Когда я был с визитом во Франции и мы беседовали с де Голлем, я настаивал на кардинальном решении германского вопроса. Де Голль мне тогда сказал: «Сейчас не надо объединять Германию. Я некогда предлагал даже разделить Германию на несколько государств, но господин Сталин меня не поддержал». У Сталина на то имелись свои соображения. Что касается текущей политики, то де Голль торжественно пообещал: «Господин Хрущев, заявляю вам, что Франция никогда не будет воевать с Россией. Но и вы со своей стороны не добивайтесь изменения существующего положения. Давайте будем трезво смотреть на сложившуюся ситуацию. Пусть ГДР живет в составе Варшавского объединения, а Западная Германия – в составе НАТО». Таким образом он стремился не нарушать баланс сил, сложившийся после войны.
Непосредственно после разгрома Германии и Потсдамских соглашений практической линии Сталина в германском вопросе я не чувствовал. Мне не ясно, имел ли он какие-то серьезные намерения создать социалистическое государство в зоне, оккупированной нашими войсками. Не случайно из нее все, что заслуживало внимания, вывозилось в СССР по репарациям. Потом ГДР тоже еще долго выплачивала репарации – ту долю, которая причиталась ей на основе Потсдамских соглашений, это довольно значительные величины[135]. Я знаю положение нашей страны после войны и те потери, которые мы понесли в результате вражеского нашествия, нашу бедность, нищету, голод. У нас продукты и товары выдавались по карточкам, и далеко не все можно было приобрести. Были кошмарные условия жизни, трудно сейчас себе даже представить, в каких условиях оказался наш народ. А ведь требовалось прилагать усилия и для возрождения Родины, и для продолжения строительства социализма.
Однако раз мы начали вести борьбу за душу немецкого народа, прежде всего за душу рабочего класса, то вопросы его материального обеспечения и роста благосостояния имели большое значение и для нас. Мы же, беря репарации, демонстрировали оборудование в Восточной зоне оккупации и вывозили его в Советский Союз. Иной раз вывозили совсем разломанное: некоторые машины еще могли быть использованы на месте, но, когда мы их демонтировали и перевезли к себе, где-то поставили, пользы не было. Много у нас имелось такого оборудования, особенно металлических каркасов для предприятий в Сибири. При сибирских морозах многие такие сооружения просто рухнули.
Быстро сложились неравные условия для немцев ГДР и ФРГ. В последней почти ничего не демонтировалось, и западные немцы с благословения союзников нам репараций почти не выплачивали.
Более того, США усиленно помогали возрождению хозяйства в западных зонах оккупации. Западные страны предоставили ФРГ крупные кредиты, оказали ей содействие поставкой оборудования, предметов потребления. В этих условиях нам очень трудно было создать более привлекательные условия для восточных немцев.
В результате Западная Германия добилась лучших результатов. Коммунистическая партия в ФРГ слабо набирала силу, влияние ее было ограниченным. Успешно восстановились зато другие партии, не только социал-демократическая и буржуазные, но и более правые. Весь их аппарат пропаганды был направлен против Советского Союза, ГДР, коммунистических партий в ГДР и ФРГ. Затем Западный Берлин превратился в камень преткновения. Нарушились былые взаимоотношения союзников по борьбе против гитлеризма. Запад через Западный Берлин начал проводить подрывную работу в ГДР. Это удавалось довольно легко, потому что и там, и там немцы, вопрос о языке, культуре и внешних национальных признаках при засылке агентов не существовал. К тому же имелись свободный проезд и свободное общение между Западным и Восточным Берлином – границы не было. ГДР тоже обладала возможностью посылать своих агентов в ФРГ, но в большей степени этим пользовались с западной стороны.
Встал вопрос: как вести борьбу против западного влияния? Самый нормальный и правильный метод борьбы – сражение за умы людей уровнем развития культуры, политической линией и созданием более благоприятных условий жизни, чтобы люди имели возможность сделать свободный выбор. Но в тех условиях реально свободного выбора не было. Западная Германия – богатая, с большим промышленным потенциалом, сырьевыми ресурсами и производственными мощностями довлела. К тому же она опиралась на промышленность и финансы других стран Запада, включая не разоренные войною США. Запад задался целью превратить Западный Берлин в зеркало хорошей жизни, в витрину капиталистического мира, с тем чтобы привлекать к себе людей из Восточной Германии и вовлекать их в борьбу против социалистических мероприятий, проводимых в ГДР. Казалось бы, тут дозволенное средство. Каждый человек имеет возможность выбора по своим убеждениям, идет борьба за умы. Однако фактического равенства не существовало. СССР сам нуждался тогда в самом необходимом. Требовалось восстановить разрушенные города и села, машиностроительные и металлургические заводы, шахты, уничтоженное жилье. Ураган войны подорвал нашу экономику. Поэтому мы не могли вступить в соревнование на равных, противопоставить свои материальные ресурсы ресурсам Запада.
Западная Германия стала более привлекательной, чем ГДР, особенно для инженеров, врачей, преподавателей, высококвалифицированных рабочих. Они частично потянулись в ФРГ. Другие просто ехали к своим прежним хозяевам, бежавшим на Запад, а за собой потянули более мелких сошек. Условия жизни в ГДР ухудшались. Сталин решил оборвать этот поток, установив блокаду Западного Берлина на сухопутных средствах сообщения. Он хотел «нажать» на Запад, создать единый Берлин и закрыть границы Восточной Германии. Когда был прекращен доступ в Западный Берлин с запада, это привело к большому обострению обстановки. Запад мобилизовал все свои силы. США создали «воздушный мост», авиацией завозя все для поддержания прежнего уровня жизни в Западном Берлине. Там ограничений не возникло.
Отношения между бывшими союзниками накалились. Сталин не исключал того, что противостояние может вылиться в военный конфликт. Советская Армия была приведена в боевое состояние. В любую секунду, получив приказ «Огонь!», зенитная артиллерия вокруг Москвы была готова к отпору воздушного противника. Тогда же Сталин убоялся вдруг того, что на Болгарию готовится нападение со стороны Турции. Были срочно вызваны болгарские руководители для форсирования контрподготовки. Военные планировали, какие мероприятия следует срочно предпринять. Сталин тогда чувствовал себя не совсем уверенно и не считал, что если развяжется конфликт, то мы сможем справиться со всеми трудностями. Вопрос стоял не о наступательных операциях против Запада, а об оборонительных на границе Советского Союза с Турцией. Холодная война в эфире и в печати велась полным ходом. Все не щадили для нее ни сил, ни средств.
Потом Сталин, убедившись в действенности «воздушного моста», решил прозондировать возможность ведения переговоров для ликвидации конфликта из-за Западного Берлина. Запад согласился. По дипломатическим каналам были выделены особоуполномоченные. Они подписали соглашение, и блокада была снята. После смерти Сталина, когда мы стали заниматься проблемой Западного Берлина, выяснилось, что условия, которые были записаны в новом соглашении, оказались для нас тяжелее, чем Потсдамские. Запад сумел, использовав напряжение, навязать условия, которые были более благоприятны ФРГ, чем ГДР. К тому времени ГДР уже вступила на путь строительства социализма. Раскол Германии усилился.
Несомненно, историческое значение марксистско-ленинского учения и возможности, которые это учение предоставляло и предоставляет для всех стран мира, для трудового народа, понимает передовая часть общества, передовая часть рабочего класса и интеллигенции, но, к сожалению, на каком-то этапе вопрос идеологии решается «брюхом», глядя на витрины магазинов, цены и заработную плату. Тут мы не имели возможности тягаться с Западом, тем более с Западным Берлином, куда капитализм просто бросал подачки, чтобы резко противопоставить материальную обеспеченность западных берлинцев восточным.
