слезы намочили его ладони, а он прижал ее к себе и тихо гладил по волосам.
– Я не держу на тебя зла. Ты всегда можешь вернуться домой.
На том и порешили. Вера, вернувшись из школы, увидев заплаканные глаза матери и грустное лицо отца, спросила:
– Что случилось?
– А вот и случилось, доченька. Я уезжаю, – ответила мать.
– Куда, мам? А как же я? – упавшим голосом спросила дочь.
– Закончишь учебу, приедешь ко мне…Ты уже взрослая, сама можешь решить, с кем остаться.
– Что ж ты так, мама? Ведь мы так дружно жили… – с укоризной произнесла Вера и, как будто очнувшись, резко бросила в адрес матери:
– Ну, и езжай! Мы не пропадем! Да, пап?
– Не пропадем, дочь, не пропадем! – поддержал отец.
Валя обняла свою дочь, поцеловала в лоб, и направилась собирать вещи в дорогу. Это надо было сделать быстро, как бы отрезая прошлое. Она торопилась, чтобы не видеть две пары любящих глаз, которые прожигали ее своим взглядом.
Федор рвался в Москву, в гущу событий. Он чувствовал в себе столько энергии, столько новых планов, готовых к воплощению…
Когда он объявил в школе, что увольняется, коллектив разделился на два лагеря: одни говорили, что это правильно, мол, надо строить свою жизнь, другие – просили остаться, ведь дети так полюбили его.
Тяжело далось ему это решение еще и потому, что мать просила не уезжать. Он обещал ей, как только устроится и приведет дела в порядок, заберет их к себе.
Он написал эссе о современной жизни на селе через призму истории одной династии и отправил в крупную газету. Редактор лично написал письмо на email с приглашением на работу. Он мечтал применить свои знания, полученные в университете. А внезапно нахлынувшая любовь придала ему силы и дарила надежду…
Редакция газеты «Горизонты» помогла с обустройством: предоставила квартиру из собственного фонда в одном из подмосковных районов. Здесь было довольно уютно. Высотные дома соседствовали с лесом, и с высоты седьмого этажа хорошо просматривалась местность. Вале тоже понравилось место. Да, по сути, ей было хорошо с ним везде…
