— Д-да!

***

Я сидела на стуле возле двери, где Корнстарч делали операцию. Какого фига операцию, а не что-нибудь проще? Просто у этой дурёхи заражение крови. Ну и на хера она так долго тренировалась? Я же говорила, что когда они чуть старше станут — я и их буду тренировать…

На скамьях сидели другие отпрыски Шарлотты, которые были встревожены судьбой сестры.

Док вышел и кивнул нам, разрешая войти, перед этим сказав:

— Операция прошла успешно.

После этих слов мы тут же вбежали в палату, где лежала Корнстарч. Она уже открыла глаза и, видимо, пыталась понять, где она находится.

— Ты как, Корнстарч-тян? — спросила я её, сев на стул возле её кровати.

Однако, вместо того, чтобы ответить мне, в её узких миндалевидных глазах появились слёзы. Она крепко сжала одеяло в своих нежных забинтованных ручках, сильно прикусив губу. Её плечи задрожали, а из глаз всё-таки потекли горькие слёзы. Она резко встала на кровать и обняла меня за плечи, спрятав свою голову в мои волосы, дрожащим голосом шепча мне на ухо:

— Прости, Канноли-нэ-сан, прости… — её слёзы полились на моё фиалковое платье, что сделало его мокрым. — Ты была права… Мне не нужно было тренироваться без тебя… Прости.

— Ну же, Корнстарч-тян! Не плачь! — сказала я ей, прерывая объятия, смотря в её заплаканное лицо. — Это не твоя вина, а моя… Я, как ваша нэ-сан, не должна была допустить того, чтобы вы, мои маленькие имото и отото, были ранены. Так что, не извиняйся. Это сделать должна я, — улыбнувшись, пальцем убрала с её, расширенных от удивления глаз, слёзы. — Ты меня простишь?

— Но это же я ослушалась тебя… — пробормотала она, стыдливо опуская глаза.

— Это нормально ошибаться, Корнстарч-тян, ведь мы все учимся на ошибках, — пальцем стукнула её по носу, что заставило её вздрогнуть, удивлённо посмотрев на меня. — Но ты же не совершишь эту ошибку второй раз, так?

— Нет! Я больше не сделаю таких ошибок, нэ-сан, — нахмурившись, она уверенно посмотрела на меня.

— А мы, что, не переживали? — надулась сонная Мэш, которая не могла уснуть, переживая за свою сестру. А сзади неё стояли другие, не менее сонные, дети Шарлотты Линлин.

— Мэш-нэ-сан! Баскарт-ни-сан! Компо-отото… Почему вы все не спите?

— А ты как думаешь? — изогнул бровь, не менее встревоженный, Ноизетт.

— Канноли-сама! Канноли-сама! — вбежал какой-то пират. По-моему, тот самый, который и сообщил мне о тренирующейся Корнстарч.

— Что у тебя там такого важного, что ты мешаешь мне проводить время с моими младшими? — раздражённо спросила я. На самом деле, я просто не хочу снова читать отчёты и подписывать документы. Это так утомительно…

— Это действительно важно! — сказал он и только сейчас я заметила, что он что-то сжимает в руке. — Перосперо-сама, Катакури-сама и Амандо-сама…

Мои глаза расширились и я резко спросила, всё ещё оставаясь спокойной:

— Что там про них? Неужели они наконец…?

— Так и есть! Перосперо-сама, Катакури-сама и Амандо-сама получили свои первые листовки! — с этими словами, он передал мне листовки.

Я посмотрела на первую листовку, где был Перосперо, который лизал розовый леденец. У него была другая форма волос, на которых удобно поместилась красная шляпа с жёлтыми полосками. Он смотрел на что-то, что находилось позади него, подмигивая кому-то. Из его одежды был виден жёлтый воротник от его пальто.

Что у Шарлотт за мания к странной одежде?

Чуть ниже было:

Живым или Мёртвым

«Конфетный»

Шарлотта Перосперо

35 000 000

У него такая же первая награда, как и у меня когда-то была…

Неплохо-неплохо… Положив листовку на стол, взглянула на следующую.

Там было лицо Амандо, которая не выражала никаких эмоций. Хотя, я могла увидеть в её глазах всю боль, которую она пережила, смешанную со страхом. На её щеке был виден удар от пощёчины, а её губа была разбита. У неё было голубое платье с кружевами и шельфом, которое я когда-то сшила для неё, но оно оказалось слишком большим, а сейчас оно ей как раз… Сейчас, платье было потрёпанно и испачкано. В одной её руке был окровавленный нож, а в другой она сжимала плюшевого медведя, которого я купила для Брюле перед отплытием.

Это заставило меня нахмуриться.

Психика у неё явно испорчена, но от чего?

Я посмотрела чуть ниже, чтобы увидеть её награду:

Живой или Мёртвой

«Леди Демон»

Шарлотта Амандо

12 000 000

Могло быть и лучше, но нормально…

Присвистнув, я положила листовку Амандо на стол и увидела листовку Катакури…

Катакури, у которого в глазах была ненависть, а его рот уже прикрывал шарф. Носит он рваную кожаную куртку, которая обнажает большую часть его туловища, тёмные перчатки и брюки, пояс с пряжкой в форме черепа и шипованные сапоги со шпорами. А в руке он сжимает трезубец.

Окей, я ошиблась, именно Перосперо выглядит самым нормальным из их троих. И… что с этим ненавистным взглядом?..

Ладно, с ними будет сложно… Тяжело вздохнув, переместила свой взгляд на его награду:

Живым или Мёртвым

«Дьявол»

Шарлотта Катакури

37 000 000

Хах… «Дьявол»…? Интересно, что же он сделал, чтобы получить такое прозвище? Моё прозвище связано с моим дьявольским фруктом, а его и Амандо прозвища… наверно, из-за их взгляда и силы? Может быть…

— Хм…? А кто это, нэ-сан? — спросила у меня Мэш. — Эта девочка, у которой нож в руках, выглядит красиво в этом платье…

— Да! А этот, с малиновыми волосами, выглядит очень сильным и крутым! — кивнул Ноизетт.

— Хотя, я очень сильно сомневаюсь, что он хоть как-то может ранить нэ-сан… — насмешливо фыркнул Компо, который с его братом-двойняшкой, из всех моих братьев и сестёр, особо мною восхищаются.

— Ну, у нэ-сан награда гораздо больше, чем у них, — кивнула Корнстарч, выглядывая из моей спины на награду Катакури. — Может, когда им будет столько же, сколько и нэ-сан, у них будет такая же награда? — улыбнулась она.

— К тому времени, у нэ-сан уже будет ещё больше награда, чем сейчас, — нахмурился Лаурин.

— Ладно… С этим не поспоришь, — сдалась Корнстарч.

— Так, кто они, нэ-сан? — спросил Мускат, любуясь лицами своих старших братьев и сестры.

Дети выжидательно взглянули на меня.

— Это ваши другие старшие братья и сёстры, — улыбнулась моя особа.

В комнате повисло молчание, пока Баскарт не спросил:

— Я думал, что ты наша единственная старшая сестра, разве нет?.. — он смущённо посмотрел на меня, а я отрицательно покачала головой.

— Нет. Это не так, — улыбнулась я, растрепав его непослушные рыжие, как огонь, волосы. В то время, как он надулся. — Ну, думаю, надо показать это маме. Нуссторте, Баскарт, Досмарч, собирайтесь, завтра мы поплывём за вашими старшими братьями и сёстрами!

— Можно с вами? — потянули меня за платье Компо и Лаурин.

— Я сожалею, но нет, — я взглянула на них, слегка улыбнувшись. — Но я куплю вам всем что-нибудь, хорошо? — они быстро закивали.

Я вышла из комнаты, перед этим забрав награды за голову моих младших, чмокнув Корнстарч и пожелав всем спокойной ночи. Проходя по коридорам, я с улыбкой желала всем пиратам спокойных сновидений, что заставляло их смотреть на меня, как на инопланетянку. Ну, не желала я им до этого хороших снов, что с того?

— Мама, ты не спишь? — спросила я, слегка заглядывая в комнату.

— Ма-ма-ма! Нет, Канноли, а с чего ты решила меня навестить? — с улыбкой пропела моя мать. Видимо, она в хорошем настроении.

— Смотри! Перосперо, Катакури и Амандо получили свои первые награды! — улыбаясь, я передала ей листовки.

— Хм?.. Ну, наконец-то! Я уже думала, что нам придётся навсегда их оставить на том острове, но благо, всё обошлось! — хищно улыбнулась она. — Собирайся, Канноли, завтра тебе нужно будет отправиться за своими младшими братьями и сёстрами!

— Хорошо, мама! Приятных сновидений, — кивнула я, выйдя из комнаты. Как только я это сделала, тут же скривилась от отвращения к своему идеальному поведению, когда я рядом с матерью или братьями и сёстрами.