– Я проветрила комнаты и перестелила постель, господин бакалавр, – произнесла квартирная хозяйка, молодая темнокожая женщина в домашнем платье и переднике, с яркой косынкой, повязанной на упругих чёрных кудрях. Она с любопытством поглядывала на меня, пока я с некоторым изумлением осматривалась по сторонам. – Вы по-прежнему желаете, чтоб я убирала у вас?

– Конечно, миссис Трипс! – с энтузиазмом откликнулся Джеймс, опуская чемоданы на пол посреди небольшой гостиной. – Моя жена – настоящая леди, и я не хочу утруждать её!

– Я понимаю, сэр! – с готовностью кивнула она. – Тогда, как обычно, по средам после полудня. Ещё что-нибудь, сэр, мэм?

– Ничего, миссис Трипс. Разве что предупредите молочника, что нам понадобится ещё пара бутылок молока. И пусть привезут уголь для камина.

– Уголь есть в подвале, – она живо обернулась к нему. – Я скажу Перси, чтоб он наполнил ваш ящик.

– Тогда, пожалуй, это всё! – он лучезарно улыбнулся.

Миссис Трипс ещё раз заинтересованно окинула меня взглядом и направилась в маленькую прихожую. Проведя пальцем по подставке для зонтов, она удовлетворённо кивнула и вышла за дверь.

– Почему ты сказал, что я настоящая леди и…

– Разве это не так? – Джеймс вздёрнул бровь.

– Это так, но я могла бы убирать в доме сама.

– Исключено! Это испортит мой имидж, – Джеймс окинул взглядом гостиную.

Мне кажется, его забавляла моя реакция на его жилище. После просторного пентхауса в престижном районе Лондона, оформленного в стиле хай-тэк, роскошного семейного особняка, построенного во времена королевы Виктории, и трёхэтажного замка в неоготическом стиле, затерявшегося в уютном ухоженном парке в Саффолке, это его жилище показалось мне на удивление маленьким и безыскусным. Не то, чтоб я успела отвыкнуть от скромного жилья, в котором и сама ютилась не так давно, просто то, что Джеймс, наследник чайной империи и старинного баронетства, привычно купавшийся в остальное время в роскоши, мог довольствоваться небольшой квартиркой с тесными комнатками, не укладывалось в моей голове.

В крохотной прихожей помещался только узкий шкаф, небольшая кованая вешалка на стене и та самая, немного вычурная подставка для зонтиков. Маленькую гостиную украшал камин, возле которого стоял старинный столик с инкрустированной столешницей и два больших кресла, обитых блестящей кожей медового цвета. В углу, конечно, как и во всех его жилищах, красовалась тонкой работы китайская этажерка с фарфоровыми и терракотовыми чайниками и чашками и комплектом антикварных палисандровых резных шкатулок для чая.

Налево сквозь дверной проём виднелся тесный кабинет с втиснутым в него письменным столом, за которым громоздились чёрные, потёртые на краях деревянные полки, заполненные книгами. Справа светлела арка, через которую были видны современного вида кухонные шкафы и узкая столешница, сделанная из искусственного камня. Дешёвая мебель кухни так отличалась от добротной мебели остальных комнат, что я невольно снова вспомнила его упоминание о том, что он предпочитает покупать еду в супермаркете и ужинать в пабе. Ему было всё равно, что стоит в его кухне.

– Что наверху? – спросила я и по узкой лестнице с вытертыми до блеска перилами поднялась на второй этаж.

Распахнутая дверь вела с площадки в небольшую уютную спальню с широкой деревянной кроватью, возле которой стояла небольшая тумбочка, украшенная точёными столбиками, а с другой стороны у стены красовался большой шифоньер, который, судя по слегка выщербленному резному карнизу и мутноватому зеркалу, был ровесником дома, если его не перетащили сюда из какого-нибудь его предшественника. Тем не менее, здесь было чисто и уютно. Дверь налево вела в небольшую ванную комнату, где на белом столе возле раковины лежала стопка чистых махровых полотенец, а на вешалке-плечиках за дверью висел белый банный халат.

Я вернулась на площадку и, открыв небольшую дверь справа, увидела кладовку с полками, на которых лежали стопки одежды и постельного белья, стояли коробки, набитые всякими мелочами, а в углу разместился велосипед с наброшенным на руль синим дождевиком.

– Боюсь, что это всё, – усмехнулся Джеймс, проходя мимо.

Он унёс чемоданы в спальню и положил один из них на кровать, застеленную бархатным покрывалом, расшитым голубыми розами. Я вошла вслед за ним и, наблюдая, как он вынимает из чемодана вещи, чтоб повесить их в шифоньер, заметила:

– Я прониклась восхищением, Джейми, – призналась я, – убедившись в том, что ты, и правда, умеешь довольствоваться малым.

– Ты говоришь, как Дэбби, – заметил он, распахивая дверцу шкафа. Мой взгляд сразу упал на мантию бакалавра, аккуратными складками ниспадавшую с широких мягких плечиков. – Я тебе говорил, что здесь я веду другую жизнь. Здесь я работаю. У меня много работы и мало времени на развлечения. Они довольно скромны. Кстати, миссис Трипс ничего не знает о моём истинном положении. Я как-то слышал, как она отрекомендовала меня молочнику, как очень приятного молодого джентльмена, сына какого-то обедневшего баронета. Я не хочу разубеждать её в этом.

– А твой «Ламборгини» её не разубедит? – усмехнулась я, вспомнив, что мы приехали на его роскошном серебристом автомобиле, который выглядел у подъезда, как золотая пряжка на холстине.

– Она порадуется за меня, решив, что я удачно женился, – пожал плечами он. – Давай временно поменяемся местами. Ты будешь богатой леди, а я – бедным интеллектуалом, которому повезло вытащить счастливый билет. Кстати, то, как ты озиралась по сторонам, лишь подтвердило эту версию.

Он ловко развесил свои вещи в шкафу и взялся за мой чемодан.

– Миссис Трипс, судя по всему, дама неискушённая, – заметила я, глядя, как он достаёт из него мою одежду. – Иначе бы она сообразила, что этажерка в углу гостиной и инкрустированный столик возле камина стоят столько же, сколько вся эта квартира. Ты сам их покупал? И наверняка не у антиквара.

– На аукционе, – кивнул он одобрительно. – Я рад, что ты заметила. Письменный стол тоже, правда, он требует реставрации и явно велик для кабинета. Но это подлинное бюро Чиппендейл, правда, со снятой верхней частью. А эта тумбочка? Не узнаёшь? Это же Шератон! В составе полного комплекта она бы стоила бешеных денег! А так я купил её почти даром.

– Наши с тобой «почти даром» отличаются значительным количеством нулей, – усмехнулась я. – Но в одном я была права, мой мальчик! Ты бы и под нищенское рубище надел золочёные доспехи.

– Мы женаты всего полгода, а ты уже знаешь меня лучше всех, – удовлетворённо кивнул он, а потом нахмурился. – Погоди, ты что, не взяла вечернее платье?

– А зачем мне вечернее платье в университете? – беспечно уточнила я, решив подразнить его.

– Лара! – тут же вскипел он. – Я же не студент! У меня определённые общественные обязательства в колледже! На торжественные мероприятия я должен являться в мантии, а моя супруга в вечернем платье! Мы будем ходить в театр и на концерты. Я посещаю воскресную проповедь в соборе! Нас могут пригласить на обед к ректору или на приём, например, в память об основателях!

– Ты же младший преподаватель, – пожала плечами я. – И ваш ректор приглашает всех?

– Уже не младший! – разозлился он. – А в этом году я получу степень магистра и должность старшего преподавателя! В конце концов, меня всегда туда приглашают, хотя бы для того, чтоб заманить в уголок и, кокетливо отвинчивая пуговицу с моего смокинга, уточнить, не намерен ли мой отец спонсировать какой-нибудь перспективный проект.

– Убедил, – с серьёзным видом согласилась я. – Ещё один чемодан в багажнике.

– Сама разбирай свои кружевные тряпки, – он сердито бросил на кровать изящный чёрный пояс для чулок, который сам же подарил мне на Новый год. – Я пошёл за чемоданом.

И едва не спихнув меня с пути, вышел из спальни. Я невольно рассмеялась и подошла к шифоньеру, чтоб сообразить, где я могу уложить свое бельё. Долго сердиться он не собирался, поняв, что я его дразню, и не собираясь идти у меня на поводу. Пока я раскладывала в ящики свои вещи и развешивала на вешалки костюмы и платья, он сидел на кровати и беспечно щебетал. Я расставила на столике в ванной флаконы с гелями и шампунями и аккуратно разложила свою косметику. Когда я вернулась в комнату, он озабоченно осматривался по сторонам.