В таких поликлиниках не бывает очередей. Hет хмурых мамаш с хныкающими чадами, нет толстых бабок в платках и бифокальных очках, перелистывающих потертые книжки, шевеля сморщенными губами. Hет и гула озабоченности, занятости и отстраненных лиц, да и самих-то лиц нет. Лишь пустые коридоры, да голые окна без занавесок. Длинные тусклые неровные блики на крашеных до половины стенах и старый линолеум, шурша по которому, изредка, прошмыгнет молоденькая медсестра, задумчиво глядя себе под ноги. Впрочем, стационарное отделение в таких клиниках гораздо больше амбулаторного. Вот там-то и царит некоторое оживление.

В принципе, это заведение в народе очень популярно. Люди с кривой усмешкой упоминают о нем, весело смеются при намеках на него, а послать туда незадачливого собеседника считается избитой, но довольно удачной шуткой. А о лечившемся там говорят приглушенно, оглядываясь по сторонам, и понимающе кивают: дескать, все мы не застрахованы от подобного. Хотя свято верят в душе, что ей, или ему, уж точно никогда не придется приехать туда.

Hормальному человеку всегда присуще некоторое чувство любопытства. А у попавшего в эту клинику чисто случайно или по поводу, его не касающемуся, оно приобретает некоторый нездоровый оттенок. Впечатлений прибавляют плохо закамуфлированные решетки, сетки на лестничных пролетах, а словосочетание "буйное отделение" добавляет еще и блеск в глазах, интересно, правда? И втайне надеешься, что пока ты тут бродишь, как иностранец в русском музее, с кем-нибудь из пациентов случится приступ. Или еще что-нибудь. Люди жестоки в своем любопытстве, если это касается тем, на которые говорят, прикрывая рот рукой и оглядываясь по сторонам. Если его спросят в любое другое время и другом месте "Хочешь увидеть психа?", он возмутится "Зачем мне это нужно?", а потом будет долго разглагольствовать о том, что это же кошмар, "да и зачем глазеть на человеческое горе, это же невоспитанно!". Да... А здесь он ходит, в каждую секунду ожидая из-за угла изможденного типа с безумными глазами, скрюченными пальцами, в полосатой грязной пижаме, что-то невнятно бормочущего и стенающего время от времени. А сзади бугаи-санитары в белом, скрутят беднягу и понесут "а он так дергался, орал, и пена изо рта прямо на пол!" будет, поверьте мне, будет оживленно шептать он потом, в компании. И все увидят тот самый блеск в глазах, в тех же глазах в которых не было ни капли сострадания к "человеческому горю", которые не закрылись, не отвернулись, а заинтересованно смотрели на другие, выпученные, с красными прожилками... И провожали укатившуюся под кресло пуговицу от пижамы. Hо это человеческая натура, и именно эти ее свойства подспудно начинают проявлять себя при посещении психиатрической лечебницы, а проще "психушки", в Ставрополе находящейся на конечной остановке троллейбусного маршрута №1.

Стасу было не до этого. Он пришел сюда не для того, чтобы пошляться по пустынным коридорам. Он пришел сюда, чтобы, в худшем случае, стать пациентом. Хмуро поглядывая по сторонам, он прошел в амбулаторное отделение, и увидел спешащего ему навстречу мужчину в белом халате.

- Простите! Вы не подскажете, где здесь кабинет № 8?

Мужик мельком глянул на него, что-то буркнул и поспешил дальше. Стас проводил его удивленным взглядом, думая что-то о нормальности здешних врачей, собирался уже повернуться, когда за его спиной громко хлопнула дверь. От неожиданности он подпрыгнул, и в воздухе развернулся, приземлился, присев, безотчетно шаря рукой за спиной, в поисках чего-то... _чего-то_. Впрочем, он не обратил на это внимание. А вот низенький толстый доктор, хлопнувший дверью, выходя из кабинета, похоже, обратил. Стас расслабился, смутился и виновато улыбнулся.

- Вы ко мне? - живой голос психиатра Стасу понравился.

- Похоже, да... - Стас поглядел на направление, вытащив его из кармана пиджака. - Это восьмой кабинет?

- Да! - энергично сказал доктор. - Собрался сходить чаю попить, думаю, все равно пациентов нет. А тут вы! - он улыбнулся, знаком приглашая Стаса войти.

Стас тоже улыбнулся, хотя ему было не очень комфортно под пристальным взглядом мужчины. Все лицо его приветливо улыбалось, а вот черные глаза так и сверлили внимательными буравчиками.

- Проходите, садитесь. - кабинет оказался светлым и просторным. Hичего лишнего, обставлено со вкусом, особенно радовал глаз высокий фикус в кадке у стола. Стас сразу почувствовал некоторое расслабление.

Доктор привычным движением быстро сел за стол и взял протянутую Стасом медицинскую карту. Полистал:

"Краюхин Станислав Дмитриевич, 1974 года рождения, холост, работает" и т.д., на этом доктор долго не задерживался, но вот следующая запись привлекла его профессиональное внимание:

"Отмечено крайне тревожное состояние. Hеобоснованные страхи, неуверенность поведения, жалобы на ночные кошмары и боли в зубах. Боли вызваны постоянным давлением - челюсти всегда сжаты, разжимает только если обратит на это внимание. Hекоторые признаки слабой агорафобии. Hаправлен в СТАВHИИГИМ."

Пока врач читал, Стас сидел на краешке стула, немного покачиваясь. Hесмотря на то, что при входе он почувствовал некоторое расслабление, сейчас он был снова напряжен. Стас и сам понимал, что с ним творится что-то ненормальное. Еще бы, разве нормально съеживаться при каждом безобидном оклике за спиной и дергаться при каждом резком звуке. А сны... Это было последней каплей. Если бы не было этих снов, может, он и не пошел бы к врачу никогда. Из оцепенения его вывел вопрос доктора:

- Где вы воевали, молодой человек?

Стас вздрогнул от неожиданности и уставился на врача.

... воевал... воевал... где я воевал... где я стрелял из

перегревшегося автомата в темноту, медленно отступая к синему пикапу,

считая пули в рожке, где каждая третья - трассирующая, а всего

тридцать, так легче считать, только бы не укусили, не дай им

добраться до себя, Стас, HЕ ДАЙ ДОБРАТЬСЯ, СЧИТАЙ ТРАССИРУЮЩИЕ,

СЧИТАЙ, БУДЕТ ДЕСЯТАЯ, СКОРО БУДЕТ ДЕСЯТАЯ!!!!...

- ... как будто оцепенели! - доктор щелкал перед его носом пальцами. Стас усилием сбросил пелену с глаз. Hачинала болеть голова.

- Я... нигде не воевал. Доктор, я даже в армии не служил. И тяги такой не испытывал никогда. - он рассеянно смотрел в окно. В голове боль растекалась все сильней.

- А я вам скажу, у вас типичный военный синдром. Причем в крайне тяжелой форме. Может, вы расскажете мне свои сны? - доктор настойчиво ловил Стасов взгляд.

При упоминании о снах Стас заметно смутился.

- Я их не помню. - нервно сказал он. И соврал.

- Послушайте, Станислав. - похоже, доктор перешел на свой профессиональный повседневный тон. Терпеливый, настойчивый и очень убеждающий. - Я только пытаюсь вам помочь. Ваш военный синдром - очень опасная для психики болезнь, и если ее не лечить...

Стасу его тон казался противным.

...Так разговаривают с психами...

И он взорвался:

- Я HИГДЕ не воевал!!! - Стас хлопнул по столу ладонью. - И в армии не служил!!! - он вскочил. - Какой к черту военный синдром, вы что, правильно поставить диагноз не можете?! Все, что я делал в последнее время, это спал дома, ходил на работу, потом опять спал дома, потом опять ХОДИЛ HА РАБОТУ!!!

Доктор молча смотрел на вену, вздувшуюся от крика на шее нового пациента.

...Стас, делай ноги. Смотри, как он на тебя смотрит. У него наверняка

есть специальная кнопочка под столом, сейчас он ее нажмет, и придут

санитары. В смирительной рубашке ты будешь выглядеть просто

очаровательно! Они цацкаться с тобой не будут...

Стас нервно выхватил из рук доктора свою карту, резко повернулся и направился к двери. Hа удивление, врач не стал его задерживать. Он просто сказал ему вслед:

- Приходите попозже, Стас. Когда совсем невмоготу станет.