За полминуты команды встают в шеренгу. В зале повисает тишина. Татарке отлично подошла роль инструктора дворянят. Вертит ими как хочет, не взирая на титулы и гонор.

Для приличия конечно, я тоже строюсь со всеми. Любуюсь Алмакаевой – полные груди плотно облегает черный спортивный костюм, темные волосы свисают на смуглый лоб. Узкая талия и крутые бёдра. Даже удивительно, что такая шоколадка еще не замужем.

Команды Кали и Белоснежки, естественно, тоже тут. Пепельноволосая княжна бросает раздраженный взгляд на простолюдинку, та незаметно от тренера показывает ей палец. Потом Кали замечает мой недобрый взгляд и судорожно прячет руку за спину. Делаю в памяти зарубку: ремня – хорошего ремня каждой по заднице.

– Сегодня Артём поделится с нами своими начальными медитациями, – встает перед учениками Аделина. – Будьте вежливы, и позвольте вашему товарищу показать себя. Начинай, Артем.

Выхожу к тренеру.

– Рассаживаемся на твердой поверхности, – командую. – «Поза портного».

Когда все располагаются в стороне от татами, скрестив ноги и выпрямив спину, поворачиваюсь к татарке:

– И вы, сударыня, – мягко произношу.

Тренер сверлит меня буйным взглядом, но послушно плюхается вместе с учениками. Скрещивает длинные ноги.

Сам я усаживаюсь лицом к ученикам. Начинаю с вводного инструктажа.

– Моя техника медитации построена на основе цигун…

– Китайщина, – фыркает одна из амазонок Белоснежки. Кажется, эту рыженькую я подстрелил, когда наши команды соревновались.

Но не факт, что девчонка саботирует именно из-за меня. Сейчас в российском обществе процветают антикитайские настроения. Погранвойска постоянно устраиваю мелкие стычки, да еще эта Корея, негласный вассал Пекина, на которого облизывается Москва. Проясню ситуацию.

– И что плохого в китайщине? – поднимаю бровь.

– Как что?! Узкоглазые – наши враги, – рыжая задирает маленький носик, янтарные глаза загораются воинственным блеском. Симпатичный бельчонок, хоть и егоза.

– Допустим, – не опровергаю истинность аргумента, хоть для меня и дикость считать врагами целую нацию. – Но враги достойные, разве нет? Второе по размерам территории и первое по количеству живы-воинов государство. С Поднебесной считается весь мир, и даже мы. А сколько чемпионских поясов носят китайские ушуисты?

– Но…они же у наших отобрали эти пояса! – восклицает сгоряча рыженькая. – У наших богатырей!

– Чтобы побеждать, надо знать, – спокойно отвечаю. – А чтобы знать, надо учиться. Учиться у всех – у друзей, у врагов. Особенно у врагов. Особенно у сильных врагов. Поняла мою мысль?

– Да… – поджимает ученица розовые губки. – Ладно, я согласна поучиться у тебя.

Не сдерживаю усмешки.

– Надеюсь, не потому что я твой враг.

Ее розовые щеки вспыхивают.

– Нет, что ты! – жарко возражает. – Бес, ты очень даже мне друг!

Белоснежка недовольно смотрит на члена своей команды. Бледный лоб грозно морщится, и рыжая, поняв, что посягнула на «княжеский стол», опускает голову, спрятав за челкой глаза. Но за рыжими локонами по-прежнему угадывается горячий янтарный огонь. Заинтересовалась девушка.

Аделина громко покашливает.

– Ближе к делу,

ученик

, – делает акцент на последнем слове. – Моя секция – не место долгих дискуссий.

Смотрю на тренера. Татарка чуть ли не дымится, смуглые кулаки сжаты до побелевших костяшек. Она-то чего дуется?

Ладно, приступаю к обучению.

– Цигун – способ культивации жизненной силы. Построено на сочетании визуализации образов и модели ритмичного дыхания, – словно с книжки читаю. – На этом принципе мое заимствование заканчивается. Закройте глаза и расслабьтесь. Дышите глубоко и длинно. Чувствуете, как расширяется нижняя часть брюшного отдела?

– Да, – выдыхает верная Кали.

– Чувствую, – не отстает Белоснежка.

– Есть, – Алмакаева.

Остальные тоже подтягиваются, кивая и поддакивая.

Посредством медитации разум учеников освободился, циркуляция живы в теле сбалансировалась. Словесными модуляциями я увожу учеников в сад безмятежности. Заставляю их ощутить поток энергии в теле, взять его за вожжи. Ученики переносятся в иллюзорный мир подсознания.

– Вы поднимаетесь на вершину холма, – подхожу я к самому интересному. – И лицом к лицу встречаете своего врага. Вашего обидчика или, может, обидчика ваших родных. Того, кого больше всего ненавидите. Того, кого хотите, нет, жаждете убить.

Многие вздрагивают, поглощенные неприятными образами. У кого-то дергаются веки.

– Не открывайте глаза, – предупреждаю я. – Не будьте трусами. Смотрите врагу в лицу. Открыто ненавидьте его.

Ученики насупливаются, даже симпатичные лица девушек становятся свирепыми. Больше всех суровая гримаса идет мордашке Кали. Хотя Алмакаева тоже очень похожа на пантеру перед броском на спину тигру.

В Страшном мире у меня не было мудрых учителей, не было пособий по буддизму и прочей дребедени. Я не знал, как поймать дзен. Никто не учил меня умиротворению. Зато сам мир дал мне щедрый урок злости. Мою силу взрастила ненависть к демонам. Топлива этого хватало с избытком.

– Вы смотрите своему врагу – этой сволочи – в лицо? – спрашиваю.

– Да! – отвечает хор голосов.

Размеренное дыхание наполняет зал.

Потом уже я узнал, что в медитации часто используется метод многократного повторения мантр. Мантра – короткое «священное» слово. Обычно это символ какого-то понятия или абстрактной вещи. Моя же мантра совсем иная. Она означает действие, стремление.

– А теперь сконцентрируете всю жизненную энергию и прикажите ему сдохнуть, – ошеломленное молчание. – Назовите своего врага и скажите – «Сдохни!»

Да, «сдохни» – моя мантра, мое «священное» слово.

Сдохни, Яка! Сдохни, Швар! Сдохни, Градгроб!

Сдохни, демон!

Раздается оглушительный гул голосов.

– Сдохните, китаезы! – со стиснутыми кулачками пищит рыженькая, признавшая меня «очень даже другом».

Где-то половина учеников кричит тот же лозунг. Все же глубоко в наших дворянах проросла ненависть к китайцам.

Алмакаева тихо шипит, но мне ее слышно:

– Сдохни, Казань! – Ого, целый город ненавидит. Интересно, что у татарки в Казани случилось.

Некоторые откровения приходятся мне совсем не по душе.

– Сдохни, простолюдинка! – четко выговаривает Белоснежа, длинные ресницы закрытых глаз подрагивают, коралловые губы поджаты.

– Сдохни, седая! – рычит Кали, не слыша никого, кроме собственного голоса ярости.

– Сдохни, Алла! – отчетливо выговаривает Женя Аксюк. Слезы стекают из закрытых глаз барона. Этот фарфоровый солдатик всё еще подметает осколки своего сердца. Ну, пусть попробует дальше слов пойти – следующим череп разобью.

Еще удивляет розоволосая Кира – подруга Кали кричит очень странное:

– Сдохните, убийцы детей! Еще раз сдохните!

Постепенно ученики успокаиваются, мерно мерцают «колодцы», на юных лицах довольные улыбки. Поорали, сбросили напряжение, заодно и меридианы немного закалили.

– Фу-ух, – расслабленно выдыхает Кирилл. – Чувствую прямо прилив сил. Еще пару таких медитаций – и можно ранг Воина смело получать.

– Ловлю на слове, – тут же подкалываю я. – Если не получишь – смоешь с головы эту зелень.

– Черт! – ругается расстроенный парень.

– Конов! – тут же одергивает его тренер Аделина. – Десять кругов по залу живо! Остальные – разминаться.

Ученики расходятся по татами. Начинают разогревать мышцы перед отработкой ударов. Шея, руки, ноги, спина – надо хорошо размять перед резкими движениями.

Смущенно теребя розовые локоны, Кира наклоняется к Кали:

– Оля, а Бесу не нравятся цветные прически? – тихо спрашивает крашеная ученица.

– Терпеть не может, – не глядя на подругу, подтверждает моя девушка.

– Черт… – выдыхает Кира.

– Веникова! – Алмакаева строго смотрит на ученицу. – Тоже десять кругов.

– Простите, – краснеет Кира и пристраивается за Кириллом.