— Дэрек, пожалуйста, поймите меня правильно. У нас с вашей мамой хорошая семья, прекрасные отношения. Мы растим дочь в гармонии и согласии. Я хочу уберечь свою супругу, вашу маму, от душевных ран. Понимаете?

— Понимаю и ценю это, — спокойно ответил Дэрек, хотя от нарастающего волнения колотилось сердце.

— Хорошо. Вера меня удивила сегодня, сказав, что слышала от вас обо мне только хорошее. Учитывая суды и прочее… Я удивился.

— Я не считаю вас виноватым в болезни отца, — не отводя глаз, честно ответил Дэрек. — И я рад, что мама с вами счастлива. Вера это знает. Она сказала правду.

Мать снова всхлипнула и сильней сжала руку сына.

— Приятно это слышать, — слова расходились с напряженным голосом серьезного мужчины. — Вы по каким-то причинам недавно изменили свое мнение?

— Нет. Оно всегда было таким. Поэтому я не выступал в суде и не был секундантом.

— Итон, Дэрек сказал, я не отвечала на письма, — просипела мама.

Господин Айет ещё больше нахмурился.

— Вы писали?

— Конечно. Поздравлял с днем рождения и с Зимним Поворотом. Каждый год без исключений.

— Вряд ли в этих письмах вы называли мать «бесчестной тварью, позабывшей о верности и порядочности».

— Что? — возмущенно воскликнул Дэрек. — Откуда это взялось?

— Ты сказал мне это, когда мы виделись последний раз, — тихо вставила мама.

Дэрек ошеломленно качал головой.

— Это отец и Татс так говорят. Но не я. Я же видел, как ты была несчастлива. И то, что ты попросила господина Айета не причинять отцу вреда на дуэли, тоже понимал. Я пробовал тебе это объяснить тогда, но ты… — он досадливо поморщился.

— Что она? — требовательно уточнил боец.

— Назвала меня шпионом, сказала, что не хочет меня больше знать. Что я ей больше не сын, а мое рождение было ошибкой, — выдохнул Дэрек, глядя на пораженную до глубины души маму.

— Я бы никогда… — она снова расплакалась.

Муж встал рядом с ней, обнял, и она уткнулась в него, крепко стискивая руку сына.

— У вашего отца было много учеников, — успокаивающе поглаживая плечо жены, вздохнул господин Айет. — Наверняка был кто-то способный к иллюзиям. Можете обо мне нехорошо думать, но мне кажется, не обошлось без вмешательства вашего отца, Дэрек. Как месть за развод.

Вспоминая тот решающий разговор с мамой, ее нежелание встречаться в центре, где не работали иллюзии, Дэрек признал:

— Боюсь, мне придется и о себе думать плохо. Потому что мне кажется, что вы правы, господин Айет.

Боец крепче обнял жену, прошептал слова утешения. Илейне Айет понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя и по-настоящему успокоиться. Дэреку эти минуты размышлений тоже пошли на пользу, они укрепили уверенность в том, что отец причастен. Вспоминались случайные фразы там, повтор оскорблений здесь, общий настрой и постоянное подчеркивание того, что Дэрек матери не нужен, а дед общается с внуком только из уважения к Корвину Алистеру.

Хотелось получить у отца признание. Чтобы он сам сказал, что это его рук дело!

Но даже предполагать, что Корвин Алистер в чем-нибудь сознается, было так же глупо, как и злиться сейчас. Когда от ран и истощения резерва болела каждая кость, каждая мышца. Когда Дэрек даже встать не мог с постели!

Стараясь утихомирить поднявшуюся в душе ярость, Дэрек думал о Вере. Об удивительной девушке, которая во всем находила и положительную сторону. А ведь изменения к лучшему были и сейчас! Дэрек держал за руку маму, с которой не виделся семь лет! И не просто сжимал ее ладонь, а убедился в том, что он по-прежнему маме дорог. Он дорог ей настолько, что она не побоялась унизиться, не испугалась возможного нового скандала. Она просто приехала сразу, едва узнав, что сын ранен.

Это важней всего, а с отцом он пообщается позже. Обязательно!

Илейна Айет перестала всхлипывать, успокоилась и, явно смущаясь того, что лицо раскраснелось от слез, ненадолго вышла. Господин Айет, которого Дэрек и в мыслях никогда не называл отчимом, вернулся на свое место и достал из внутреннего кармана сюртука небольшой блокнот и карандаш.

— Я понимаю, что вы ранены и наверняка устали, Дэрек, но нам нужно решить некоторые серьезные вопросы. Причем сейчас.

— Вы предлагаете мне помощь? — поразился Дэрек.

— Конечно, — как само собой разумеющееся ответил мужчина. — Вы наверняка помните, что я декан факультета бойцов в кадетском корпусе. Я получил эту должность не за способность картинно сочувствовать, с этим у меня как раз сложности. А за то, что умею решать разные проблемы. Конечно, я сделаю все возможное для единственного сына моей жены.

— Благодарю, — не увидев в собеседнике и доли притворства, кивнул Дэрек.

— Вы по-прежнему живете в доме отца?

— Да.

— Он знает, что вы в лазарете? Знает о нападении?

— Нет, не знает.

— Его нужно оповестить, — Итон Айет сделал отметку в блокноте. — Как это лучше сделать? Через прислугу или лучше, чтобы зашел стражник?

— Прислуги нет, — Дэрек вздохнул и признал: — Лучше всего сделать это через Сатти Татса. Он не почувствует удар эмоциями.

— Значит, с татуировкой ничего исправить не вышло? — осторожно уточнил господин Айет.

— Я разработал зелье, которое полностью блокирует магию отца. И ментальную тоже. Ингредиенты дорогие, заказные и подлежащие учету. Готового нет, а настаивать зелье почти неделю. Через Сатти Татса будет быстрей.

— Вы по-прежнему опекун, так?

— Да, но я однажды передавал временно опеку Сатти Татсу, когда отлучался на Остров.

— Надеюсь, вы тогда все оформили официально, — этих слов и красноречивого взгляда хватило. Стало ясно, что дед ровно так же не нравится господину Айету, как и самому Дэреку. Приятная общность мнений предполагала, что с маминым мужем можно найти взаимопонимание и по другим вопросам.

— Конечно.

— Очень хорошо, — похвалил собеседник. — Так сделаем и сейчас, если не возражаете. Я приглашу поверенного сюда, оформим передачу опеки завтра же утром.

— А согласие отца?

— В данном случае не требуется, — заверил господин Айет. — Вы по состоянию здоровья не можете быть опекуном.

— Да, не могу. Тогда, конечно, я согласен.

Боец писал, когда вернулась мама:

— Дежурный сказал, стражник будет с минуты на минуту.

— Отлично, — улыбнулся господин Айет и пояснил Дэреку: — Если бы нужно было только сообщить, что Вера, ваша похищенная невеста, у нас, мы бы заехали в участок сами чуть позже. Но она сказала, кто ее похитил.

— Она мало кого тут знает. Круг подозреваемых узок, — мрачно заметил Дэрек.

— Сьенги. Оба.

Дэрек про себя выругался и вовремя прикусил язык, чтобы не сказать ничего об украденных зельях. Только так объяснялась исключительная сила нападавших. Правильно подсказывала Вере интуиция! Стражник Сьенги, приписанный к центральному участку, действительно был замешан!

— Поэтому нужно выслать к ним домой отряд прямо сейчас, — продолжал господин Айет. — Пока они все ещё ослаблены после боев.

— Боев? — удивившись множественному числу, уточнил Дэрек.

— Резерв Веры совершенно пуст, а он большой. Как у дракона на четверть. У сильного дракона на четверть. Она не могла израсходовать его за один бой во время захвата. И как-то она от них ушла.

— Логично, — согласился Дэрек, не представляя, как господин Айет мог ощутить резерв девушки, дар которой вообще не чувствовался! — Хорошо, что вы не заехали в участок. Там ее знают как Веронику.

— Видимо, короткая форма имени нравится ей больше, — предположил боец, а Дэрек не стал поправлять. — В любом случае именно стража должна будет прислать утром судебного лекаря для осмотра и лечения. Это ведь не самостоятельное дело, а часть уже идущего расследования.

Дэрек не без удовольствия отметил, что господин Айет действительно хорошо разбирается и в законах, и в порядке действий стражи.

— Насколько сильно вы ранены? Что говорит лекарь? — в голосе и взгляде собеседника отчетливо слышалось сочувствие.