"Увидеть еще раз Мари?" - я встал, оделся и пошел вслед за этими льстецами и обманщиками в зал информатория. Этот зал был весь заставлен плоскими экранами, на которые транслировалась вся скорректированная информация.
- Что ты хочешь увидеть? - спросил деловито Юпи, усаживая меня в кресло и устраиваясь перед малым, по его росту, набором клавиатуры, - Мари?
- Да.
- Пожалуйста, сейчас сделаем тебе Мари.
По экрану запрыгали картинки, Юпи заговорил с невидимым оператором. В ответ послышался уже позабытый мною свист. Наконец картинки стабилизировались - пол, выложенный сине-зелеными плитками, бассейн, стайка девушек.
Это была сауна, где мылись, расчесывались, умаслялись благовониями женщины. Камера располагалась на потолке, и мы смотрели на девушек сверху вниз.
Я хотел было выразиться, что с удовольствием посмотрел бы порнографию в другой раз, но осекся.
В одной из девушек, сидевших на скамье, я узнал Мари. Она сидела неподвижно, ладони на коленях, обнаженная. Над ней хлопотали двое служанок.
- Что это за гарем? - вопросил я. Нини с Юпи переглянулись, - мы не знаем этого слова.
- Что это значит? - подал голос ревнивец.
- Жертвы перед смертью должны быть хорошо ухожены, одеты и расчесаны, как полагается.
Таковы здешние обряды.
- Когда это случится?
- Пожалуй, тебе лучше не смотреть.
- Когда это случится?
- Через пару часов.
- Так, а пониже нельзя?
- Что пониже?
- Я хотел бы увидеть ее лицо.
- Хорошо, - и Юпи заговорил в микрофон. Я понял ответный свист - ответ был отрицательный.
- Ладно, - сказал я, поднимаясь с кресла, - я пойду к себе. И не надо меня тревожить и провожать.
- Хорошо, хорошо.
Мари. Я видел твое прекрасное тело, я видел, как много я потерял. Я больше не мог терпеть, больше не мог выносить разлуку с тобой.
Я вышел из здания информатория наружу, на свежий воздух. Огляделся вокруг. Никто за мной вроде бы не следил. Впрочем, если бы и следил.
Попробуй разгляди комарика на стенке в десяти метрах от тебя. Так или иначе, но никто не пытался остановить меня, когда я пошел к складу с вооружением. У склада была стальная дверь и замок, так что я даже не пытался приблизиться. Я прошествовал мимо пакгауза к стоянке грузовиков.
Там всегда стояло несколько машин. Хвала Аллаху и благословение Автору, так было и на этот раз.
Ключей у меня не было, так что я сразу полез под капот машины. Работать было рискованно, но током меня не убило - успел отдернуть руки. Проскочила искра, и мотор заработал. Я выполз из-под днища, встал, ударил по дверце пониже ручки, и дверца распахнулась. Сел за руль. Оставил дверцу открытой. Разогнался, подъехал к складу и на всем скоку (ходу, разъезду, разлету, движимый силой инерции) таранил стену. За секунду до столкновения я выпрыгнул из машины. Недаром говорят, нельзя оставлять машину без присмотра.
Раздался грохот. Грузовик въехал в стену, проломил ее и остановился. Нашла коса на камень. Я поднялся, отряхнулся и осмотрел себя. Голова, руки, ноги были ободраны до крови, но серьезных травм не было. Я подбежал к грузовику.
Приходилось поспешать, пока не проснулась недремлющая охрана. Хороший был грузовик. После такого удара он еще соглашался работать. Я дал обратный ход, и мой таран выкатился из пролома. Я стремглав бросился в дыру, нырнул туда и через минуту вынырнул с охапкой боеприпасов. Потом нырнул снова. Побросал все в машину, огляделся.
Охрана еще и не чесалась. Всякое уважение к начальнику было мной утеряно и потеряно. Он не догадался приказать поставить датчики тревоги на складе.
Перед грузовичка напоминал гармошку, но автомобиль был на ходу. Мы с ним отправились в путь к аэродрому. Я пытался выжать максимальную скорость из моего инвалида, но грузовичок только жалобно стонал и катился со скоростью двадцать км в час. Тем временем подошла очередь оператору вневедомственной охраны осмотреть и тот участок сектора, где я набедокурил.
Я уже подъезжал к стоянке вертолетов, когда увидел несущийся мне наперерез армейский бронетранспортер. Я развернулся и поехал скачками к другому краю аэродрома. Там стояло нечто, смахивающее на истребитель СУ-27, но погабаритнее. Откуда мне было знать, что это всамделишний космический истребитель? И что он не имел права взлетать с наземного аэродрома на основных двигателях? Что для этого подвешиваются обычные химические , которые тот сбрасывает по выходу из атмосферы? Я въехал на его ВПП и поехал к самолетику. Над моей кабиной прогрохотала огненная трасса. Я был на одной линии огня с тем истребителем, и стрелок не рискнул взять более точный прицел. Я успел. У истребителя я отключил мотор, выпрыгнул из кабины и с автоматом наперевес бросился к самолету. Около него три человека, тьфу, драконы возились с инструментами и ящиками.
- Стоять! Руки вверх! - рявкнул я. Меня поняли без перевода и вскинули лапки. У всех троих глаза были выпучены и прыгали то на меня, то на ствол авомата. - Готовьте агрегат к полету, - прорычал я, - кто здесь летчик?
- Я, - на свою беду сознался бедолага.
- Лечь на землю, мордой вниз.
Пока они отдыхали и расслаблялись, я закинул в кабину свои манатки. Кабина была маленькой и неудобной. Было два кресла, проход между ними, свободное пространство позади. В задней части имелась вогнутая серебристая дверь. Там была камера в форме барабана. На туалет не похоже. Я выпрыгнул наружу.
- Пилот, встать, пошли, - для пущей убедительности ствол автомата уперся ему в спину. Держа его на прицеле, я поднялся за ним в кабину.
- Человек, ты делаешь глупость, - прогундосил он через переводчика.
- Мне терять нечего.
- ...мало топлива.
- Ничего, мне недалеко, в Дамию. В один конец, в Хутмос. Ты знаешь район пирамид?
Тот искоса взглянул на меня и начал работать с клавиатурой. Что ж ты смотришь на меня искоса, низко голову наклоня? Нет, до такой степени шею пилот не выгибал, как героиня славной советской песни, но выражение морды было еще то.
- Человече, ты понимаешь, что будет, когда мы взлетим?
- Что?
- Что? Мы можем погибнуть. Эти двигатели не предназначены для полетов в теплой атмосфере.
Я взглянул на обзорные экраны.
Бронетранспортер уже прибыл, и солдаты окружили самолет.
- Включай двигатели! - пилот покосился еще раз и нажал кнопку. Раздался рев, из доз вырвалось пламя, вокруг аэроплана встала стена из огня и расплавленного бетона. Потом двигатель смолк. По фюзеляжу застучал град из комьев земли и обломков бетона. Потом уцелевшие экраны показали спины спешно эвакуирующихся десантников.
- Полетели, - ствол автомата ободряюще ткнулся в пилота своим черным носом.
Пилот дрожащими руками включил двигатели, и мы полетели. От ускорения меня вжало в кресло.
Истребитель взлетел почти вертикально. Пилот, видимо, решил убить меня перегрузкой и покончить с угонщиком без суда и следствия. Глаза мои вылезли из орбит, но я был жив и в сознании. Дракон поглядел на меня, я поглядел на дракона.
Путешествие продолжалось. Не знаю, как долго мы летели, но когда с глаз моих кровавая схлынула пелена, небо было черным. По моему лицу текло что-то теплое и противное. Рука моя была словно свинцовая. Я поднял ее и прикоснулся к лицу. Из носа текла кровь.
- В Дамию, - прохрипел полупокойник, - учти, мне терять нечего.
Истребитель заскользил вниз, к земле. Да, мой летчик был асом. О колдовской защите дамийцев ему было известно не хуже меня. Мы должны были разбиться еще на подлетах к Дамии, но колдуны ничего не успели сделать. Расстояние от границ Дамии до Хутмоса наш истребитель прошел за несколько секунд. Была ли то заслуга пилота или бортового компьютера, но я очутился в Дамии за какую-то минуту.
- Где садимся?
- Между пирамидами.
Вот и пирамиды мелькнули под нами. Самолет развернулся, и вновь перегрузки вдавили меня в кресло. Я очухался, когда смолкли двигатели.