— Они здесь? — вскочил мальчик и протянул в нашу сторону руку.
От его высокомерия не осталось и следа. Он с волнением прислушивался, стараясь определить, где мы.
Мизерис кивнул мне. Я подала мальчику руку.
— Какая мягкая… — прошептал он, осторожно проведя по ней пальцами. — Ты — Существо Света, ведь верно?
— Да, — не стала спорить я.
— А Существо Тьмы… — он протянул вторую руку и Джулиан подал свою.
На лице Билоса появилась озабоченность. Он провел пальцами по руке Джулиана, а потом взял её в свои ладони и удивлённо произнёс:
— Она сильная, но очень тёплая и светлая. Я чувствую, что свет струится из этой ладони… Как это может быть?
— Тьма скрывает много тайн, — проговорил Мизерис. — Говорят, что в глубине её сердца спрятан истинный источник Света. Быть может, он расскажет тебе об этом, а она — покажет Свет. Тебе это пригодится в будущем. Когда ты станешь царём…
— Я не стану, — Билос опустил голову и снова сел в своё кресло.
Мизерис с грустью взглянул на него и хотел было погладить мальчика по голове, но так и не решился прикоснуться к нему. Он обернулся к Джулиану и со вздохом признался:
— Я устал от всего этого, друг мой, и от собственного безумия, в том числе. Я всё для себя решил. Когда придёт время, я передам корону Билосу и улечу отсюда. Куда? Наверно, на Тиртану. Там спокойно и тихо, там все добры и светлы. Там можно будет уединиться и писать книги о пользе мудрости и гармонии. Я найду себе хорошенькую тиртанку, усыновлю дюжину сирот разных видов и буду жить спокойной семейной жизнью. Но есть одна проблема. По тому самому закону слепец, действительно, не может стать царём. Посмотри, что у него с глазами?
Джулиан кивнул и подошёл к мальчику. Он провёл пальцами по его золотистым волосам, потом присел рядом на корточки и, взяв его голову в ладони, взглянул в незрячие глаза. Взгляд его стал сосредоточенным, словно он заглядывал куда-то вглубь себя, где видел отражение этого грустного ребёнка.
— Я не могу этого сделать на баркентине, — наконец, произнёс он, поднявшись. — Но на Земле это сделают. Я даже знаю, кто: есть очень хороший хирург в детской офтальмологической клинике в Джакарте. Он как раз занимается врождёнными патологиями зрительного нерва и хрусталика.
Мизерис какое-то время остановившимся взглядом смотрел на Билоса, и на его лице отражались нежность и печаль.
— Забери его с собой, друг мой, — после долгого молчания решился он. — Излечи и помоги получить образование, нужное для управления современным миром. Я не хочу оставлять его здесь, боюсь заговорщиков и дураков. Я не могу рисковать его будущим и будущим Тэллоса.
— Куда ты отсылаешь меня? — насторожился Билос.
— В Логово Дракона, мой мальчик, — ответил Мизерис. — На Землю. Она не так светла и благостна, как Тиртана, но там тебя научат любить и бороться. Задур, помоги ему собраться. К утру он должен быть готов к тому, чтоб покинуть Агорис надолго.
— Я хочу проститься с сестрой, — пробормотал Билос.
— Я пришлю её к тебе, — пообещал Мизерис и обернулся к нам. — Я понимаю, что вешаю на вас свою заботу, но всё же прошу о помощи.
— Не беспокойся, мы позаботимся о нём, — кивнул Джулиан.
Мизерис кивнул.
— Я прошу вас задержаться во дворце до утра, чтоб Билос мог уехать с вами. В саду сейчас слишком шумно. Мои добрые подданные после обильных возлияний веселятся, как дети, но их забавы вряд ли покажутся вам привлекательными. Пойдёмте ко мне, посидим на террасе, поговорим. Мне так много хочется вам сказать и так много узнать, а времени всё меньше.
Через нижнюю дверь мы вышли из Башни, прошли мимо безмолвных стражников в доспехах с огромными секирами. Теперь мне стало ясно, что они не стерегут пленников, а охраняют их от вторжения извне.
Мизерис шёл впереди, и его мантия алыми всплесками реяла в темноте узких коридоров и маленьких комнат. Я снова вспомнила тот сон, когда мне приснился этот душный лабиринт. Теперь я знала, что это он, что крылья в нём не зря мешали мне, что именно глаза царя я приняла за глаза Тьмы, и именно его мантия растаяла передо мной алым всплеском.
— Что это значило? — обернулась я к Джулиану. — Ты сказал: ты просто не видишь? Что я не видела?
Он не стал делать вид, что не понял, и рассуждать о фразах без контекста. Он улыбнулся и ответил:
— Ты не видишь выхода, а он всегда рядом. Нужно только поднять глаза.
Я послушно посмотрела вверх и остановилась от неожиданности, потому что прямо надо мной, сквозь толщу камня сияли яркие летние звёзды.
— Это фокус? — недоверчиво уточнила я.
— Нет, — возразил он. — Это волшебство.
Мы пошли дальше. Он снова взял меня за руку, и коридоры теперь казались шире, а комнаты просторнее. Спёртый воздух стал прохладным и в нём проснулись нежные ароматы цветов и трав. «Пусть будет так, — подумала я, сжимая пальцы мужа, — пусть будет волшебство»…
Мы вышли на широкую террасу в покоях царя и разместились в изящных креслах возле стола, вокруг которого на мгновение возникли лёгкие и бесшумные, как тени, слуги, а потом исчезли, оставив блюда с угощениями, кувшин и три красивых филигранных кубка.
Из сада доносились звуки арф и рожков, смех и нестройное пение захмелевших голосов. Мизерис откинулся на спинку кресла и с улыбкой посмотрел на плывущий в небе Лилос.
— Неужели всё осталось позади? Сомнения, страх, неуверенность. Впереди много всего, но, мне кажется, что я готов перевернуть Тэллос и поднять его из руин. Мне стоит только немного собраться с мыслями и бросить пить.
— Ты уже бросил, — сообщил ему Джулиан, — даже я это заметил. Ты заметила?
Он взглянул на меня.
— Ещё бы! — усмехнулась я. — За вечер один глоток в связи с тостом по случаю мира с Ригором.
— Да, меня что-то не тянет на вино. Зато хочется любви, особенно, когда перед глазами у меня такая счастливая пара.
— У нас тоже не всё гладко, но мы справляемся, — заметил Джулиан. — Главное, понять одну простую вещь, любовь — это когда вместе хорошо, а врозь — плохо. И не мучить себя лишними испытаниями.
— Да, на самом деле всё довольно просто, — согласился царь. — Осталось только найти подходящую девицу.
Я с любопытством смотрела на него. Он стал совсем другим, спокойным, уверенным. Его движения были точным, карие глаза смотрели спокойно и мудро, а длинные пушистые ресницы придавали им томное и трогательное выражение. К тому же говорил он теперь глубоким бархатным баритоном. Я была уверена, что у него не будет проблем с взаимностью, если он отыщет свою подходящую девицу.
— Ты хотела что-то спросить, — напомнил мне Джулиан.
— Ах, да! — воскликнула я, вспомнив, что ещё днём сунула в сумочку свиток, подаренный мне Улусом.
Во избежание проблем с подарком жреца Тьмы, я так и не решилась развернуть его, а теперь хотела проверить, насколько оправданы мои опасения. Я рассказала о свитке Мизерису.
— Вряд ли это что-то опасное, — задумчиво вертя в руках свиток, пробормотал он. — Улус — парень хитрый, но к магии у него таланта нет. К тому же он не злой.
Царь развернул свиток и, пробежав глазами по пергаменту, покачал головой.
— Он обманул вас, командор. Это его собственное сочинение, но, увы, довольно корявое. Тот случай, когда форма отстаёт от содержания. Когда-то я услышал от Алекса красивые строки поэта из вашего мира и запомнил их навсегда. Я просил Улуса перевести их соответствующим образом на наш язык, но он не справился. Я отверг его перевод и просил доработать. Вместо этого он всучил его вам.
— И что там написано? — заинтересовалась я.
Мизерис начал читать. Его звучный голос выстраивал четкие ряды гармоничных звуков чужого языка, но мой дешифратор почему-то молчал. Я уже начала беспокоиться, что он сломался, когда тихий голос доверительно шепнул мне на ухо:
— В моём информационном банке имеется поэтический фрагмент аналогичного содержания на русском языке. Огласить фрагмент или представить подстрочный перевод?
