Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И при Сталине, и после смерти Сталина мы получали от Юдина телеграммы, в которых он восторженно сообщал о Мао: живут они душа в душу, причем даже не Юдин ездит к Мао, а Мао сам приезжает к Юдину и просиживает у него ночи напролет, занимаясь не столько редактированием, сколько ведя беседы на вольные темы. Юдин просто захлебывался от восторга, описывая эти беседы. Мы радовались этому, потому что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Нам было приятно, что Мао наладил хорошие контакты с нашим послом. Мы считали, что это свидетельствует о взаимном доверии и способствует еще большему улучшению наших отношений.

В тот же период наши военные обратились в ЦК партии с предложением направить просьбу китайскому правительству разрешить Советскому Союзу построить на юге Китая радиостанцию, которая могла бы поддерживать связь с нашими подводными лодками, патрулирующими в Тихом океане. Мы обсудили вопрос и пришли к выводу, что это предложение окажется в общих интересах социалистического лагеря. Как раз тогда мы развернули большое строительство подводных лодок на дизельных двигателях и уже приступили к созданию лодок с атомными двигателями. Естественно, нам нужна была прочная связь с подводным флотом, который будет действовать в Тихом океане.

Военные, безусловно, были правы, выбрав подходящую точку, из которой можно было бы наладить такую связь. Но теперь я полагаю, что мы тогда погорячились, преувеличив интернациональные интересы коммунистических партий и социалистических стран. Мы-то считали, что и наш флот, и китайский, и вообще все военные средства социалистических стран служат одной цели: быть готовыми к отпору, если империализм навяжет нам войну. Подводные лодки должны были действовать не только в интересах СССР, но также в интересах Китая и всех братских стран. Поэтому мы полагали, что в строительстве радиостанции Китай заинтересован не меньше, чем мы.

Почему мы хотели сами строить радиостанцию? По тому времени китайцам трудно было бы построить сложное сооружение и в нужные сроки. Военные нажимали на нас, чтобы побыстрее начать строительство. Однако мы недоучли национальные чувства китайского руководства. Мао был задет нашим предложением, было затронуто его национальное чувство, затронут суверенитет Китая. Он считал, видимо, что таким способом мы как-то внедряемся в Китай, и очень бурно отреагировал на наше предложение, хотя сам раньше обращался к нам с просьбой помочь Китаю построить ракетные подводные лодки. СССР направил туда всю документацию. Китайцы выбрали нужную площадку и с помощью наших специалистов развернули строительство таких подлодок. Мы рассматривали это как само собой разумеющееся дело: в общих интересах надо создавать защитные средства и осуществлять эту работу общими усилиями.

Возникали и другие вопросы подобного же характера, когда мы вдруг получили от Юдина тревожную телеграмму. Мы посовещались, и Президиум ЦК КПСС решил, что я должен вылететь в Пекин. Мы известили китайских товарищей и получили от них ответ, что нас примут. Это было в июле 1958 года. Со мной полетели, кажется, маршал Малиновский, потому что должны были обсуждаться военные вопросы, и заместитель министра иностранных дел СССР Кузнецов[51]. Летели мы туда инкогнито, без объявления о поездке в печати.

В Пекине на аэродроме нас встречали Мао Цзэдун, Дэн Сяопин, другие руководители Китая. Разместили нас в доме для почетных гостей. Большую часть времени мы проводили у бассейна. Там соорудили навес, где купался Мао и мы вместе с ним. Мы, конечно, не могли соревноваться с ним в плавании на дальность. Ведь Мао «побил» какой-то рекорд, как сообщили в китайской печати. Но о нем мы узнали позже, однако и тогда, сразу же, мы как пловцы «подняли руки» и сдались Мао, признав его первенство. Обычно мы лежали, как тюлени, на теплом песочке или на ковре и беседовали. Потом лезли в воду. Опять вылезали и грелись на солнышке. Беседы протекали у нас в довольно спокойном, дружеском тоне, несмотря на те резкие высказывания Мао, которые были изложены Юдиным в его телеграмме.

Насчет радиостанции Мао сказал: «Мы не можем принять ваше предложение. Китай столько лет все рассматривают как несуверенное государство. Это нарушает наш престиж, бьет по нашей суверенности». Я извинялся, как только мог: «Мы ни в коей степени не хотим нарушать ваш суверенитет или вмешиваться в ваши дела, внедряться в экономику Китая, вообще делать что-либо такое, что нанесет ущерб суверенности Китайской Республики». – «В таком случае предоставьте нам кредит, а мы построим вам радиостанцию». Я ему: «Так это самое лучшее. Пожалуйста, вот вам наше техническое руководство, наши чертежи, наши кредиты, наши поставки оборудования. Одним словом, дадим все, чтобы поскорее соорудить радиостанцию. Стройте!» – «Хорошо, – сказал Мао, – мы согласны».

Казалось бы, мы быстро решили вопрос к обоюдному удовлетворению. Задача, которая ставилась нашими военными, будет выполнена. На деле оказалось все не так. Строительство никак не начиналось, китайцами выдвигались все новые и новые условия, они искали всякие зацепки для проволочки. А после ухудшения наших отношений этот вопрос вообще был снят с повестки дня.

Приступили мы в бассейне к обсуждению и другого вопроса, и тоже о подводном флоте.

Согласно подписанному ранее договору, наши самолеты могли пользоваться аэродромами Китая. Теперь наши моряки поставили задачу о заходе ими в какие-то порты Китая для заправки наших подводных лодок и отдыха экипажей. Берег-то Китая большой, а мы, Советский Союз, находимся как бы на краю его берега, так что военные моряки и тут преследовали свои сугубо деловые цели. Однако китайцы опять выдвинули возражения престижного характера. Мао резко возражал. Я ему: «Товарищ Мао Цзэдун, я вообще тут не понимаю вас, это ведь в наших общих интересах». – «Нет, мы с этим согласиться не можем, это затрагивает наш суверенитет, мы тоже создаем свой подводный флот». – «Ну, что мы можем сказать? Если говорить о суверенитете, то давайте действовать на основе взаимности. К примеру, если вы хотите иметь свой подводный флот в Северном Ледовитом океане, то мы вам, пожалуйста, предоставим базу на нашей территории, а взамен будем иметь базу наших подводных лодок на берегу Тихого океана, на китайской территории». – «Нет, мы и с этим не согласны. Вооруженные силы всех государств должны быть расположены только на собственной территории. Ваше предложение оскорбляет и задевает нас, мы не можем с ним согласиться». – «Ладно, если так смотрите на дело, мы не хотим настаивать и обойдемся теми возможностями, которые у нас имеются. Станем укреплять дальневосточный флот. Мы хотим его перевооружить и значительно усилить, чтобы наш подводный флот был могучей силой на Тихом океане».

Опять мы затронули чувствительные струны государства, на территории которого долгое время господствовали чужеземные завоеватели. После этого я стал лучше понимать, чем руководствовался Мао в нашем разговоре. Да и вообще зря, видимо, обратились мы к Китаю с таким предложением. Если бы мы заранее знали, что возникнет такая реакция, то ни при каких бы условиях не вылезли с этим предложением, не стали бы создавать для себя трудностей и не обратились бы к Мао с просьбой. Но сделанного не вернешь. Я понимаю, что в подобных вопросах необходима большая щепетильность. Теперь-то я это обстоятельство особенно хорошо понимаю. Нельзя ущемлять национальное достоинство любой страны и любой нации. Существует суверенитет. Поступиться суверенитетом? Об этом можно говорить лишь при полном обоюдном согласии, да и то по возможности лучше избегать этого, если нет крайней необходимости, например опасности войны для договаривающихся сторон. Вообще вопросы суверенитета еще долгое время будут являться предметом разногласий в мире и наносить при их неожиданном всплытии чувствительный ущерб взаимному пониманию между отдельными государствами.

Со своей стороны Мао тоже однажды у бассейна затеял беседу такого характера: «Товарищ Хрущев, давайте подсчитаем сейчас соотношение сил империализма и социализма. Я занялся арифметикой и вычислил: Китай имеет около 700 миллионов населения, следовательно, сможет сформировать столько-то армейских дивизий. Советский Союз имеет 200 миллионов и сможет сформировать столько-то дивизий». Да, существуют известные нормативы, и его арифметика была более или менее правильной. Он прикинул обычным способом, сколько смогут поставить под ружье все социалистические страны. Затем начал считать, сколько дивизий смогут выставить США, Англия, Франция, прочие натовские страны. Получилось несравненно меньше. «Вот, – говорит, – каково соотношение сил. Поэтому чего нам бояться?»

вернуться

51

КУЗНЕЦОВ Василий Васильевич (1901–1990). По специальности инженер, работал на металлургических предприятиях. В 1944–1953 гг. – председатель Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов. В 1953 г. посол в Китае, а затем, в 1953–1955 гг., заместитель, а в 1955–1977 гг. первый заместитель министра иностранных дел СССР. В 1977–1986 гг. первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР. С 1986 г. на пенсии.

20
{"b":"76483","o":1}