Я стояла в комнате, прислушиваясь к его шагам и покусывая губу. Не скажу, чтобы волновалась, но актерствовать подобным образом мне еще не приходилось, поэтому некоторая неловкость присутствовала. Дверь открылась, Женька зашел в комнату и замер на пороге с открытым ртом. Правда, удивление быстро сменилось заинтересованностью.

– Вот так сюрприз, – усмехнулся он, прикрывая дверь, я слегка пожала плечами, мол, ничего удивительного.

Просто захотела сделать любимому сюрприз на день рождения и нарядилась в костюм медсестры. По Женькиному взгляду было видно, что сюрприз удался. Короткий халатик, неприлично обтягивающий грудь, белые чулки и туфли на каблуках: и считай, мужчина у тебя в кармане. Похлопав глазками, я направилась к нему. Впрочем, игры в медсестру и пациента быстро закончились, потому как смотреть на меня в таком виде было выше Женькиных сил, и очень скоро мы погрузились в сладострастие.

Я уже была практически на пике удовольствия, когда дверь в комнату внезапно распахнулась, и я увидела Женькиного отца. Сзади него маячило испуганное и одновременно смущенное лицо одного из парней, по всей вероятности, тот приехал вместе с Женькой, чтобы забрать документы, такое частенько случалось. Охнув, я сползла со стола, на котором сидела, а Женька, чертыхнувшись, стал натягивать джинсы. Сцена не затянулась, Миронов-старший быстренько удалился, прикрыв дверь и сказав, что ждет в гостиной. Как только мы остались одни, Женька рассмеялся, правда, сдержанно.

– Вот уж не думал, что подобная ситуация может приключиться в таком возрасте, – покачал он головой.

Я натянула джинсы и майку в крайнем смущении. Мои отношения с Женькиным отцом и так нормальными не назовешь. Если начистоту, мы с Мироновым-старшим враги, и только то, что я с Женькой, мешает уничтожить ему меня окончательно и бесповоротно. А такую цель он, кажется, преследует с начала нашего знакомства.

Около года назад мы случайно столкнулись, когда я вляпалась в историю, где фигурировал весомый компромат на Миронова. Тогда Станислав Игоревич был еще только бизнесменом, но активно строящим карьеру на политическом поприще. Так что компромат, особенно в чужих руках, был для него большой угрозой. А тот, как назло, попал в руки не к кому-нибудь, а к моей первой любви. Марк всегда был подлецом, но подлецом исключительно удачливым, а главное, азартным. Когда-то он и мною воспользовался в личных целях, а именно обогатился и свинтил в теплые края.

Я же осталась без любви, без смысла жизни, но с большой вероятностью скорой смерти. К счастью (хотя тогда я так не считала), мне помог сбежать подельник Марка, Леша Максимов, которого тот в последствии убил. Марк вообще не любил ни подельников, ни свидетелей, потому со временем начал чистить хвосты истории, в которую меня втянул, а так как я могла пригодиться, он снова использовал меня в качестве орудия свершения своих планов.

Как назло, его планы частенько пересекались с планами Миронова, который тоже не был глупцом и нащупал между нами нить. Однако как только Марк разделался со своими делами, он вновь исчез, а я осталась. Для Миронова я была как гость в горле, потому что он был уверен: у меня есть на него компромат. Но на тот момент мы с Женькой погрузились в такую глубокую пучину взаимоотношений, что Станислав Игоревич не решался избавиться от меня, по крайней мере, в открытую.

В конце концов, мы с Женькой разбежались по разные стороны, и почти сразу я оказалась впутана в очередную политическую интригу, в результате которой должна была сложить голову или оказаться за решеткой. В столь хитроумном плане поучаствовал и мой друг Ярослав, хотя язык с трудом поворачивается его так называть. Ярослав Петренко в нашем городе не последняя личность, я бы даже сказала, одна из первых, активно строящий свой бизнес и ничем не гнушающийся.

Сошлись мы неожиданно, и хотя со стороны казалось, что дружба наша будет короткой, на деле она становилась только крепче. Что не мешало моему знакомцу пихать меня куда ни попадя, дабы достичь очередной своей цели. Пару раз я пыталась порвать эти странные отношения, но удерживало то ли стремление держать опасного человека возле себя, то ли, как ни удивительно признавать, странная привязанность к Петренко. Его отношение ко мне охарактеризовать я не бралась, потому для меня и всех окружающих оставалось загадкой, как я обосновалась в его жизни.

В конце концов, я плюнула на все домыслы и перестала гадать, что к чему, тем более, может, и невольно, но Ярослав посодействовал нашему с Женькой воссоединению. Я на тот момент уже и не чаяла, ведь Женька собирался жениться на Насте, секретаре Миронова, но в последний момент отменил свадьбу. Я перебралась в его дом очень быстро. Разговоров о прошлом мы не заводили, Настю я больше не видела, хотя и знала, что она по-прежнему работает на Миронова. Человек имеет свойство забывать плохое.

Если Марк разбил меня так, что пришлось собирать по кусочкам, то теперь многие проблемы отваливались сами собой, потому как казались ничтожными по сравнению с пережитым когда-то. Спустя всего месяц совместной жизни я, чувствуя себя любимой и желанной, оправилась и стала похожа на нормального человека. То есть так говорят окружающие, и я склонна им верить. Страхи, преследовавшие меня поначалу, утихли, и хотя где-то в глубине души я все еще боялась, что может произойти нечто такое, что разрушит все, что у меня есть, жизнь с Женькой успокаивала и дарила счастье, которого, как я думала, у меня уже не будет.

– Я жду тебя внизу, – сказал Женька, направляясь к двери.

– Что? Зачем? Я не хочу спускаться.

– С твоей стороны это будет некрасиво. Отец заглянул к нам в мой день рождения.

Я открыла рот, но он сделал непроницаемое лицо.

– Спускайся.

Распустив хвосты, я причесалась и потопала вниз. Женька сидел на диване, Станислав Игоревич прибыл не один, с ним была женщина. Они расположились в креслах напротив дивана.

– Иди сюда, – Женька похлопал рядом с собой, и я плюхнулась, старательно пряча взгляд.

– Знакомьтесь, – тут же сказал Миронов, поворачиваясь к своей спутнице, – это моя хорошая знакомая, Иванченко Александра Ильинична, журналист из Москвы, приехала к нам в город на некоторое время.

Я приветливо улыбнулась и пожала даме руку, мазнув взглядом. Ей было около сорока пяти, немного полноватая, но выглядела хорошо: прическа, дорогой костюм, макияж. Рукопожатие было крепким, а взгляд любопытным, подозреваю, Миронов успел сболтнуть, чему он стал свидетелем. Парня из Женькиной свиты уже не было. Я нырнула к Женьке под плечо, продолжая прятать взгляд и чувствуя, что краснею. Заметив это, он усмехнулся. Его ситуация, скорее, забавляла. Оказалось, Миронов, действительно, заехал поздравить сына с днем рождения. Мы выпили чаю, немного поговорили о мелочах, и вскоре они с дамой откланялись. Оставшись одни, мы с Женькой переглянулись, и он усмехнулся.

– Что? – посмотрела я на него.

– Кажется, я так и не получил свой подарок, – хмыкнул он и, резко подхватив меня и перекинув через плечо, потащил наверх.

На следующий день Женьке пришлось уехать, несмотря на то, что у него вроде как был выходной. И на то, что вечером мы собирались праздновать его день рождения. Провалявшись полдня в постели, я отправилась в салон красоты, чтобы подготовиться к торжественному мероприятию, и уже на выходе оттуда была поймана телефонным звонком Ярослава. Надо сказать, Женька к нашей с Петренко дружбе относился с прохладцей, не очень понимая, на чем она держится. Я тоже не понимала, потому и ему объяснить не могла, однако за прошедший месяц мы с Ярославом пару раз пили кофе. Немного посмотрев на телефон, я все же сняла трубку и сказала:

– Я очень занята. У тебя что-то важное?

– Конечно, – усмехнулся он, – прямо сейчас сижу в кафе, наблюдая за одной женщиной, не мог тебе об этом не сообщить.