– Нескончаемое вам спасибо, Наталья. И Галке, заочно.

– Ой, да не стоит таких благодарностей. Мы с Галкой всегда к вашим услугам.

– Всенепременно, с вашего любезнейшего позволения, если возникнет такая необходимость.

*

До фабрики “Ткани” можно было доехать на такси, но Максим решил пройтись пешком. Наталья пообещала, что Максим сможет добраться до фабрики всего за пятнадцать минут – сначала по улице Советская, потом, не доходя до реки Урал, нужно свернуть на улицу Фабричная, и пройти по ней еще около трех минут. Однако Максим преодолел этот путь за час. Ему понравились эти улицы, где старинные дома и особняки царских времен вполне удачно гармонировали с монументальными административными зданиями сталинской эпохи. Удивленный красотой улиц, Максим сделал несколько фотографий и селфи, потом зашел в кофейню, взял с собой стаканчик кофе, и прогулялся еще, дойдя до набережной реки Урал. На том берегу начинался желтый осенний лес, из которого торчала высокая кирпичная труба, выбрасывающая в небо вертикальный столб черного дыма.

“Без капли дегтя не обошлось”, – неодобрительно покачав головой, Максим выбросил стаканчик в урну и направился к фабрике “Ткани”. – “Закоптили всю красоту, черти.”

*

– Помню, помню, как же, – непрерывно перекладывая с места на место папки, ручки и степлер, и не глядя Максиму в глаза, рассказывал генеральный директор фабрики “Ткани” Семен Волкодав. – Бойкий такой, шустрый. Побегал, выбрал образцы, заключил договора, и был таков. Мы уже даже выслали первую партию в Москву. Наш менеджер перед отправкой пытался связаться с Егором, но в Москве сказали, что с нашей фабрикой теперь работает другой менеджер, Надежда. С Егором ведь что-то произошло? Ведь так, ведь?

Волкодав перестал перекладывать папки, положил руку на руку, как школьник на уроке, и взглянул на Максима.

– Его больше нет, – сказал Максим.

– Печально, – сказал Волкодав. – Хороший парень. Был. С деловой хваткой. И профи, каких сейчас мало. Внимательный, дотошный, но, как только нашел, что нужно, оперативно решил вопрос о поставках наших тканей в Москву. Этот контракт для меня – как манна небесная. Предоплата позволила мне выдать зарплату моим работникам, а сам факт, что наши ткани пошли в Москву, сделает нам отличную рекламу в других регионах. Как он погиб? Он ведь погиб?

– Трагически, – сказал Максим.

– Ясно, – кивнул Волкодав. – Тайна. А раз это тайна, позволю себе предположить, что, поскольку вы здесь, не исключается криминальный след в гибели Егора.

– То, что я здесь, еще ни о чем не говорит, – усмехнулся Максим. – Кто знает, может быть я сфабриковал некоторые факты, чтобы выбить у начальства эту командировку. Может быть, мне просто нужно было уехать на время из Москвы, скрыться от своих личных проблем.

– И кто может знать ответ на этот вопрос? – поинтересовался Волкодав.

– Никто, – сказал Максим.

– Даже вы? – спросил Волкодав.

– Даже я.

– Вы или очень искренний, или очень опасный человек, – сказал Волкодав.

– Обо мне поговорим как-нибудь в другой раз. Вернемся к Егору. Значит, его пребывание на вашей фабрике прошло гладко? Никаких конфликтов, споров, не наблюдалось?

– Никаких, – сказал Волкодав. – Все прошло без сучка без задоринки, как говорится. Не знаю, говорится ли еще так в Москве – “без сучка без задоринки”?

– Такая статистика мне неизвестна. В статистике, с которой я сталкиваюсь по роду своей профессиональной деятельности есть много интересного, но задоринок там, к сожалению, нет. Только сУчки.

– СучкИ, – поправил Максима Волкодав.

– СУчки, – сказал Максим.

– Вам виднее, – не стал спорить Волкодав.

– Ну да ладно, – Максим побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. – Мне нужно встретиться с теми людьми, с которыми Егор контактировал, пока находился на вашей фабрике. Сколько было таких людей?

– Трое, – Волкодав снова стал нервно перекладывать папки на столе. – Главбух Нина Куроваева, главный специалист Инна Моктионова и завскладом Петр Коленкин. Но встретиться вы с ними не сможете.

– Они срочно уехали в отпуск? – спросил Максим. – Или в Оренбурге эпидемия гриппа, и они сидят по домам, хворают?

– Эх, если бы грипп. Но нет, это не грипп. Они… тоже погибли, – глухо проговорил Волкодав. Он вдруг сгорбился, опустил руки на колени, склонил голову.

– Что?! – вскричал Максим.

– Три моих самых лучших специалиста, один за другим, погибли в течении этой недели.

***

Вечером, после работы, Нина Куроваева решила заняться собой. В кои-то веки начальство вместе с зарплатой выдало еще и мотивационную премию. Деньги “жгли” карман, а тело требовало массажа, обертываний и, если останется время, – солярия, минут десять, не больше, иначе можно обгореть – лампы там не менялись много лет.

– Волкодав сегодня словно с катушек слетел, – делилась Нина с Лерочкой Бочковой – владелицей салона, где она сама же и работала косметологом и массажисткой, и в эту самую минуту лихо обрабатывающую ее спину ребрами ладоней. – Причем с каких-то невероятно распрекрасных катушек. Менеджер из Москвы приезжал, заключил договора на год вперед, перекинул предоплату, вот Волкодав и поплыл. Всем – зарплату наконец-то выдал, а мне, и еще парочке сотрудников, тем, кто плотно общался с московским менеджером, еще и премию подкинул. Мотивационную. Типа – если будет что-то подобное в дальнейшем – ждите еще. А ведь еще неделю назад всерьез подумывал о банкротстве. Ноль заказов за два месяца. И вдруг этот менеджер из Москвы. Чудеса, не иначе.

– Чудеса всегда случаются внезапно, – заметила Лерочка, взявшись за правую ногу Нины. – Когда их еще не ждешь, или когда уже не ждешь. На то они и чудеса. Иначе они бы не были чудесами. К примеру, пару недель назад был у меня клиент, не из местных, представился Доном.

– Иностранец, что ли? – спросила Нина.

– Не раскрылся. Но разговаривал с еле заметным акцентом. Здоровый был, что твой шкаф-купе. С этой кушетки свисал со всех сторон. Измоталась я с ним, ой измоталась.

– Так что за чудеса случились с твоим Доном?

– Закончила я с ним, накрыла простыней, велела полежать десять минут, сама ушла чаю глотнуть с сахаром – энергию восстановить. Возвращаюсь, глядь, что-то не то под простыней. Как будто сдулся мой Дон. Вроде и Дон, а вроде и не Дон. Будто копия его. Словно уменьшили его со всех сторон. Словно обрезали его, как картонную куклу.

– Чудеса-а-а.

– Ага. У меня сердце в пятки, думаю, клиент исчезает на глазах. А он не шевелится, лежит себе, глаза закрыты, а где грудная клетка – ни движения, будто не дышит совсем. Оказывается, дремал. А как я простыню-то откинула, он проснулся, окинул себя взглядом, и говорит – “упс”.