Восхитительный человек – он написал великолепные (и весьма лестные) пространные отзывы книгам.

И динамика моего повествования-то ему нравилась, и персонажи-то мои были грандиозными, и воображение-то моё не знало границ!

И вот, я сидела там перед ним в приятной полудрёме, думая: «Ага, да-да, продолжайте…» – когда внезапно он спросил: «Единственное, что мне любопытно: что же такого привлекательного в мужчине в килте?»

Что ж – будь я полностью в сознании, быть может, я бы такое и не сказала (хотя, опять-таки…). Как бы то ни было, я посмотрела на него буквально мгновение и выдала: «Ну… полагаю, суть в том, что так вас в любую секунду могут прижать к стене».

(Кхе-кхе!)

Несколькими неделями позже, уже вернувшись домой в Аризону, я получила пачку вырезок из интервью от немецкого издательства, и первым лежал выпуск того самого журнала. Издатель прикрепил к нему заметку со словами: «Не знаю, что вы ему сказали, но думаю, он в вас влюбился!»

Человек в килте. Невероятно сильный и притягательный образ, да…

А теперь у вас их двое…

Налейте себе щедрую порцию виски, откройте книгу и наслаждайтесь!

Slàinte Mhath!

Диана Гэблдон

Скоттсдейл, Аризона, август 2020

Место действия: Фургончик. Парковка. Долина Гленко.

Шотландское нагорье. День (сентябрь 2019)

Как только я пристегнул ремень на пассажирском сиденье автофургона «Фиат», в мой желудок стало прокрадываться всё усиливающееся чувство ужаса – я никогда до этого не ездил в автомобиле, который вёл Сэм. Никогда. Мы все знаем о своих способностях. Я вот очень хороший водитель. У меня быстрый автомобиль, проходящий «кризис среднего возраста»; как бы то ни было, до предельно возможной скорости я на нём не разгоняюсь (ну хорошо, было дело пару раз…) и за 40 лет ни разу не попадал в аварию. На счету Сэма же, напротив, числится длииииный список столкновений и царапин.

Вот когда в Лос-Анджелесе он ухитрился захлопнуть ключи в багажнике, въехать в столб, сдавая назад на «Форде Мустанг» (столб, конечно же, как из-под земли выскочил), и процарапать новёхонький электромобиль вдоль всей пассажирской стороны, то, согласно преданию, вина за всё это лежала на Городе ангелов, ведь «столб расположили неудачно».

Я гляжу на его мальчишескую ухмылку, когда он дёргает рычаг переключения скоростей и едва сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху, и осознаю, что этот человек способен на всё. Быть может, он съедет с обрыва, только чтобы посмотреть, на что это похоже. А быть может, выпрыгнет из машины на полном ходу, оставив меня бороться за руль, вышедший из-под управления. Все эти мысли кружатся хороводом в моём похмельном мозгу, когда Сэм переключает передачу на задний ход.

Ккк-чхи-вииии-ррррр-кккк-чхи!

Полагаю, он пытается выжать сцепление, но скрежет из коробки передач говорит мне об обратном. Он ещё некоторое время мучает рычаг, глядя на меня с улыбкой психопата, и именно в этот момент и рождается «Земля кланов» – без плана и без сценария, просто мы двое как есть: один, что притворяется крутым парнем, собрался в поездку с другим – абсолютным маньяком – за рулём.

Со всей определённостью я знаю, что Сэм намеревается отыскать ещё несколько новых и ужасных способов рисковать моей жизнью.

Сэм. А что, если я…

И тут он этак ненавязчиво выдаёт, что не водил машину с ручной коробкой передач уже лет пять или шесть – и вообще никогда не водил автомобиль таких размеров, как наш фургон. Великолепно.

Сэм. Что-то я вообще не знаю, на какую педаль нажимать?

Грэм. …шутишь, что ли?!

Сэм. Да нет… Тут же газ-тормоз-сцепление?

Грэм. Да, тут газ, тормоз и сцепление. В каком порядке, знаешь?

Сэм. …ну… слева направо…

Грэм. Нет. Справа налево. Газ, тормоз, сцепление.

На современном жаргоне водителей это означает ещё и Предпосылка-Поведение-Последствие, но этот человек считает, будто он сможет выкрутиться, если притворится грамотным водителем, а последствия – это просто захватывающие события, которые ещё не произошли.

Сэм. Грэм, ты как там, в порядке?

Если бы у него был саквояж, МакТавиш прижал бы его сейчас к себе покрепче, а ведь мы ещё даже с парковки не выехали. Ну да, пару раз я поскрипел рычагом переключения передач, но в свою защиту могу сказать, что не водил машину с ручной коробкой уже много лет, быть может, пять или шесть… а машину таких размеров, как эта – и вовсе никогда не водил, но этого я Грэму рассказывать не собираюсь… пока. В конце концов я нахожу заднюю передачу, делаю вдох и сдаю назад на полной скорости.

Грэм. Иисусе!

Раз Грэм вцепляется в поручень, скорчившись на своём сиденье, меня накрывает волна адреналина – это должно быть весело, даже если мы и не сумеем выбраться с парковки. Одно уже зрелище того, как он ойкает и взвизгивает, само по себе доставляет невероятное удовлетворение. Он бросает на меня испепеляющий взгляд, пока я заламываю рычаг, включая первую передачу, и мы начинаем набирать скорость, дюйм за дюймом теряя из виду отель «Кингсхауз».

«Ну, вот мы и едем! – говорю я с необычайным чувством уверенности. – Земля кланов – история о двух людях, которые…»

«…не знают ничего!» – завершает Грэм.

И он прав. Мы отправляемся в это путешествие вместе, чтобы открыть, что такое – настоящая Шотландия, что значит быть шотландцем, но у нас есть лишь самый приблизительный план. Мы знаем, что хотели бы разузнать побольше о шести основных кланах горцев и встретить как можно больше интересных людей, начиная от вождей кланов (которые по-прежнему препираются друг с другом) и заканчивая музыкантами, историками, поварами (Грэма же нужно кормить), и, конечно, мастеров производства виски (ну а почему бы и нет?).

Но поскольку у нас была всего неделя на подготовку и сборы, это путешествие будет наполнено приключениями и подпитано виски, адреналином и кофе.

Ккк-чхи-вииии-ррррр-кккк-чхи!

Грэм. Это вторая, а не четвёртая передача!

Мы начинаем свой путь в несомненном сердце всего Нагорья – долине Гленко – крутосклонной горной долине (глен – и есть долина), сформировавшейся во время оледенения, по которой протекает река Ко. Эта часть Шотландии мне хорошо известна, поскольку я много раз посещал её и бывал тут на выходных, а ещё это место резни в Гленко 1692 года, которая привлекла мой интерес к шотландской истории более 20 лет назад.

Что ж, если точнее, – в 1992 году.

Я был в самом соку, мне был 31 год. Для меня стала шоком мысль о том, что Сэм, возможно, тогда только собирался пойти в среднюю школу, и, наверное, ещё носил короткие штанишки? Быть может, даже писался в постель? Мне нужно некоторое время, чтобы пережить это болезненное осознание.

Я служил в Фестивальном театре в городе Питлохри, участвуя в сезоне, и был погружён в Нагорье на девять месяцев работы на театральных подмостках – по шесть разных постановок в неделю. Это было просто невероятно. Нагорье всегда изумляло меня, и я чувствовал глубокую связь с этим местом. Мой отец не мог дождаться, чтобы уехать из Шотландии. Он родился и вырос в Глазго, но, будучи лётчиком, много путешествовал по всему миру. Когда бы ему ни случалось пролетать над Шотландией, он всё время говорил, что там было облачно. Так что, чем бы ни был вызван мой интерес к Нагорью и его истории, он происходил откуда-то «изнутри», словно некая «память народа», – знание, которое отражает опыт, пережитый группой людей или «племенем», – быть может, сотни лет тому назад.