В кабинете Беатрис, прежде всего, достала из шкатулки пустые артефакты и наполнила их маной, помня свое обещание максису Джентесу помогать с накопителями, а после этого уже перешла к поискам свода законов. В книжных шкафах обнаружилось много трактатов по боевой магии, по истории, по теории военного искусства и по другим наукам. Огромный том последнего пересмотра законов Нодарской империи Бетти отыскала на нижней полке и сразу же принялась читать все, что касалось дайн.

Но чем больше она узнавала, тем тяжелее становилось у нее на душе. В Камелии директриса, преподаватели и бонна внушали ученицам, что их главная задача – удачно заключить контракт, избежать службы в государственных учреждениях и погасить долг за обучение. Вот только в действительности все оказалось намного сложнее.

По сути, все дайны являлись собственностью государства и не имели права, самостоятельно принимать какие бы то ни было решения. И те, что служили у максисов, и те, что работали в других местах, постоянно подвергались проверкам магической комиссии. Девушки обязаны были хранить невинность до тех пор, пока не истечет положенный срок контракта и договора, и этот период составлял больше десяти, а то и пятнадцати лет. Чтобы выйти замуж, им следовало подавать особое прошение в магическую комиссию, испрашивая разрешения на брак. Кандидата в мужья проверяли и только после этого одобряли или отвергали претендента. После замужества дайны обязаны были регулярно являться в ближайшую магическую комиссию и наполнять выданные накопители маной, получая за это сущие гроши. Даже переехать из одной части империи в другую они не могли, не согласовав своего перемещения.

Все девушки состояли на учете, и если вдруг один из максисов нуждался в дайне и не имел возможности взять выпускницу закрытой школы, то ему предоставляли выбор из тех лоунок, что работали на государство. Максис указывал на ту, что пришлась ему по карману, оплачивал положенный взнос, получал контракт и хоть на следующий день мог забрать девушку в свой дом. И никто не интересовался мнением самой дайны, ей высылали предписание, и она обязаны была подчиниться, иначе ее ждал штраф, а в случае недостатка средств для уплаты – порка. Только больным, истощенным и пожилым дайнам давали некую долю мнимой свободы, позволяя заниматься тем, чем они сами сочтут нужным, но опять же только в том регионе, к коему их прикрепила комиссия. 

«Такое ощущения, что пока они не вытянут из нас все до капли, – со злостью думала Беатрис, – не видать нам покоя. Интересно, сколько дайн доживает до преклонного возраста? Держу пари, что даже трети не наберется от изначального количества на определенный год рождения».

Просмотрев весь раздел в своде законов, Бетти убрала книгу на место и ушла к себе, и в голове у нее роились отнюдь не радужные мысли:

«Никто не сможет защитить меня от притязаний максисов. Даже статус свободной от контрактов дайны всего лишь фикция, предусмотренная для того, чтобы держать нужных империи лоунок в резерве. Мой единственный шанс на человеческое существование – древняя магия. Они не заставят меня снова отдавать ману хозяину».

И Беатрис опять взялась за колдовство. Как только Эдман покидал дом, она запиралась у себя, до изнеможения составляла комбинации рун, способные пригодиться в случае непредвиденных обстоятельств, и наполняла их энергией, стараясь работать с рунами только до обеда.

В один из дней посыльный доставил послание для максиса Джентеса и дайны Сонар. Дворецкий передал конверт с обычной печатью Беатрис, поскольку Эдман уже ушел на службу. Открыв его, Бетти тут же узнала широкий, резкий почерк герцога. Альмонд Серпентас уведомлял о том, что прибудет с визитом к восьми часам, и выражал надежду застать дома и Эдмана, и Беатрис.

Это известие переполошило весь особняк. Мединна Вафия кинулась заказывать угощения для именитого гостя в лучшей столичной лавке деликатесов, Гретхен принялась вычищать гостиную до блеска, хотя и так поддерживала в доме идеальный порядок. Медин Симпел занялся ревизией столового серебра, несмотря на уверения Бетти в том, что герцог не будет ужинать, раз указал столь позднее время своего прибытия, но дворецкий не обратил на ее слова никакого внимания, и ей пришлось оставить его в покое.

Беатрис тоже решила по-своему подготовиться к визиту. Она отправила Эдману срочное сообщение по личному каналу связи и попросила вернуться домой пораньше, чтобы успеть привести себя в порядок, затем выбрала самое закрытое, шелковое, темно-синее платье без отделки, отутюжила малейшие складки на нем и занялась своим внешним видом. Этикет предписывал ей встречать гостя с высокой прической и ярким макияжем, но Бетти собиралась немного отступить от общепринятых правил. Она приняла ванну с маслами, высушила волосы, смазала их специальным средством и накрутила пряди на папильотки, потом взяла у экономки нужные ингредиенты, приготовила маску по особому рецепту и нанесла ее на лицо и зону декольте. 

К ужину Беатрис спустилась в столовую, благоухая тонким цветочным ароматом, сияя белизной кожи без единого признака косметики и поражая непритязательным нарядом и скромной прической из собранных на затылке тугих локонов. Эдман стоял у окна, поправляя шейный платок, и гадал, зачем герцогу понадобилось заявляться к нему в дом. Но вот он заметил Бетти и замер, неотрывно следя за тем, как она плывет к нему через комнату. Все в ней заставляло его сердце стучать сильнее – и нежная, сдержанная улыбка, и блеск серых глаз, и невероятная плавность движений. Ему захотелось броситься ей навстречу, подхватить на руки и закружить по комнате, крепко прижимая к груди, но он лишь молча смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова.

– Добрый вечер, Эдман, – проговорила она, подойдя к нему вплотную. – Как у тебя сегодня прошел день?

Услышав ее чарующий голос, он очнулся и, взяв ее руку, поцеловал длинные пальчики.

– Все в порядке, – с хрипотцой ответил он, так и не выпустив ее ладонь. – Адепты проклинают меня, значит, день выдался удачный.

Беатрис тихонько рассмеялась и ответила:

– Уверена, они будут тебе благодарны за науку во время испытаний. Ты прекрасный педагог, по себе знаю. Им очень повезло.

Дворецкий появился с подносом в дверях и поставил на стол еще одно блюдо с закусками.

– Медин Симпел, зачем столько всего? – удивился Эдман.

– Не каждый день к нам в дом приходят такие гости, – с достоинством отозвался тот. – Прошу к столу.

Эдман и Бетти переглянулись и обменялись понимающими улыбками, признавая свое бессилие перед неумолимым желанием дворецкого показать себя, а заодно и весь дом в своем лице, с самой выгодной стороны.

За ужином Эдман рассказывал забавные случаи из своей преподавательской практики и наслаждался звонким смехом Беатрис и ее сияющим восторгом и любопытством взглядом. Он впервые подумал о том, что она одного с его адептами возраста, и, скорее всего, ей очень интересно узнать, как проходит обучение магов.

– Если хочешь, – внезапно предложил он, – я как-нибудь возьму тебя с собой и покажу академию.

Глаза Беатрис загорелись, и она выпалила:

– Очень хочу! Честно!

Он рассмеялся ее такой непосредственной реакции и сказал:

– Те адепты, кто сдаст лучше других промежуточные испытания, будут допущены к участию в показательных выступлениях в честь праздника Новолетия. Мы могли бы посетить это мероприятие. Там бывает подчас очень занятно.

– Это было бы чудесно! – с едва сдерживаемым ликованием отозвалась Бетти.

– Договорились.

После ужина они перешли в гостиную, и медин Симпел накрыл чайный столик, не забыв и здесь все уставить закусками, а заодно приготовив на выбор несколько бутылок отменных вин, в случае если гость пожелает что-то более крепкое, нежели банальный чай.

Ровно в восемь часов вечера с портальной площадки пришел сигнал о появлении на территории особняка людей, не имевших доступа в дом, и медин Симпел устремился в прихожую встречать прибывших.

Очарование непринужденной беседы бесследно испарилось, и в гостиной повисла напряженная тишина. Эдман и Беатрис застыли в скованных позах, ожидая появления гостей. Вошел дворецкий и торжественно объявил: