И прежде чем окончательно провалиться в черноту, она услышала:

– Мы всегда будем вместе, моя драгоценная девочка. Никто лучше тебя не делает этого. Я заболел тобою, и только в твоей власти унять снедающее меня томление.

Глава 16

Утром Беатрис преследовали ночные видения, и не отпускала дикая слабость, но теперь она уже знала, что нужно делать. Не дожидаясь Пруденс, она выпила укрепляющее зелье и опять уснула, а поднялась с постели только вечером.

Приведя себя в порядок и собираясь спуститься к ужину, она замерла перед туалетным столиком и прочла записку от служанки, написанную угловатым почерком:

Госпожа, вы слишком крепко спали, и я не стала вас будить. Максис Баренс прислал весточку и подарок для вас. Как только проснетесь, приходите в столовую, я накрою для вас трапезу и отдам футляр и послание.

Бетти припомнила подробности будоражащего сна, и внутри у нее все сладко сжалось. Она провела ладонью по волосам, стараясь отогнать от себя откровенные образы, но они настойчиво лезли в голову и вынуждали вновь и вновь мысленно их прокручивать, мечтая о повторении.

«Что же со мной творится? – поражалась она. – Неужели мне хочется, чтобы все это случилось на самом деле?»

И тут же в сознании ясно вспыхнула уверенность – хочется и очень.

«Хочу, чтобы Атли ласкал, – призналась себе Беатрис. – Хочу, чтобы доводил до помешательства. Хочу чувствовать его внутри, и чтобы это происходило между нами снова и снова».

Она схватилась за голову и заметалась по комнате.

«Я свихнулась! – никак не могла успокоиться она. – Как я ему в глаза посмотрю? Он ведь и не подозревает, какие фантазии бродят в моем чересчур живом воображении. А если он догадается? Если решит, что я испорченная, порочная, безродная девка? Я просто умру от стыда, когда его увижу!»

В полнейшем замешательстве она помчалась вниз, намереваясь поскорее узнать, что он передал.

В столовой Пруденс расставляла посуду и, увидев Беатрис, сказала:

– Добрый вечер. Наконец-то вы проснулись. Я уж хотела идти вас поднимать. Негоже так долго почивать. Присаживайтесь. Сейчас подам ужин.

– Где письмо? – выпалила Бетти, пропустив все мимо ушей.

Служанка с обидой поджала губы и ответила:

– Сейчас принесу.

Она вернулась через пару минут, неся конверт и узкий, обтянутый темным бархатом футляр.

– Вот это господин Баренс передал с посыльным. Письмо предназначалось мне, поэтому оно вскрыто. Но вы просили предупредить, когда придет известие от хозяина, и я выполняю вашу просьбу.

Пруденс оставила все на столе и удалилась на кухню за едой. Бетти подрагивающими руками открыла конверт и прочла короткое послание:

Я возвращаюсь в конце седьмицы. Подготовь все, что требуется.

И больше ни словечка.

«Мда, – удивилась Беатрис. – Почему он так сухо пишет Пруденс? Конечно, она всего лишь служанка, к тому же противная до невозможности. Но она работает на него много лет. Мог бы поприветствовать ее и подписаться так, чтобы верному человеку было приятно».

Бетти отложила послание и раскрыла футляр. На красном шелке переливался браслет из белого золота с бриллиантами и сапфирами, идеально подходивший к подаренному до отъезда ожерелью. Она улыбнулась, примерила украшение и полюбовалась своей изящной ручкой. В футляре еще лежала записка, и Беатрис довольная подарком принялась читать ее:

Моя милая Бетти! Я с нетерпением жду нашей встречи. Осталось несколько дней, и мы будем вместе. Пусть этот скромный браслет скрасит часы твоего ожидания. 

  Околдованный тобой, Атли Баренс

У Бетти защемило в груди от осознания того, что Атли боготворит ее и не может дождаться встречи. Она спрятала записку обратно в футляр и сунула его в карман домашнего платья, а браслет оставила на запястье, чтобы он и дальше радовал ее своим блеском.

Пруденс внесла поднос, уставленный блюдами. Она заметила украшение на руке Беатрис, запнулась и чуть не опрокинула свою ношу на пол.

– Осторожно! – вскричала Бетти и подскочила на ноги, чтобы поддержать служанку.

– Не беспокойтесь, – процедила сквозь зубы Пруденс, выровняв поднос. – Можете и дальше забавляться с милой безделушкой, вам это очень к лицу.

Служанка с такой злобой и неприязнью посмотрела на Беатрис, что та отшатнулась и с изумлением округлила глаза, чувствуя себя бестолковой девчонкой, занимающейся всякой ерундой. Пруденс отвела взгляд, расставила все на столе и тут же вышла, даже не соизволив пожелать госпоже приятного аппетита.

«И что я ей такого сделала? – гадала Бетти, давясь пересоленным бифштексом с томленым картофелем. – Я же не виновата, что Атли от меня без ума и балует дорогими подарками. Да и какое до этого дело престарелой ведьме? Не пойму».

Уйдя после ужина в свою комнату, Беатрис принялась пересматривать исписанные ею листы, куда она старалась занести все те комбинации рун, что уже успела проверить.

«Атли возвращается, – подумала она. – Конечно, я ужасно по нему соскучилась, но в то же время мне придется забыть о магии, пока он дома. Но мне, наверное, будет не до рун, когда он приедет. Мы так много времени обычно проводим вместе».

И тут ей в голову опять полезли совсем нецеломудренные мысли, и Бетти схватила мел и заперлась в ванной, намереваясь погрузиться в занятия колдовством и выбросить из головы всякие глупости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

До приезда благодетеля Беатрис еще раз сходила в северную башню, поставила подклеенное ею пособие в самый дальний угол стеллажа, вернула пожелтевший листок в ящик стола в подземелье и перестала проводить опыты в своей ванной. Она вычитала, что сильные маги способны почуять волшебство даже спустя несколько суток, и боялась разоблачения.

В назначенный день она встала раньше обычного и провела добрых два часа за сборами, но результат того стоил. Встав перед зеркалом, она окинула себя придирчивым взглядом и с удовольствием отметила, как великолепно сидит на ней дымчатого цвета платье со скромным округлым вырезом, как блестят собранные в высокую прическу локоны, как сияют предвкушением глаза и пылает на щеках нежный румянец.

– Он от одного взгляда на меня потеряет голову! – с несокрушимой уверенностью сказала она своему отражения и, услышав голоса во дворе, поспешила вниз.

Атли распахнул входную дверь и вошел в дом, неся с собой стылый воздух, охапку припорошившего его плащ снега и саквояж. Служанки уже стояли в ряд и при появлении хозяина низко поклонились.

– Приветствуем, господин, – проговорила Пруденс дребезжащим от волнения голосом.

– Доброе утро, – отозвался он, ища взглядом Бетти и не удостоив вниманием мявшихся перед ним женщин.

Беатрис добежала до конца лестницы, пронеслась через холл и только хотела подлететь к Атли, как увидела в его ярко-голубых глазах жадный огонек и тут же стушевалась. Она помнила этот взгляд по своим снам. Атли смотрел на ее обнаженное тело именно так – плотоядно.

Бетти отчаянно покраснела, опустила глаза в пол и, замерев в паре шагов от благодетеля, промямлила:

– Приветствую, Атли. С приездом. Очень рада твоему возвращению.

Он усмехнулся, подошел к ней вплотную, приподнял лицо за подбородок, вынуждая смотреть в глаза, и с волнующей хрипотцой сказал:

– Здравствуй, милая. Я невыносимо скучал.

И Бетти прочла в его горящих глазах свой приговор.

«Я не выдержу, – поняла она. – Я точно сорвусь и буду умолять его о том, что видела ночами».

Она поникла, признавая свое поражение, обняла его за талию, прижалась всем телом и выдавила:

– И я.

Атли хрипло рассмеялся, погладил ее по спине, почти касаясь ягодиц, поцеловал в лоб и с довольным видом распорядился:

– Кло, приготовь мне горячую ванну. Пруденс, накрой завтрак через полчаса. 

И с нежностью посмотрев на Бетти, спросил:

– Подождешь меня немного? Я быстро.

У Беатрис сердце зашлось в предвкушении, но ей стыдно было признаться в одолевавших ее фантазиях, и она лишь слегка кивнула, страшась выдать себя.