Бросив быстрый взгляд на поспешно захлопнутую дверь, Дин не удержался от улыбки. Сэмми снова думает, что сумел его обставить. Из ванной зашумела вода, и Дин вернулся к прерванному занятию. Ему нужно было подумать. Была во всей этой истории с призраком какая-то нестыковка или просто что-то, вызывавшее у Дина смутное ощущение, что они вляпались куда сильнее, чем сами думают. И, кажется, не было к тому никаких предпосылок, но ощущение словно чесалось на самом краешке сознания, трепало нервы, отзываясь где-то внутри странным резонансом.

Дин пытался его уловить, но вместо этого думал почему-то о Сэме, как он стоит сейчас под тугими струями, запрокинув голову, чтобы вода стекала с волос на спину, закрыв глаза, как ладони, покрытые мыльной пеной, скользят по мокрой коже. Никто не ожидал, что Сэм станет таким высоким и сильным. И красивым, чего уж там, Дин готов был это признать. Сэм был совершенен, как оружие, он и был оружием и чистил сейчас себя сам, уже не доверяя это дело старшему брату, как бывало в детстве. Мысль о странности дела снова заскреблась, как голодная кошка. Им следует быть осторожнее.

Сэм вышел из ванной, завернутый в полотенце, чего раньше за ним не водилось. Дин удивился, но как-то отстраненно, мимолетно. Все когда-нибудь случается в первый раз, и такое тоже. Сэм подошел к крошечному холодильнику, открыл дверцу и наклонился, выискивая что-то на самой нижней полке. Тонкая ткань обтянула ягодицы, и Дин вдруг почувствовал, как перед глазами все поплыло.

Секс занимал в его жизни немаленькую роль. Куда бы их не заносило в поисках очередного дела, Дин всегда находил себе временную подружку, готовую делить постель с заезжим красавчиком. Он не заморачивался на правильных девочек, для которых секс означал приглашение замуж. Всегда находились другие девушки, согласные весело провести время и легко расстаться, и вот с ними Дин отрывался по полной. В своей практике он повидал многое, куда больше, чем среднестатистический мужчина его возраста. Что-то его действительно заводило, на что-то он соглашался ради эксперимента. Но ни разу, ни разу с ним не было такого, чтобы желание затопило разум настолько сильно, что отключало от внешнего мира. И ни разу ни одной женщине он не говорил «Я тебя люблю» и думал, что в принципе не знает, что такое любовь. Но вот сейчас, глядя на Сэма, Дин ощутил, как сердце пронзает раскаленная щемящая спица чувств, сложенных из очень многих оттенков.

Здесь было восхищение красотой, совершенством полуобнаженного тела. Страх, что мелкий снова сорвется и исчезнет в дальние дали, оставив Дина с пустотой и горечью потери. Тогда, наверное, Дин не сможет дышать, просто забудет, как это делается. Здесь было желание защищать и оберегать, как он делал это всегда, но усилившееся во много раз. Вид проступивших под полотенцем длинных сильных бедер и округлой задницы являлся зрелищем очень невинным и крайне возбуждающим одновременно. А если сейчас ткань размотается и упадет, то у Дина, наверное, будет инфаркт, потому что сдерживаться он не сможет. И все это было так неправильно, что нейронные цепи не просто сбоили, а рвались от перегрузки.

Сэм выпрямился, подошел к столу и сел на второй стул. Подал брату холодную бутылку пива. Дин вцепился в нее, как в спасительную соломинку и сделал несколько больших шумных глотков, остужая себя и беря под контроль.

- Дин, может, стоит позвонить папе?

С мокрых волос на шею и плечи стекали капли, ползли по гладкой коже, влекомые непреодолимой силой гравитации, а Дину казалось, что та же сила приковывает к ним его взгляд и заставляет следить за медленным движением.

- Нет, Сэмми, разберемся сами.

Пах наливался знакомой характерной тяжестью. В ушах гулким набатом стучала кровь, разогнанная бешено стучащим сердцем.

- Если не сможем ничего больше узнать, то окажемся в тупике. А раз папа послал нас сюда, то, может быть, он что-нибудь раскопал?

Все это время Дин продолжал чистить пистолет, и сейчас его руки двигались с неимоверной скоростью. Он хотел закончить и уйти – и от всех этих вопросов, и чтобы хоть немного придти в себя. Потому что, если у него не получится, то… Дальше он даже думать не хотел, чем все это может закончиться.

- Я сказал нет.

Сэм, кажется, обиделся. Ничего, пусть лучше дуется, чем… мысли снова запнулись и не сразу обрели верное направление… чем пострадает.

- Ну как знаешь.

Он поднялся, подошел к своей кровати и вытащил из-под нее сумку. Дин знал, что сейчас произойдет, но все равно оказался не готов. Сэм вытащил чистую одежду и размотал полотенце, бросил его на покрывало. Тяжесть в паху мгновенно сменилась возбуждением, заставив Дина ощутить, насколько же тесны его джинсы. Поле зрения сузилось, оставив в фокусе только обнаженное тело брата. Руки затряслись. И все это было так неправильно, что от этого крышу сносило еще больше. Дин закончил работу в считанные минуты, быстро собрал все свое барахло и бросил короткое:

- Я в душ.

Пять шагов, отделявших его от стола до кровати, и еще пять потом до ванной, он надеялся, что Сэм не обернется и не заметит стоящий член брата, разрывающий джинсы. Только закрыв за собой дверь, заперев ее, Дин почувствовал себя в безопасности.

Он прислонился спиной к стене и бессильно съехал на корточки. Прихватил себя через джинсы и потер, смутно надеясь на облегчение, но стало только хуже. Член просто взорвался болью от возбуждения, вызвав сдавленный стон. Пойти что ли снять кого-нибудь на ночь? Однако, почему-то в этот раз даже сама мысль об этом вызывала дискомфорт и брезгливую гримасу. Не спасет его секс на этот раз, потому что хотел Дин вовсе даже не девушку.

Он включил воду и отрегулировал температуру до приемлемо прохладной. Разделся и встал под душ. Вода облекала тело, как вторая кожа, расслабляла и успокаивала. Постепенно возбуждение начало уходить, а вместе с ним уходили и болезненные ощущения, и сердцебиение, развернувшаяся перед мысленным взором непристойная картинка с Сэмом в главной роли, тускнела и стиралась. Дин почувствовал облегчение. Чем бы ни было это странное наваждение, напавшее на него так внезапно, все уже заканчивалось, а уж он постарается, чтобы подобного никогда снова не повторилось.

Дин взял кусочек мыла, взбил пену и начал водить по коже прямо ладонями. Ему не хотелось жестких прикосновений губки, казалось, что телу будет больно от одного неосторожного движения. Дыхание выровнялось в такт плавным размеренным движениям. Дин закрыл глаза и успокоился, но в тот момент, когда движения привели его вниз, к опавшему было члену, все вернулось. Молниеносно и жестко. Уже исчезнувшая картинка вспыхнула с режущей яркостью, а боль, пронзившая пах, вырвала новый стон через закушенные губы. И теперь он знал, что, если не доведет дело до естественной разрядки, ничего не исчезнет. И даже секс не поможет, если только это будет не Сэм.

Дин обхватил ствол скользкими пальцами и начал двигать ими вверх и вниз, задевая головку. Сэм в его видениях уже не копался в холодильнике, соблазнительно наклонившись, и даже не стоял возле кровати, обнаженный. Он лежал на жестком покрывале, на животе, вцепившись руками в спинку, разведя ноги и слегка приподняв задницу. Кажется, был привязан чем-то красным, обхватившим запястья, но это было не важно. Дин представлял, как подходит к нему, гладит, гладит, гладит спину с выступающей грядой позвонков и сильными мышцами, а потом наклоняется и целует, ведет влажную дорожку вниз, к кошачьему месту, и в тот момент, когда язык доходит до точки, Сэм издает стон и выгибается в пояснице, подставляясь под ласки еще более откровенно. И Дину хочется прикоснуться к нему языком там, где вход, где нельзя, где самое желанное.

Он все ускорял и ускорял движения, не замечая, что другой рукой сжимает стонущие яйца, оттягивая их вниз, чтобы продлить удовольствие. Что вода с силой бьет по груди, заставляя соски твердеть и набухать от прохладных ритмичных ударов. Что он уже не просто стоит, а прислонился к стене, потому что ноги не держат. Когда Дин достиг оргазма, ему показалось, что он взорвался откуда-то изнутри не только члена, но и мозга.