Мартом - первым весенним месяцем на Столбы валит народ. Томимый жаждой чистого белого снега, голубого неба, зеленых елок и свежего воздуха, идет народ на удивление кучно и с довольными лицами. Унылость долгой зимы, морозный смог, и гейзеры вечно незамерзающего Енисея выматывают душу под корень, и всем нам хочется яркости солнца, пробуждения запахов, вкусов жизни.

  Тропа в это время хороша. Если не замечать ледяных наплывов и прочих мелочей. Не запинаешься об корни, как летом, не черпаешь башмаками воду как в осень, не скользишь по льду как поздней весной. А температура в 5-10 градусов мороза, для средненького сибиряка намного приятней 30 градусного холода или жары. На душе временное успокоение, работы по посадке овощей еще в проекте. Маленькие горшочки с рассадой жены двигают вполне самостоятельно, а потому нам их компания не к чему.

  Забавной особенностью этого периода является эпидемическая вспышка местного аттракциона - скатывание на маленьких пластиковых лыжах. Сей снаряд, обычно красного - реже голубого цвета (Пелевин бы эту тему развил однозначно) легко помещается в рюкзак и не создает проблем с общественным транспортом. Наверх его затащить - проблем нет. А вниз - полный кайф. Летишь, свистишь и в ус не дуешь.

  Короче, лыжки стали бы чудом местной оборонной промышленности, если бы не одно но. Как только скорость разгона превышает 10 км в час, спуск превращается в неуправляемый полет. Или в русский бильярд, где роль шаров играют идущие вверх отдыхающие, а борта стола заменяют бетонные, травма опасные отбойники дороги. Несмотря на очевидную бесшабашность мероприятия, аттракцион в массах популярен, даже весьма. Сплелись в нем искони русская тяга к быстрой езде и местная сибирская удаль, перерастающая в безбашенность.

  Поручик с Макарычем медленно поднимались по Пыхтыну. Периодически, навстречу вылетали люди-шары обеих полов и с достаточной, убойной силой. Неуклюже семеня ногами, обутыми в разноцветные лыжки, отчаянно вопя - дорогу, дорогу, они со свистом пролетали мимо, вызывая крайнее раздражение Макарыча и веселое недоумение Поручика.

  Макарыч по жизни был великим организатором и методистом. Столь безответственное и неорганизованное проведение досуга приводило топ менеджера в состояние тихого бешенства. Он метался от одного края дороги к другому, уворачиваясь от живых снарядов, подозревая врагов в откровенном покушении на его жизнь и состояние тела. Поручик же к неполиткоректному поведению живого бильярда относился строго философически. Его тянуло подставить подножку и посмотреть, каким оно выйдет боком. Но Макарыч оного не дозволял, опасался летального исхода дела.

  Возле сворота на Вигвам друзей ожидало чудо. Там стояла, вернее, находилась в процессе периодического вставания явно не типичная для Столбов фигура. Одета фигура была по моде и размеру, но не по погоде: кашемировое пальто из московского бутика, лакированные остроконечные туфли, темные, дорогие брюки в полосочку.

  Но более всего поражала голова. Лысая, будто еще один бильярдный шар, с интеллигентно нелепой, нефункциональной, аккуратной мавританской бородкой к низу. Ансамбль невразумительности завершал кофейный, ближе к египетскому загар. Карие глаза новоявленного чуда взирали на мир с нетипичной для сибирских мест вселенской добротой. Облик международного скитальца венчала загадочная улыбка а ля князь Мышкин, ну, в крайнем случае "Идиот".

  Египтянин, подумал Поручик. Понаезжает тут всякой иностранщины, засоряют нелепыми типажами Столбы. Подойдя поближе, тонкий нюхом Поручик уловил мощнейший салатно-водочный выхлоп. Стало ясно, что залетный Египтянин пал жертвой горячего сибирского гостеприимства.

  По его малотренированному, почти тепличному организму был нанесен мощнейший алкогольный удар, приведший к полной рассинхронизации внесибирского разума с окружающей холодной действительностью. Египтянин практически пал смертью храбрых.

  Но даже в положении периодической падучей гуманоид воле стихии не отдавался. - Мужчина, - с уважением понял Поручик. Вот опять у Египтянина прошла очередная пространственная синхронизация, и теперь он настраивал акустический канал. Гуманоид шатался, пытаясь удержать равновесие воздуха растопыренными клешнями мощных, ищущих опору рук.

  Аккурат в этот момент из-за поворота вылетел очередной самонадеянный юный гонщик. Он несся вниз почти с предельно возможной скоростью, и клич "Дорогууууу!!!" опережал живой снаряд, где-то на пару метров. В красных лыжках, с длинной, вытянутой петушиной шеей сибиряк живо напоминал гадкого гусенка. Столкновение двух цивилизаций стало трагической неизбежностью.

  В мозгу Поручика возникла формула из школьного курса физики - о болезненном переходе кинетической энергии в почти мертвую потенциальную. М-V-квадрат, хорошо что пополам.

  Столкновение обладало почти критической массой. Звук был не звонкий, но сильный, с бульком мягких конечностей о твердые. Но удивительно жизнеспособное юное создание очухалось быстро. Уже через пять минут, оно проявило столь недюжинные лингвистические способности, что Поручик понял: или универ, филологический факультет, или тюрьма, коей начинается городской проспект Свободы.

  Излагая свою версию случившегося Египтянину, лыжник держался за поврежденную промежность. Голос страждущего постепенно срывался на фальцет, и становилось ясно, каким образом молодые люди становятся козлами. Нелегкая, вечно торопливая жизнь, принуждает их к неверному, извращенному восприятию действительности.

  Египтянин же оставался спокоен и добродушен. Стоя на четвереньках, он доверчиво внимал не всегда понятной, но чувственной тираде. Его осознание ситуации медленно приближалось, но никак не могло перейти во взаимное разумение. И слава Богу, Египтянин тяжелее кг. на 50, и дача лыжнику в нюх, наверняка кончится печально.

  Но одно внеземной разум понимал без слов четко, будто команду SOS. Человеку плохо! По всей видимости, нужно помочь ему встать. Но вялые попытки поднять гадкого гусенка не удались, и сладкая парочка падала вновь и вновь. После 3-его раза, юный филолог замолчал. Он сообразил, что выбраться можно только в одиночку и принялся отползать.

  А Египтянин потерял друга. Легкое недоумение в глазах и вновь осветившее лицо мышкинская улыбка, говорили о его быстрой привязчивости, и нетронутой душевной чистоте. Засим мощное тело дернулось в конвульсии, - последовала очередная попытка синхронизироваться в пространстве и встать в полный рост.

  - Удача на твоей стороне, - осенил иностранца крестным знамением Поручик. Друзья двинулись дальше.

  За первым же поворотом их взору открылась основная часть склона Пыхтуна. Вниз с горы неслось человек восемь-девять. Наивный клич - "Дорогу!!!" оглашал окрестности, но зазря. Теплая встреча с Египтом была неизбежна.