– Больно, больно! Отпусти, отпусти! – завопил парень.

Майор – а это был, конечно, он – оттолкнул Толяна, отправив его в объятия друзей, а сам легко и бесшумно переместился в комнату. Кажется, его глаза вспыхнули азартом.

Четверо возмущённых парней устремились следом, намереваясь разорвать наглеца на кусочки. Побоище было коротким. Не прошло и минуты, как все четверо прилегли отдохнуть, правда, не очень комфортно. Один явно зацепил печенью подоконник, второй корчился на полу, задыхаясь, третий едва не снёс шкаф и барахтался рядом. Толян снова вопил от боли, так как ему опять выкручивали руку. Колено десантника упиралось в его спину.

– Отпусти, отпусти! Ты чего такой бешеный!

– Вещи.

– Да отдам я твои долбаные вещи, отпусти только! – взревел носорог. – Не нужен мне этот хлам!

Получив свободу, Толян с трудом поднялся. Охая и тихо матерясь, он уковылял в прихожую и вскоре принёс из кладовки сумку, набитую вещами.

Майор потянул за «молнию».

– Заяц тут?

– Что? – офигел Толян. – Какой заяц?

– Игрушка.

– <…>, мужик, да ты издеваешься?! – заорал парень.

Короткий удар прямо в лицо – и голова Толяна мотнулась, он поперхнулся. Буранов врезал несильно, для острастки. К сожалению, ему приходилось себя контролировать. Но и от этого удара у парня полилась кровь – из расквашенного носа и рассечённой губы. Несколько капель упали на линолеум и расплылись тёмно-красными кляксами.

– Где заяц?

– Господи, Толя, отдай ему зайца! – хором заорали друзья.

– Отдай, Толян, пока он нас тут всех не порешил! – взмолился тот, который насадил печень на угол подоконника.

– Не видел я никакого зайца! Ну, не помню! – огрызнулся детинушка. Он достал платок и утирался им. Вид у него был тот ещё.

– Ищи, – приказал мужчина.

Под тяжёлым взглядом десантника, Толян принялся рыться в сумке. Ему помогал друг – тот, что едва не уронил шкаф. Парни лихорадочно вытаскивали барахло и бросали тряпки на диван.

Лопоухого обнаружили почти на самом дне, под одеждой и детскими книжками.

– Аллилуйя, мы спасены, – заметил Толян, с трудом шевеля распухшими губами. – Всё? Ты доволен?

– Складывай обратно, – приказал Буранов.

Вжикнула «молния». Прежде, чем уйти, майор снова повернулся к Толяну. Носорог испуганно отпрянул и выставил блок. Это его не спасло – опять неуловимое и молниеносное движение, и теперь пострадала скула парня. Каменный кулак майора буквально стесал её. Следующий удар был в солнечное сплетение. Толян согнулся пополам и захрипел.

Буранов придержал его за плечо и сказал сверху:

– В следующий раз, когда полезешь с гадостями к девчонке, подумай, что её есть кому защитить.

Толян что-то прошамкал окровавленным ртом.

– Пацаны, вы прикиньте, а он и длинными предложениями может изъясняться, – тихо заметил один из друзей.

– Мужик, ты ей кто? Папаша? Брательник?

– Нет.

Майор двинулся к двери.

– Да хахаль он, не иначе!

– А её муженёк, между прочим, за квартиру не заплатил! – пожаловался Толян вдогонку. – Ты бы лучше ему рыло начистил, раз такой смелый! Он в командировку умотал, а девчонку с дитём бросил без копейки.

Буранов обернулся в дверях комнаты, ещё раз окинул взглядом поле битвы, затем поставил сумку на пол и достал из кармана куртки бумажник.

– Сколько?

Толян уже выпрямился и перестал хрипеть.

– Пятнадцать тысяч, – осторожно ответил он, не веря в удачу. Неужели любовник вернёт долг мужа? У него мелькнула мысль накинуть проценты за перенесённые им нравственные и физические страдания, но он не решился.

Буранов бросил на диван несколько купюр и направился к выходу.

– Эй, мужик, раз ты такой крутой, ты бы нормальной одежды девчонке купил! – крикнул вдогонку один из друзей – тот, что помогал искать зайца.

Хлопнула дверь. Пару секунд в комнате висела пауза, потом парни загалдели.

– Что это было?!

– Этот тип вообще поехавший!

– О-хо-хо, как же больно!

– Братаны, он мне челюсть сломал!

– Не сочиняй! Ты бы говорить не смог!

– Значит, это рёбра. Точно, он сломал мне три ребра. Или шесть.

– Мужики, как он нас так за две секунды раскидал? Вроде бы даже и не шевелился?

– Ясное дело, подготовленный. Может, у него пояс по карате или айкидо.

– Не иначе.

– Толян… А мы говорили – не ной. Смотри, тебе даже аренду заплатили. Прямо домой доставили.

– И ключи вернули.

– А ты рыдал, жаловался на невозможную жизнь. Иди кровь смой, страшно на тебя смотреть.

– Пацаны, мы выжили в схватке с поехавшим терминатором. Это надо отметить!

– Тут пивом не обойдёшься. Сгоняем за водкой!

– Толян угощает. Он у нас сегодня богатеет с каждой минутой!

***

Уже вторую ночь Юля не могла уснуть. Сутки назад было не до сна – волновалась за мужа, не понимала, куда он исчез. А сейчас она настолько взвинчена событиями прошедшего дня, что глаза не закрываются. Юля лежала на огромной кровати и смотрела в потолок…

После ужина, приготовленного для них Егором Михайловичем, и горячей ванны, Дашку разморило. Она сопела рядом, в обнимку с Персиком. Перед сном дочка ещё раз вспомнила о брошенном зайце и ужасно из-за него расстроилась, скуксилась, покраснела. Но весёлый шпиц снова сумел отвлечь её внимание.

Дашка и Юля пахли мужским шампунем. Ни одного предмета гигиены или парфюмерии, предназначенного для женщин, в особняке Егора Михайловича не нашлось. Зато у него был целый склад зубных щёток – видимо, для друзей, которые вздумают переночевать.

В качестве ночнушки Юле выделили футболку – она доходила ей почти до колен. А уж Дашку можно было завернуть десять раз.

– Подождите, – сказал Егор Михайлович и куда-то исчез, а потом вернулся с ещё одной футболкой, теперь уже детской. – Друзья приезжали с пацаном, забыли.

В комнате из мебели – только встроенный шкаф и бескрайняя двуспальная кровать, на окнах нет штор. Вечером, пока гостеприимный хозяин устраивал их на ночлег, Юля украдкой осматривалась. Наверное, он не так уж давно живёт в этом большом коттедже, всё здесь новое и подчинено комфорту хозяина.

Егор Михайлович ловко сварил в мультиварке молочную кашу для Дашки, Юле предложил макароны по-флотски, сыр и салат из супермаркета. В результате девчонки налопались от души, причём Дашка с удовольствием после каши прихватила тарелку макарон, а Юля доела дочкину овсянку. Как же они проголодались!

«Сейчас он подумает: да этих пиявок не прокормишь!» – смутилась девушка, поймав на себе внимательный взгляд Егора Михайловича.

Но лицо мужчины не выражало эмоций. Он зачем-то поинтересовался точным адресом съёмной квартиры…

Постельное бельё пахло свежестью, пышная подушка убаюкивала. Та нега, в которой сейчас пребывало Юлино тело, не сочеталось с адской каруселью в её голове. Мысли жгли, ранили, убивали.

Нападение похотливого носорога Анатолия и изнурительный марш-бросок под дождём с ребёнком на руках отвлекли от основной проблемы. В течение дня Юле было настолько тяжело, что она даже пару раз забывала об измене мужа. А Денис не просто изменил и бросил. Нет, он загнал их с дочкой в безвыходное положение, возможно, даже поставил под угрозу две жизни.

А если бы им не встретился Егор Михайлович? Вдруг они с Дашкой так и сидели бы где-то на улице, превратившись в лёгкую добычу для гопников и бандитов?

Наверное, она должна усилием воли вычеркнуть из своей жизни Дениса. Не надо даже и думать о нём. Будем считать, что его вовсе не было. Фактически, он ей никто. Замуж не взял, из роддома не забрал – не успел вернуться из командировки. Даже дочку на себя не записал! Сказал, что будет выгоднее, если Юля останется в статусе матери-одиночки – так пособие выше, а ещё есть особые льготы.

Она никогда ему не возражала, ей не оставалось выбора…

Но если хорошенько подумать, Юля не может лишить ребёнка отца только потому, что Денис мерзко с ней обошёлся. Она сама безотцовщина и знает, как это плохо. Её мама тоже была матерью-одиночкой, родила ещё в школе от синеглазого красавца-одноклассника. А парень за три месяца до рождения Юли уехал с родителями в Америку – навсегда.