В чём бы ни была истина, он не задался вопросом, где повод его коня, и точно знал, где его искать. Микая говорила сиру Адаму, чтобы он забрал плащ с её плеч до того, как король проснётся, но рыцарь так и не сделал этого.

Солнце полностью поднялось над горизонтом. Лагерь просыпался. На той стороне реки уже вовсю слышались переклички, на этой же было гораздо тише и малолюдней. Утренний туман ещё не до конца сошёл и оседал на одежде и траве каплями.

Микае казалось, что она осталась одна на всём берегу, но дымка рассеивалась и сквозь морок усталости отчётливо слышались тяжёлые сапоги и голос:

— Эй, кто-нибудь! Верните повод моего коня на место, — король бросил взгляд на всё ещё сидящую в заточении жену и нахмурился. — В чём дело? Откуда плащ? Кто подходил к ней?

Микая бы не назвала имя, даже если бы король пригрозил её ударить, но ему не пришлось. Адам сам вышел вперёд.

— Я, Ваше Величество.

— Зачем?

— Ночью было холодно. Королева могла серьёзно заболеть.

— И что с того? — бросил Арчивальд, и Адам не скрыл удивления. — Тридцать ударов палками ему… и всему его отряду. Затем заприте их всех в клетке.

Адам встал как вкопанный и позволил королевской страже себя схватить, но как схватить ещё семьдесят человек?

— Ваше Величество, — вышел вперёд сир Стефан. — Пусть сир Адам понесёт наказание, но его отряд нужен армии.

Адам удивился и этому. На пиру Стефан пуще других старался заслужить расположение короля, но когда речь зашла про снижение боеготовности армии, то не стал ему потворствовать. Может, и он в чём-то следует пути Брейгона. Впрочем, Арчивальда переубеждали лишь умелые манипуляции, но не разум.

— Я сказал: запереть весь его отряд. Ты возражаешь мне? Как там тебя?

— Сир Стефан Риир, Ваше Величество. Я служу вам, — склонил голову он.

— Вот и займись этим, Риир. Лично всех отлупи палкой и начни с этого Лиая.

Взгляды двух рыцарей встретились.

Микая не смогла угадать их мысли, она слишком устала, чтобы что-то увидеть. Король с неприязнью глянул на неё и велел вернуть его повод на место. Когда Микаю освободили от пут, она чуть не упала вперёд. Ноги не держали, и её под руку увела Линн и один из её стражников.

Лагерь и воспоминания о вчерашней ночи скрылись за пологом изумрудного шатра. Микая закрыла глаза и позволила Линн себя переодеть, распустить волосы и освободить их от серебряных шпилек и диадемы, которую королева так и не отдала куртизанке.

Но что толку в короне? Безделушка без власти. Сколько ещё побоев и унижений она должна стерпеть?

Когда тело оказалось под тёплым одеялом, Микая приоткрыла глаза и заметила на лице Линн свежий синяк.

— Тебе тоже досталось?

— Не так сильно, как вам. Я… всё говорила о вас, потому что королю это не нравилось. Он ударил меня и выгнал. Я всё ещё невинна.

— Ты становишься хитрее, Линн. Ты молодец.

Микая похлопала её по ладони, и Линн смутилась.

— Ж-желаете что-то ещё, королева? Позвать лекаря?

— Нет. Следи за тем, что снаружи, и докладывай мне. Сегодня я не покину шатёр.

Вопреки ожиданиям, Норсленд так и не напал на них сегодня. Их вообще нигде не было, вражеский лагерь разобран и пуст. Стефан отправил разведчиков, и двое до сих пор не вернулись.

Арчивальд ликовал. Объявил победу своей. Хвалился, что при Брейгоне долго стояли, а при генерале-короле победили за один день. Со дня на день Арчивальд собирался отводить войско и возвращаться в столицу с триумфом. Сир Стефан просил повременить, чем только заработал обвинение во мнительности.

В войсках шепчутся, что Стефан предлагал людям Адама скрыть свою принадлежность к отряду Лиая, присоединиться к своему и остаться на свободе. Не согласился ни один. И Стефану пришлось взмахнуть палкой бессчётное число раз и обрушить её на голые спины.

Вот только король не следил за наказанием, и ударов следовало не больше пяти. Даже Адама, которого Стефан презирал за низкое происхождение, за привязанность и покровительство Брейгона… даже ему Стефан отвесил лишь десять ударов вопреки приказанным тридцати.

Линн слышала, как переговаривались оруженосцы. У сира Стефана удар, что кувалда. И он не бил сегодня изо всех сил. «Он беспокоится о боеготовности армии. Ставит дело выше личных обид. Может, он и впрямь заменит на границах Брейгона».

На второй день пропавшие разведчики так и не вернулись.

— Они ездили на северо-восток к дозорной башне. Возможно, Норсленд затаился там или ждёт подкреплений, — докладывал Стефан королю.

— Или они просто сбежали как трусливые собаки.

— Позвольте заметить, я прочёл про все битвы с Норслендом в нашей истории. Они никогда не сбегали по трусости и всегда были расчётливы в бою.

— А сейчас мы в бою? Нет ведь. Но я не хочу, чтобы по моим землям шастали трусливые собаки. Если они где-то здесь, надо их добить. А после этого можно и домой.

Выступление было объявлено на следующий день. Вечером король опять устроил шумное застолье, хотя и не такое пышное. Велел королеве явиться, но она всем своим видом сказалась больной. В ответ стражник с извиняющимся лицом принёс королеве «дар для выздоровления» — повод коня Его Величества.

Микае всем сердцем хотелось отправить ему серебряную диадему. Пусть наденет сам, а она придушит его этим поводом. Но Микая ничего не сделала и не сказала.

Утром всё командование переправилось через реку к основному войску на тот берег. Вода поднялась уже до груди, и пришлось использовать много дерева, чтобы перейти через неё и протащить лошадей. По последним донесениям река на изгибе залила поля, дерева уже стало не хватать, чтобы сдержать её порывы. Плотина простоит ещё два или три дня.

Арчивальд убеждён, что хватит. Он намеревался закончить войну сегодня и прослыть великим победителем. Но сир Стефан и другие командиры волновались, и это настораживало больше, чем глупая самоуверенность короля.

Армия медленно выстраивалась в атакующей формации. Лучников выставили впереди. Как только они обстреляют авангард врага, из-за их спин выйдут копейщики, а по флангам мечники с щитами. Конница окружила короля в центре строя. Последние конники ещё переправлялись с того берега и занимали свои места.

Войска осталось всего половина от прежней численности, а может, и того меньше. Многие ранены. Но у врага больше не было тех страшных орудий, и это поднимало настрой. Осталось врагу появиться.

— Вижу знамя! — крикнул кто-то в первом ряду, и все посмотрели на север.

Были те, кто ожидал белое полотно переговоров и капитуляции, но Норсленд нёс своё знамя. Золотистые боги-близнецы на синем фоне хранили его боевой дух, и их ряды шагали в строю, готовом к обороне.

— Так и знал, что высунутся, — довольно хлопнул в ладоши Арчивальд.

— Они не могли позволить, чтобы мы углубились в земли Норсленда, — тихо сказал Стефан и заложил руку за свою исцарапанную бригантину, проверял там спрятанную перчатку.

— Безразлично, чего они там хотели. В атаку! Перебейте их! — выкрикнул король.

Сир Стефан не успел предупредить, что строй не закончен, как передние ряды уже, повинуясь приказу, пришли в движение. Конный арьергард ещё переправлялся по брёвнам узким ручейком.

Лошади то и дело спотыкались и фыркали, их аккуратно вели под уздцы. Никому не хотелось лезть в ледяную воду. Когда первые ряды стройными отрядами медленно шагали вперёд, последние ещё хрустели латными сапогами по веткам… пока ручейки воды не начали лизать их стопы, подниматься всё выше, а шум и плеск приближались с востока.

Река неслась. Пеной стелилась по дну и поднималась к берегам. Первой она смела тех, кто не успел перебраться. Разнесла брёвна как горстку веточек. Лошади завалились на бок и пытались всплыть, люди кричали и тонули, увлекаемые на дно потоком.

Слишком быстро прорвало плотину. Она бы сдерживала воду два, хоть один день!.. Если бы кто-то не помог реке освободиться.