Помню, как взрывали гору Мохнатку, перегораживали селевой плотиной ущелье. Огромное облако пыли было видно прямо с нашего балкона, а там километров двадцать, не меньше. Во рванули! Даже наш дом затрясся, впрочем, как и весь город.

   Алма-Ату от селя оберегали, но в 1973 году, когда случилось несчастье в урочище Медео, плотина едва выдержала удар. Вода и грязь перехлестывали через край, еще немного - и был бы вообще швах, но век двадцатый... Самосвалы досыпали плотину прямо с колес, была задействована почти вся техника города. Напряжение жуткое, но катастрофы не произошло. Так что СЛАВА СОВЕТСКИМ СЕЛЕЗАЩИТНИКАМ!

   25.

  Мы шагаем по дну ущелья, лавируя через бесконечный лабиринт из булыжников и валуганов. Сель лежит у нас под ногами. Мы попираем его. Остатки озера Иссык - небольшая воронка - лужа, метров пятьдесят в диаметре. Даже не вериться, что такой объем может быть заполнен в какие-то секунды.

  Огромные двухсотметровые стены Кремлевки. Вот так скала! Целый каменный пояс. Но особенно красив основной массив. Кроваво-красный, изрезанный вертикальными трещинами, местами небольшими пещерами. Нереальная высота, до самого неба. Вот бы полазать. От одной мысли сводит пальцы на руках и потеют ладони. Я почти чувствую пропасть, разверзнутую под моим брюхом.

  Ущелье резко сжалось. Темными, выщербленными краями над нами повисли прораны съеденных потоком склонов. Идем у самой кромки воды, вверх по течению Дракона, вверх к его логову. Иногда, спрессованная земля провисает над головой карнизами. Страшно, это же не скала, а вдавленный неимоверной силой грунт. Но ведь двадцать лет прошло, вдруг что отвалится? Преодолеваем такие участки по одному, бегом. Все было будто вчера, и эти стены еще хранят эхо бурного потока. Ничто не прошло, пока есть эхо, беда еще длится...

  Слава Богу, выбрались наружу из этой мрачной колыбели. Свернули влево, и ущелье, и река Иссык позади. Только полноводный ручей - один из его многочисленных притоков. Самое время пообедать. Полдень, жара, рюкзаки сняты с плеч.

  - За водой! - кричит чему-то радостный Сергей Маркович.

  - Кто?

  - А ты и сходи. Вон в ту лощину.

  Топаю вверх по ручейку. Надо почерпнуть где поглубже, чтобы полные. Не два же раза пробиваться. Вон там озерцо, метров пять-шесть, воды наберу, куда уж.

  Заворожило. Как заколдованный смотрю на его дно. Оно переливается золотом, блесками, радугой. Это отголоски давних турпоходов с безвременно разрушенной турбазы. Тысячи консервных банок горят желтизной через кристально-чистый слой воды. Раньше консервные банки покрывали латунью, вот они и не гниют, отполировались за ...надцать лет.

  Сколько же их было, походов, ночевок, ужинов у костра? Сколько лет понадобилось для того, чтобы природа сделала захоронение таким чистым, даже красивым? Баночки как на подбор из магазина ювелирных украшений.

  У меня и мысли нет, что здесь брать воду нельзя, а ведь когда-то это место было просто помойкой. Через сколько лет исчезнет след твой, человек?

  Удобная поляна, вся в яркой, девственной зелени. Можно повалиться на спину и поболтать ногами. В конце концов, мы заслужили это. Сегодня протопали в гору никак не меньше 25 км. Завтра подъем по моренам и безжизненным осыпям. Завтра нас ждут перевалы.

  Дежурные будто сонные мухи неторопливо суетятся у костра, ставят чай, варево. А мне хочется опустить ноги в холодную воду и сидеть, сидеть. Мы так далеко от липких прелестей цивилизации, приятно ощущать это всей кожей.

  Еще есть время до вечера понежиться на солнышке, размять оттянутые поклажей плечи. Популярен массаж ног, особенно у мальчиков для девочек и наоборот. Но вот отблески костра становятся красными, замолчала гитара, успокоились сытые желудки; и опять горные истории. Куда без них.

  В те самые шестидесятые, а, может, и раньше, нашей мирной стране очень потребовался уран из таблицы Менделеева. Это элемент такой радиоактивный, для бомбы применяется. И отправились гонцы во все стороны Советского Союза искать чего нужно, совершенно секретно.

  В наше высокогорье их забрасывали вертолетами к истокам ущелий. И шли они вниз, снаряженные рациями и счетчиками Гейгера. Тогда их было пятеро и одна женщина.

  Там, где женщина одна, как водится, за нее соперничают. Компания не оказалась исключением. Два сильных мужика - Василий и Анатолий - недолюбливали друг друга именно по этой причине.

  Но притерпелись и почти половину маршрута отмантурили без существенных происшествий. Так, пару раз чуть не сцепились прилюдно. Ну ведь чуть не считается?

  Туманная непогодь отстала, с утра прояснилось. Тень от елей дышала свежестью, а солнышко припекало спины и сушило сырые рюкзаки. До этого двигались по стахановски - чем дальше, тем лучше. А сегодня народ возжелал расслабухи и порешили идти до обеда к месту, которое приглянется. Там отдохнуть почетче, мозоли подлечить и связаться с базой. Доложить обстановочку.

  Пока разложились, обставились, скашеварили. Вечер пришел быстро, сумерки ахом мелькнули, а там и ночь. Но обустроились по полной программе - намаялись, еще и дождь опять заморочил. Вроде неоткуда, да спустилось с вершины белое облако, затуманило и прямо на лагерь геологов легло.

  Темная ночь. Чуть в отдалении шебуршит река. Разлапистые кроны елей скрадывают звуки, наполняют воздух душистым запахом хвои, свежести и тишиной. Туманная сырость замочила полог палатки, но внутрь не проникала. Даже уютно. По брезентовой крыше монотонно барабанил дождь. Да вот не спалось.

  Емельян Тимофеевич, в простонародье Емеля, ворочался с боку на бок, чертыхался в тряпочку и с завистью думал о мирно дрыхнущих подчиненных. Им то что, свое оттопали и на боковую. А маршрут-то, похоже, пустой. Ну, не получат трудяги премиальных за удачу, получат за досрочное прохождение маршрута. А у начальника год жизни пропал. Какое на фиг повышение, когда отрицательный результат? А хлопот сколько - снаряжение, продовольствие, доставка, облет сверху, согласование с местными властями. Да всего не перечислишь... А ответственность?