Он и сам не знает, почему сказал именно эти слова, вместо такого нужного в этот момент «не волнуйся» или «всё будет хорошо». Вероника уставила на него разъярённый взгляд, отошла на несколько шагов. Её лицо искривилось в какой-то болезненной гримасе, и Скорпиус подумал, что сейчас она схватит одну из дорогих ваз, ту, что стояла к ней ближе всего, и зашвырнёт в него. Но этого не произошло, она только через силу смогла выдавить:
— Я никогда этого не хотела. Я тогда хотела убрать её с дороги, только и всего. Хотела лишь, чтобы она не мешала мне. Именно поэтому и устроила всё так, чтобы родители отправили её именно в Германию, потому что, пока она была там, я точно знала, что она в безопасности. И я никогда не желала ей такого, я не хотела, чтобы моя сестра умерла на обочине грязной дороги, словно собака! — её голос срывается на визг, алые ногти впиваются в ладони. Вероника смотрит на Скорпиуса всего мгновение, а потом отворачивается к окну, снова закрыв лицо ладонями.
Именно в этот момент внутри него что-то ломается. Скорпиус хватает Веронику за плечи и, развернув к себе лицом, заключает в такие нужные им обоим объятия. Она сдаётся достаточно быстро — перестаёт обнимать себя руками и цепляется за его рубашку крепче, словно это единственная опора, которая у неё осталась, но плакать не прекращает.
Так они и стояли, обнявшись так, как никогда друг друга не обнимали. Скорпиус прижимал Веронику к себе всё сильнее, словно чувствовал, что без его поддержки она не сможет двигаться дальше. Она не сможет двигаться дальше без него.
Он продолжал прижимать её к себе и слушал, как всхлипы становятся всё тише, и дыхание её медленно восстанавливается. В один момент она делает глубокий вдох, распрямляет спину, и старается отстраниться от Малфоя, сделав несколько маленьких шагов. Мужчина смотрит на неё внимательно, и почему-то вспоминает ту дуэль, которая произошла на уроке ЗоТИ между ней и Розой на шестом курсе. Тогда она тоже была настоящей, как и сейчас.
Скорпиус старается заглянуть ей в глаза, и по-доброму усмехается, когда она старается отвернуться. Он притягивает её к себе, прижимаясь к ней с такой силой, словно она вот-вот растворится в воздухе, исчезнет навсегда. Он практически не удивился мелькнувшей в голове мысли о том, что боится её потерять.
Только сейчас большие напольные часы, которые стояли в тёмном коридоре только потому, что больше нигде им не нашлось места, пробили десять раз. Скорпиус впервые подумал о том, что у Вероники всё-таки есть сердце.
========== Лили ==========
Лили Луне Поттер двадцать, и она думает о том, что всё ещё не знает, чего хочет от жизни. Она считает правильным то, что всё своё свободное время она посвящает своей семье, которая за последние пару лет стала ещё больше. Она постоянно готовит дома ужин, и обязательно оставляет Альбусу лучшую порцию, потому что знает, что из Министерства он возвращается голодным. Ей кажется, что всё, что она делает — более чем правильно, и она довольна своей жизнью, хотя Хьюго не оставляет попыток убедить её в том, что это не настоящая жизнь. А Лили только каждый раз улыбается его словам и, давно откинув приевшееся ей «в любовь играют дети», только честно отвечает, что ей нравится так жить.
Конечно, у неё нет, как у Хьюго, новой машины и милой Эллисон, которая, даже шесть лет спустя, всё ещё рядом. Раньше Лили ни за что бы ни поверила, что люди, которые сходятся в подростковом возрасте, могут оставаться вместе так долго, но Хьюго и Эллисон уже который год разрушали её убеждение.
Хотя, Лили кажется, что они успели порядком устать друг от друга. Им бы разбежаться и полностью отдаться молодости, закрутить курортный роман, уехать с друзьями на море, позабыв какие-либо обязательства, или что-нибудь ещё в этом духе, что угодно! Но они вместе уже лет пять (если считать с начала пятого курса), и слишком привыкли друг к другу и к тому, как размеренно течёт у них жизнь. Если бы такая жизнь была у самой Лили, она бы тоже ни за что от неё не отказалась.
Теперь Лили всё чаще думает о том, что, возможно, она никогда не умела жить по-настоящему, на самом-то деле. В школе она всегда строила великие планы и ставила перед собой невыполнимые цели, аргументируя это тем, что она — дочь великого Гарри Поттера, и должна быть лучшей. Если говорить достаточно честно, каждый из них, Поттеров, был в чём-то хорош: Джеймс — лучший в Квиддиче, Альбус — лучший на курсе, а Лили… просто устала. Устала держать спину идеально ровно, устала поднимать голову высоко вверх, устала пытаться быть той, кем она никогда не являлась, просто для того, чтобы кому-то что-то доказать.
Возможно, сейчас в её жизни настало именно то время, когда она должна быть просто Лили, которая очень любит свою семью и готова на всё ради родных людей. Хотя, теперь всё чаще девушка думает о том, что, если бы она не хваталась за всё и сразу, смогла бы в чём-то преуспеть.
Было много вещей, о которых Лили жалела, даже слишком много для её двадцати лет. Пожалуй, она не жалела только о том, что тогда, на четвёртом курсе, отказалась от значка старосты, выбрав вместо него дружбу с Хьюго, пусть даже потом, на пятом курсе, заветного значка она уже не получила. Лили считала, что это был один из немногих раз, когда она поступила правильно.
Лето только вступало в свои права, но солнце палило нещадно. Неудивительно, что Хьюго тихо ругался, заводя машину, когда Лили попросила отвезти её в Ракушку, где сегодня собрались все дети дяди Билла и тёти Флёр, что предвещало очень интересный вечер. Всю весну они, как правило, проводили во Франции, возвращаясь в первые недели июня.
Лили помнит первый раз, когда они решили уехать жить во Францию на какое-то время. Это было после того, как Луи окончил седьмой курс, и Уизли должны были все лето провести в Париже. Виктуар тогда скрестила руки на груди и сказала, что она поедет во Францию только с мужем или же с мужем останется в Британии. Одним словом, даже у Тедди не было выбора. Луи целую неделю ходил и причитал, что не сможет расстаться с Алисой, из-за чего дяде Биллу пришлось посылать Долгопупсам сову с письмом, в котором они просили отпустить Алису с ними во Францию и заверяли, что ответственность за неё берут на себя. Только Доминик, которая тогда только начала официально встречаться с Лорканом, безразлично пожала плечами и сказала, что они взрослые люди и смогут побыть друг без друга несколько месяцев. Хотя, что-то подсказывает Лили, что сам Лоркан был против этой затеи.
Лили слегка кусала губы, пока прохладный ветер, поступавший в салон автомобиля через раскрытое окно, трепал рыжие, выбившиеся из хвоста пряди волос. Хьюго барабанил пальцами по рулю в такт мелодии, которая доносилась из радио, кажется, это были The Beatles, и Лили иногда поглядывала на него, улыбаясь, но заговорить, хотя бы о чём-то, не решалась.
Оглядываясь назад, на все эти прошедшие годы, она иногда невольно поражалась тому, как изменились взаимоотношения в их семье. Кто бы мог подумать, что через год после окончания Хогвартса, Джеймс пустится в кругосветное путешествие, можно сказать, сбежав из дома, ничего не сказав ни ей, ни родителям? Разве кто-то поверил бы в то, что Роза и Альбус, которые больше пяти лет друг с другом даже не разговаривали, снова смогут стать близкими друзьями? А то, что отношения между ней и Хьюго станут намного прохладнее, вообще звучало смешно! Но сейчас всё было именно так.
И, тем не менее, Лили всё равно любила свою семью.
Она всегда любила проводить время с Мари-Виктуар и Тедди, точно знала, что, если ей понадобится совет, она всегда может поговорить с Луи, обожала разговаривать о пустяках с Доминик. И пусть сейчас, начав делить квартиру с одним из главных журналистов Ежедневного Пророка, Доминик стала той, с кем едва ли можно поговорить о пустяках, Лили всё равно не променяла бы разговор с ней ни на какие алмазы или рубины. От одной только мысли о том, что сейчас она увидит их всех, сердце начинало трепетать в груди, и Лили с лёгкой улыбкой признавала, что это приятный трепет.
