- Ты кто?!
- Валентин Орлов!
- Поручик?!
- Какой поручик?
- Ржевский. Про тебя весь гарнизон сплетничает.
Валька самодовольно усмехнулся, и пошел напропалую. В конце концов ситуация требовала немедленных действий.
- Про нас, сударыня, именно про нас. Другой судьбы я уже никак не вижу.
Глаза Ляльки стали еще круглее.
- Я опять, опять напилась?
- О, и это входит в ваши достоинства, - нахрапистая ирония офицера пределов не ощущала.
- Я все расскажу отцу! - последний козырь был неотразим.
- Я сам, - перешел в наступление Волька (джин был в его запаснике), - я сам имею честь просить Вашей руки.
И тут хлипкая дверь вылетела от первого же удара, в комнату ввалился хмурый и весьма некоммуникабельный начальник гарнизона Батя. Следом за ним семенил поверенный в трудных делах кореец Ли. После негаданного вторжения повисла остолбенелая, но жутко напряженная пауза.
Батя прошествовал через всю комнату и тяжело бухнулся в кресло.
- Приехали. - отрезюмировал командир, - сам объяснишь, или на губу сразу?
Волька встрепенулся и приложил вытянутую ладонь к пустой голове:
- Товарищ генерал! Старший лейтенант Орлов находится при исполнении воинского долга во вверенном вам гарни...
Тяжелая Батина пятерня с размаху пришлась ему в левое ухо. Валентин упал на пол во вверенном ему помещении.
- Прикормил я тебя, сука. А ты... Лялька, ну пошла в мою машину у входа. Здесь разговор мужской сейчас будет!
- Папа...
В недозастегнутой форме старшего лейтенанта, с растрепанными кудряшками на голове, она была очаровательна...
- Пошла!
С уходом Ляльки комната приняла почти обыденные очертания. Генерал закурил беломорину, кореец спрятался за обширной начальственной спиной и вязким дымом. Старлей натянул парадный китель и штаны, что придало комнате вид боевой беседы.
- Что тут за блядство? - выдал занозу Батя.
- Имею честь просить руки вашей дочери, - бил наповал младший чин.
- А она?
- Согласна, товарищ генерал!
- Ты мне не крути, - наклонился вперед Батя, - что за сундук ты спер у корейца? Он уже в прокуратуру жалобу накатал.
- Сундучек? - нашелся лейтенант, - так какие корейцы, у меня и документы на него по наследству, заверенные нотариально. Бабка Татьяна завещала.
Опершись могучими руками на подлокотники, Батя повернулся в сторону подлеца шпиона и спросил:
- Ты что, сволочь заграничная, в тюрьму захотел?
- Двадцать тысяч долларов, - не поведя бровью, тихо сказал китаец.
- Что?! - переспросил Батя.
- Сорок, - уточнил иностранный шпион.
- Братья по оружию, - миролюбиво запел Волька, разве это стоит таких денег? Тут же дюжина пузырьков, стопка туалетной бумаги и пр...
Волька двигался к сундучку с самой слащавой и расслабленной в мире физиономией. Он хотел джина из пузырька от военных конфликтов., но Ли его тактику разгадал. Учился, видать, стратегии у китайцев.
Легонько оттолкнувшись от основания черепа грузного генерала, он змеею скользнул к Вольке, сбил хитрой подножкой, и в его же падении, зацепил чем-то стальным в пах. Через секунду шпиона и сундучка в комнате не было.
Генерал надсадно хрипел. Валентин корчился буквой зю, сжимая в руках горящие огнем причиндалы. Упал занавес.
Генерал оправился на удивление быстро, но действий по поводу исчезнувшего корейца не предпринимал никаких. Последующая служба гарнизонная из колеи не выходила, Валентина не трогали, на ковер не вызывали. А красавица Лялька уехала в Москву для поступления то ли во Мхат, то ли в Гитис.
Первую неделю походка бравого фельдшера напоминала безусого, но печально известного Буденого, вторую конного эквилибриста под седлом, а на третью в его комнату явился огненный джин с личным пузырьком в правой пятерне и бабушкиным сундучком под мышкой.
После тщательного изучения ситуации, посредством долгих доверительных бесед между джином и его храбрым хозяином, наша история обросла следующими подробностями.
Кто такой циклоп и почему служил он негром на третьей заставе, не знал ни джин, ни его приятели домовые и лешие. Бывают ведь в жизни истории, которые никак не объяснишь? Случилось, да и случилось.
А с бабкиным наследством не разделаться Валентину никогда. Принадлежать оно может только лекарю, и никакой вражеской разведке дела до него нет. Ибо более всего, создавший его Парацельс ненавидел войны и прочие беды, заставляющие людей сбиваться в волчьи стаи.
Потому, обретенное им после долгих скитаний чудесное наследство для мирских и прочих властей бесполезно. И призвано оно, возвращать людей к жизни, а не служить орудием ее массовой утраты. Возвращать одним дуновением своим силы усталым, огонь потухшим, разум потерявшимся. Восстанавливать должную меру людских желаний.
