Лай и вой собак неожиданно смолкли. Трубный рёв рога сотряс землю и воцарилась тишина. Вьюга застыла. Всякое движение умерло. Человеческие сердца замерли. Лишь Иво догадался, что сейчас произойдёт. Он увидел, как люди хватаются за грудь и падают, как их рты раскрываются в беззвучном крике, как среди них стали возникать красные псы с горящими мраком глазами и изрыгающими тьму пастями.
Ведун бросился с головой в воду. Он поднялся только тогда, когда почувствовал удар ожившего сердца. Иво увидел, всё изменилось. Колокол оглушал отчаянием, но его призыв уже никто не слышал. Вокруг лежали окровавленные куски тел, да красные собаки поднимались с земли и неотрывно смотрели в сторону цитадели добра. Кровавые звери ада вырастали из поверженной плоти жертв. Их тощие, словно лишенные шкур, тела вздрагивали от каждого удара колокола, но собаки не отступали. Стена ненастья превратилась в стену мрака, которая стремительно захватывала просвет перед храмом. Казалось, само пространство сжималось, грозя раздавить крепость света и добра. Ручей живой воды усыхал. Иво попытался воспользоваться странным оцепенением врагов и устремился к храму, но снова взревел рог. Собаки ожили. Повинуясь воле хозяина, они ринулись на человека, посмевшего не измениться и что ещё возмутительнее оставшегося в живых.
Меч сам выправился из браслета и очутился в руке. Иво отскочил на середину спасительного ручья. Первая псина прыгнула за ним. Ведун увернулся и ударил. Тварь свалилась в воду и закорчилась в агонии разложения. Обтекающая её вода окрасилась в чёрный цвет. Мерзкое создание быстро растворилось. Собаки не остановились, напротив они с неистовым остервенением полезли на ведуна. Передние в живой воде разваливались на куски, следующие лезли по ним. Несмотря на занятость атакой, Иво увидел, как наступающая тьма вдруг выкинула из себя огромных кровавых псов. Их тела не были гладкими, они покрывались длинными костяными шипами, словно шерстью.
- Вот и сама адская охота подоспела, - мелькнуло в разуме человека. Иво знал, если он увязнет в сражении, то погиб. Ведун бросился вперёд к храму, устремившись всей душой к свету спасения. Величественное здание находилось уже недалеко. Оно нависало неприступной громадой, но ведун видел, одна створка ворот приоткрыта и там сквозь золотистый свет видна фигурка человека. Человека, который ждёт, ждёт именно его последнего оставшегося в живых, вселяя надежу на спасение. Иво бежал, напрягая всю волю. Казалось, будто железная клетка из кошмарного видения давит на его плечи. Ведун почувствовал, что летит над землей и спасенье близко. Наперерез его пути в гиганском прыжке взвился черный пёс.
- Остановись!- оглушил голос охотника, - Ты будешь таким как я. Ты будешь покорять миры, упиваясь победами... -
Но Иво не слышал, всё его внимание обратилось на нападающего пса. Ведун рубанул тварь изо всех сил мечём по голове. Человека пронесло над мертвой собакой. Ударившись о ворота храма, он упал. Над ведуном появилась красная голова пса. Тьма валилась из раскрытой пасти. Иво ткнул в неё мечём. Кто-то ловко схватил ведуна за ноги и втащил вовнутрь. Вход закрыли и заперли на гигантский засов. Трое здоровенных мужиков облегченно вздохнули и широкими рукавами крестьянских рубах вытерли пот со лба.
Усталое лицо на фоне расшитых золотом одежд - над ведуном склонился юный служитель храма. Его глаза светились верою в победу добра.
- Витязь! - удивленно прошептал он увидев меч. Молодого отстранил старец и строго спросил: Гой еси?
- Христианин, - ответил Иво и немного помолчав добавил, - Аз ведун многогрешный. -
Створки ворот затряслись от ударов и скрежета. Глухой вой полез в щели.
Господу помолимся! - раздался призыв из глубины храма.
Отче наш, иже еси на небесех. - стройным хором начали голоса. Псы затихли, послышался перестук копыт. Сам хозяин охоты появился, мне повезло, я спасся - подумал ведун. Он устало улыбнулся и решительно присоединился к общей молитве
Да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси и на земли.
Трое мужиков следили за воротами и вторили службе:
Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим.
Ведун поднялся. Он полагал, что стоит только прекратиться службе как нечисть опять начнет штурмовать церковь, поэтому он осматривался не забывая о главном - о молитве.
И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.
Сухая старческая ладонь легла на его плече. Пойдём со мной сынок, сказал старец и повернувшись пошагал в глубь церкви. Иво двигался за ним осторожно, стараясь никого не задеть, чтобы не нарушить молитвенного вдохновения. Монах дошёл до боковой стены открыл маленькую дверь и исчез в проеме. Ведун протиснулся. Тесный ход с маленькими ступеньками вёл вниз под храм. Темнота казалось поглотила время и расстояния. Впереди слышались шуршание рясы и твердая уверенная поступь. Но вдруг и эти звуки стихли, ведун уперся в спину старика. Последовало три удара железа о железо перемежающиеся различными интервалами, затем звук отодвигающегося засова и открывающейся двери.
Слабый свет обозначил дверной проем. Старец вошёл, взглянул на хозяина кельи и развернувшись позвал: - Входи. Слово прозвучало с какой-то вопросительной интонацией. Ведун вошёл. Монахи удовлетворенно кивнули, словно первое испытание проведено успешно и заперли дверь. Иво огляделся. В просторном помещении горела одна единственная свеча и освещала она алтарь. Священники взяли вошедшего за руки и подвели к нему. Торжественная пауза. Иво перед алтарем, а монахи по правую и левую руку от него, словно сейчас начнется богослужение.
- Открывай, - услышал ведун почтительный шепот. Ведун открыл алтарь оказавшимся большим ларём.
- Что зришь? - вопросили старцы. Они внимательно глядели в его лицо. Ведун наклонился. На самом дне лежала серая кольчуга на красной тряпице. Он уже собирался ответить на вопрос, когда увидел, как на ней проявились слабые огоньки похожие на отблески далёких и невидимых здесь звёзд. Отблески превратились в звёзды, звёзды закружились в галактики, галактики вспыхнули вселенной. Тряпица окутала всё морем света. Видение объяло разум. Казалось Иво не только видел всё, но и проникал повсеместно. Явление длилось лишь миг, но оставило могучее вселенское знание и горечь собственного несовершенства.
- Невозможно описать. - прошептал ведун.
