Все эти мысли о родителях заставили девушку вспомнить самый страшный день в её жизни. Снова. А она так надеялась, что избавилась от этого кошмара. Глубоко вздохнув, девушка вылезла из кровати, попила воды и подошла к столу, где в ящике лежала деревянная шкатулка. Когда Икари только приехала в Академию, эта коробка уже была в комнате. И она сложила свою небогатую коллекцию, зачаровала шкатулку так,  что теперь найти и открыть её могла только она сама.

Схватив свое сокровище, она вернулась к теплу еще неостывшего одеяла. Сняв крышку, девушка достала единственную вещь, оставшуюся от мамы – заколку для волос. Такая тонкая плоская металлическая спица, на верхушке которой желтый топаз обнимает металлический цветок с кисточкой из маленьких цепочек. Почему она не сгорела и не испортилась, пожарные не знали, но отдали вещицу бабушке. Она её сберегла и подарила Икари, когда та немного подросла.

Девушка крутила заколку в руках и случайно укололась, так и не поняв чем. Крошечная капелька крови сверкнула, словно гранатовая бусина в пламени свечи и впиталась в заколку. Легкое мерцание постепенно окружило Икари. Она вдруг увидела маму в нарядном платье, стоящую рядом с отцом и себя, совсем крохотную в коляске. Папа полез в карман, достал оттуда длинную черную бархатную коробочку и, целуя маму протянул ей.

«Это старинное украшение рода Тори, котрое получает женщина рода, подарившая дочь с явными магическими способностями. Носи её, она твоя по праву!» – говорил отец, вынимая заколку из футляра и вкалывая ей в волосы.

Икари отчаянно пыталась рассмотреть лицо отца, но не получилось, он всё время стоял спиной.

– Папа, – говорила она, но выходил только детский лепет, что-то вроде «вва-ля-ля-ля». Мама улыбается, а папа целует её в щеку и уходит из поля видимости. Мама наклоняется к ней, гладит по голове.

Мерцание пропало. Видение закончилось. Девушка смотрела за заколку в руке. Зазвонил смартфон.

– Икари? Ты что такое делаешь? Я тебе уже раз пять звонил! – голос Велимора, как всегда, был ехиден, но ей показалось, что парень взволнован.

– Ничего я такого не делала, просто кошмар приснился, а ты в нём был главным персонажем! – выпалила она, закалывая волосы маминой заколкой.

– А вот и не правда, это я тебя из кошмара вытащил, врушка. Мне матушка прислала бальзам для твоей раны. Хочешь?

Скривившись от неловкого движения, девушка согласилась. Через минуту Велимор стоял у её кровати со стеклянной банкой в руках.

– Давай намажу и покажу, как активировать.

– Может я сама?

– Потом будешь сама, а сейчас надо показать, – вся игривость и кокетство улетучились. – Матушка дала точные указания, если им не следовать, то эффекта не будет.

– Ну ладно, – Икари задрала край футболки. Бинты опять были в крови и какой-то противной слизи. Эльф хмыкнул, и аккуратно размотал бинт. Вид раны ему не понравился.

– Рану промыть надо! У тебя есть чем? – деловито спросил он.

– Ага, в ванной, в шкафчике, – пока Икари договаривала фразу, Велимор успел заскочить в ванную и вернуться обратно.

Промыв рану, он положил мазь толстым слоем так, что заполнились все неровности кожи. Затем эльф произнес слово «декзаж» и одновременно представил в уме прочный без изъянов кожный покров.

Бок девушки стал выглядеть здоровым. Она подвигалась немного. Боль была, но меньше и, казалось, будто раны совсем нет.

– Отлично! Почти не болит!

– И никаких бинтов. Мы такую мазь «пластырь» называем.

– Передай своей маме мою благодарность.

– Сама передашь, она скоро заедет в Академию и хочет с тобой познакомиться.

– Что? – Икари возмущенно уставилась на парня.

– Не знаю, о чем ты думаешь, а она хочет про твою родословную поговорить.

– А-а,– более спокойно ответила Икари и закивала головой. – Можно футболку опустить?

– Да, можешь делать всё, но осторожно. Через двенадцать часов процедуру необходимо повторить! Да, чуть не забыл, вот баночка для снятия мази. Наносишь пару капель на руку, втираешь, затем смываешь губкой с чистой водой. Даешь высохнуть и повторяешь процедуру. Запомнила?

– Ага. Это не сложно! А под душем можно?

– Только сначала душ, потом снимай мазь.

– Просто отлично! – Икари собиралась выгнать Велимора, но…

– Ой, а это что такое? – спросил он, и её отросшие волосы развалились, а заколка оказалась в его руке.

– Отдай! Это мамина!

– Какая интересная заколочка! Ты в курсе, что она сделана эльфами?

– Нет! Отдай!

– Да на, возьми, чего так разнервничалась-то?

– Это единственная память о маме. Я…

– Прости, я же не знал. Просто знакомую вещь углядел. Знаешь, ты её моей матери покажи, ладно?

– Ладно. Слушай, а как ты попал в мой сон?

– Я не попадал в твой сон, просто почувствовал, что тебе снится кошмар. Это из за крови, что я слизал.

– И так теперь будет постоянно? – с ужасом спросила девушка.

– Нет завтра, ну вернее, через двенадцать часов кровь полностью исчезнет из моего организма и вся магия вместе с ней.

– Тогда хорошо. Я, вообще-то спать собираюсь, может ты пойдешь уже?

– А может я не хочу?

– Ну, тогда я Игуру позову, чтобы тебя выгнать!

– Не, не надо… Всё-всё, я ухожу! – Эльф резко наклонился явно хотел сорвать поцелуй, но Икари отвернула лицо и его губы смачно чмокнули её в щеку.

Довольный парень растворился в окне телепорта, а не очень довольная девушка отправилась спать, как и говорила.

– Икари? – едва она закрыла глаза, как незнакомый голос позвал её откуда-то из-под подушки.

Засунув руку, девушка пошарила там и ничего не нашла. Пришлось включить свет и переворошить всю кровать. Под матрасом валялась связка ключей с небольшим брелоком, от дома.

Когда-то давно Икари его сама вырезала из ветви старой яблони, которая упала, не выдержав веса яблок. Она хотела вырезать кошку, не вышло. Получилась рожица, отдаленно напоминающая кошачью.

– Ну, наконец-то! Ты меня услышала!

– Ой, – девушка озадаченно взяла связку ключей в руку и стала рассматривать брелок. Потемневшее дерево, отполированное частыми касаниями рук было теплым и таким родным. – «Ну что за день сегодня такой? Сначала родители, теперь вот дом…» подумалось ей.

– Ты чего ойкаешь? Случилось что? – голос шёл из брелока.

– Нет, я не знала, что ты говорящий.

– Раньше ты не была готова к разговору.

Икари заметила, что нехитрая резьба на брелоке стала более затейливой, постепенно проявились новые линии, потом поменялся оттенок у рисунка, ожили и стали объёмными глаза. Забавная коричневая морда кота нахально подмигивала и клыкасто улыбалась девушке.