Первым на запах из кухни реагирует Райан. Он плюхается за кухонный островок и хватается за голову.

– Черт.

Я ухмыляюсь, глядя на него.

– Еще бы не «черт».

Он поднимает голову. Вид у него действительно страдальческий. Черные волосы всклочены, брови нахмурены от головной боли.

– Калеб вернулся?

Кивнув, я ставлю перед ним чашку кофе.

– Да, но я не слышала.

Райан долго смотрит на меня, прежде чем сделать глоток.

– Надеюсь, все эти вчерашние мысли ты переспала?

Я фыркаю, но тут же охаю, выкладывая на тарелку горячие вафли. Райан сразу же принимается за еду.

– Ну если такая формулировка тебя устраивает, то да, я эти мысли переспала.

Райан кивает с набитым ртом.

– Отлично. – Но тут его взгляд падает на загоревшийся от уведомления экран телефона. – Черт, я опаздываю. Никки, где мои ключи?

Я достаю из кухонного шкафчика связку ключей и бросаю ему через стол.

– В следующий раз будь добр не напиваться перед работой.

Райан соскакивает со стула.

– Не жужжи. Сама знаешь, вчера у меня был повод.

– Знаю, – смягчившись, говорю я. – Ты в порядке?

Райан смотрит мне в глаза, затем пожимает плечами.

– Да. Как всегда.

Словно это что-то обыденное, будто такое происходит каждый день и нет в этом ничего особенного. Возможно и нет, но не каждый так может спокойно ко всему относиться, как Райан.

– Увидимся.

Он улыбается. Широко и ярко, что невозможно не улыбнуться в ответ.

– Райан, – говорю я. – Ни слово Калебу о том, что я готовила вчера ему сюрприз.

От этого все еще сводит живот. Звучит как-то жалко. «Готовила сюрприз». Какой уж там сюрприз. Но тем не менее.

Райан кивает. Ему не нужно объяснять.

– Конечно. Ты помнишь наш уговор?

А вот во мне он сомневается. Мне с трудом удается держать язык за зубами.

– Я не сдам тебя, клянусь.

Удовлетворенный моим ответом Райан, гремя ключами и посылая ко всем чертям всех, кто ему пишет, за несколько секунд собирает свои вещи в гостиной, хватает мотоциклетный шлем и громко крикнув «Пока», по всему видимому моему мужу, выбегает из дома. Через несколько секунд на улице раздается звук заведенного байка.

Когда эти звуки стихают, я начинаю бродить по дому в поисках того, что можно прибрать. Быть женой владельца компании по недвижимости и не иметь красивый дом просто недопустимо. Когда-то мы жили в городе и копили на собственное жилье после свадьбы, как делают это все женатые пары. Четыре года назад Калеб вернулся с работы и сказал, что нам нужно срочно съездить в новый мебельный центр. Я тогда сказала, что в нашей квартире мало места для новой мебели и нам лучше подождать. Калеб улыбнулся своей загадочной и ничего незначащей улыбкой. Но на самом деле такая улыбка значила слишком много, я лишь позже это поняла. Калеб вез меня дальше всех торговых точек, где бы мог находиться мебельный салон. В итоге он привез меня за город, что мне тоже не показалось подозрительным. Когда мы подъехали к двухэтажному дому на улице, на которой находились не одинаковые, а практически разные дома, у меня громко застучало сердце. Я схватила руку Калеба. Он вновь улыбнулся и сказал:

– Выходи.

Я смотрела на дом с огромной лужайкой и застекленной верандой. Дом был похож на миниатюрный особняк с каменными дорожками, ведущими к гаражу и заднему двору. Мы с Калебом бродили по дому, взявшись за руки. Здесь было все, что было необходимо для жизни.

– На заднем дворе я сделаю игровую площадку, – сказал Калеб, когда мы остановились на кухне рядом с окном.

Я подняла глаза на своего мужа. Это был первый раз, когда он заговорил о детях.

Теперь эти разговоры практически не прекращались.

Годы спустя я вновь брожу по дому, уже давно обжитому. Я устроила здесь все по собственному желаю: серая мебель, серые шторы, фиолетовые подушки и того же цвета пушистые ковры. Калеб оказался идеальным мужем, но вот мне кажется, что я оказалась совершенно не идеальной женой. Но ему и не нужна была такая.

Час спустя я прохожу под лестницей на первом этаже еще в одну комнату, которая с виду похожа на дверь в чулан. Но там вовсе не чулан. Раньше я рисовала в гараже, сейчас для этого у меня есть отдельная комната с двумя огромными окнами от пола до потолка, вид которых так же, как и на кухне, выходит на задний двор. Здесь всегда светло, даже в пасмурную погоду. На деревянном столе скопился толстый слой пыли. Если раньше здесь был хаос, – повсюду разбросанная бумага, кисти, банки с красками, моя заляпанная одежда – то сейчас царит порядок. Мольберты поставлены в ряд и стоят у стены. Чистые кисти разных размеров разложены на столе, там же рядом наточенные карандаши стоят в стакане. Нигде не валяется моя одежда и бумага. Пол чистый и можно ходить в носках, не боясь наступить в липкую лужу акварельной или акриловой краски.

Смахнув пыль со стола, я решаю, что большего и не требуется. Позади меня открывается дверь. Калеб осторожно просовывает голову в дверной проем.

– Ты здесь, – произносит он.

Я слышу в его голосе надежду. Она точно так же горит в его глазах. Но она тут же испаряется, как только я произношу, пожав плечами:

– Просто зашла смахнуть пыль.

Его плечи заметно опускаются. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему тот факт, что я больше здесь не пропадаю, его так сильно волнует. Возможно, я лукавлю и где-то в глубине своей души все же понимаю, он не до конца.

Калеб осматривается, когда полностью заходит в помещение. Словно он здесь впервые. На нем уже нет вчерашней одежды. Вместо них домашние спортивные брюки и белая футболка, плотно прилегающая к телу. Волосы все еще мокрые после душа.

Если меня спросят, что больше всего я люблю во внешности своего мужа, я вряд ли отвечу с полной уверенностью. То есть я не смогу ответить конкретно, что именно я в нем люблю. Всё? Разве нет? Наверное.

Мне нравится, как в нем сочетаются несколько качеств, некоторые из которых, казалось бы, не должны сочетаться. Джентльмен – этакий воспитанный, вежливый, обходительный и с безупречными манерами мужчина. Педант – скрупулезный до мелочей. Зануда – так я его называла с самого начала знакомства, потому что он иногда выносит мне мозг своими тоскливыми и надоедливыми рассуждениями. Умник – сложно куда соотнести это качество, в столбик отрицательных качеств или все же положительных. Думаю, можно разделить на два подпункта. Иногда Калеб включает умника, даже когда это не совсем уместно. Умный – когда то, о чем он говорит, действительно приносит удовольствие.

Именно эти качества помогают ему в работе. Но еще он может быть и другим. Таким, каким его никогда не увидят коллеги. Веселым, смешным и беззаботным. Страстным, необузданным и нежным. Всегда нежным.

Я люблю его. Люблю так, что не могу объяснить, что именно испытываю. Это все сразу. Бывают моменты, когда я хочу хлопнуть дверью и уйти. Когда я больше не могу выносить тишину или то, во что превратилась наша жизнь. А именно в попытки, борьбу, работу. Я устала и скучаю по той легкости, когда результат никогда не имел значения. Мы были лишь в процессе.

– Я голоден, – с легкой улыбкой произносит Калеб.

Я улыбаюсь в ответ.

– Идем.

Он все еще колеблется у двери, когда я подхожу к нему вплотную. Словно он не желает отсюда уходить.

– Вдохновение еще не пришло?

Я не могу сдержать тяжелый вздох.

– Нет.

Калеб вымучивает улыбку.

– Ну, я думаю всему свое время.

Во время завтрака Калеб рассказывает о своей новой сделке с застройщиками. Он бросает на меня виноватые взгляды, но я делаю вид, что не замечаю их. Какой смысл требовать от него извинений? Да и за что?

– Я не успел поговорить с Райаном, – отставляя тарелку, говорит Калеб. – Почему он спал на нашем диване?

Убирая посуду в посудомоечную машину, я издаю смешок.

– Это всего лишь диван, милый.

Калеб щурится, затем улыбается в ответ.