Гады… Какие же все-таки гады эти мужики! Да она нормальных по пальцам может пересчитать: покойный отец, братья, Василий Иванович… И на этом, пожалуй, все. Глаша сделала себе в голове пометку – позвонить Павлу, узнать, не проболтался ли тот маменьке о случившемся накануне казусе. Хотя где Павел, а где проболтался. Он же Кошман – великий и ужасный делец. Осторожный, расчетливый, беспощадный. У него каждый шаг наперед просчитан, а каждое слово выверено.

И маме позвонить надо – заныл тоненький голосок, но Аглая от него лишь отмахнулась. Когда-нибудь потом, может быть, и позвонит… Когда ей будет, чем порадовать родительницу.

– Подъезжаем, – посчитал нужным сообщить Поляков, возвращая Аглаю в действительность. Она прилипла носом к окну, совсем, как в детстве, когда они наведывались сюда с папкой… Тогда маленькая Глаша забиралась к отцу на плечи, и они бродили вокруг дворца, провожаемые хмурым взглядом приставленного к нему охранника. Тогда Александр мог лишь мечтать о том, что его родовое гнездо хоть когда-нибудь вернет свой прежний облик. И вот, пожалуйста…

– Извольте слезать, Аглая Александровна, – кряхтел отец, когда таскать Глашу на плечах становилось невмоготу.

– Нет-нет, пап, еще чуть-чуть, ну, пожалуйста. Во-о-он до той башни, и всё.

– Сейчас нас отсюда поганой метлой погонят…

– Пусть только попробуют. Я ль не княжна?! – возмущалась Глаша, как в гриву, зарываясь в отцовские волосы на макушке.

– А то как? Княжна, и счастье мое, и свет…

У Аглаи с отцом были волшебные отношения. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Она могла часами слушать его истории, или просто сидеть на стульчике, завороженно наблюдая, как из-под отцовой кисти рождается очередной гениальный шедевр. Это был какой-то отдельный мир, в котором существовали лишь они двое. А все остальное – мама, братья, друзья, обитали где-то там, за его пределами. Когда отец умер, этого мира не стало. Глаша не просто осиротела, она потеряла намного больше, чем просто отца. Она, кажется, и себя потеряла…

Еще минута, и они, наконец, остановились. Даже не надеясь, что Поляков бросится открывать перед ней дверь, Аглая сама вышла из машины. Рукава тенниски, которые она подтянула, упали и повисли вдоль тела. Такой себе Пьеро-косплей.

Глаша улыбнулась собственным мыслям и завороженно огляделась. Давно она тут не была… Сейчас, конечно, дворец имел совсем не тот вид, что на старинных фотографиях, чудом сохранившихся у отца. Чтобы вернуть ему былое величие, требовалось основательно потрудиться. И она до зуда в ладонях хотела включиться в этот процесс.

– Что вы уже успели сделать? – спросила у догнавшего ее Полякова.

– Не так много. Укрепили фундамент, воссоздали полуразрушенную кирпичную кладку в торце правого крыла и приступили к гидроизоляции стен…

– Не так много? Да это же…

– Да? – Роман остановился и, вздернув бровь, окинул Глашу изучающим взглядом.

– Это большая работа.

– Вот именно!

– Можно я посмотрю?

– На что? – удивился Роман.

– Так ведь на кладку. Очень интересно, как у вас вышло. Пожалуйста?

Вообще-то Поляков торопился увидеть фрески. Но как он мог отказать Аглае? Настолько нелепой в его старых шмотках и глядящей на него так, словно он чертов Дед Мороз…

– Только быстро. У меня полным-полно дел.

Аглая стиснула кулаки и даже, кажется, немного подпрыгнула, прежде чем с тихим визгом помчаться в нужном направлении. Некоторое время Поляков тупо пялился вслед её тонкой фигурке. Потом заставил себя отмереть, и спокойно двинуться следом. Было что-то ужасно странное в этой женщине. Что-то неправильное и непривычное… Не от мира сего – вот какой была Аглая Васильева.

Когда Роман нагнал Глашу, она стояла, распластавшись у стены, словно в попытке ее обнять или сделать еще какую-то глупость вроде этой. И ладно сам Поляков… Признаться, он и сам с той стеной обнимался. И нашептывал ей что-то свое, рассказывал. Но! Это ведь он её по кирпичику, по камушку восстанавливал, перетрусив все архивы, чтобы понять, каким образом воссоздать аутентичную кладку. А она? На что ей та стена сдалась?

– Наобнималась?

– Угу. – Аглая, кажется, смутилась и, отступив в сторону, огляделась по сторонам: – Что-то я не вижу, кому пропуск показывать, – опять выпустила колючки.

– Ты со мной приехала, вот охрана и не вмешивается.

– Её вообще не видно, охраны вашей.

– То вы не туда смотрели, Аглая Александровна.

Ну, надо же! Он хоть и помнит ее отчество, но так до сих пор и не сопоставил его с фамилией. Иначе никогда бы так себя с ней не повел. Глаша была в этом уверена так же, как и в том, что солнце встает на востоке, а все красивые мужики – козлы. Нет, козлы они почти все, но красивые – прям особенно выделяются… Может, подвид какой? Ладно, речь сейчас не об этом, а о том, что Аглая со стопроцентной точностью могла определить – знает ли ее собеседник, к чьей семье она принадлежит, или каким-то чудом остается в неведении.

Так вот, Роман-Сердцеед-Поляков был явно из последней категории.

И слава Богу, конечно. В свое время Аглае здорово надоели прихлебатели, которые, действуя через неё, так и норовили урвать что-либо от тех самых Кошманов. Один Ганапольский чего только стоил… Вот о ком ей точно не стоило вспоминать!

Отгоняя возникший перед глазами образ, Аглая насупила брови и оглянулась. Прямо им навстречу торопился шустренький мужичок.

– Это Виктор Сергеевич, он здесь отвечает за все строительные работы, когда меня нет. А это Аглая Александровна Васильева – реставратор.

Виктор Сергеевич смерил Глашу недоверчивым взглядом. Ну, что удивляться? Видок у нее был еще тот…

– Да ты не смотри так, Сергеич… Аглая Александровна к нам прямиком из Европы… У них там так ходят. Мода, что с нее взять?

Аглая чуть не подавилась готовыми сорваться с языка колкостями, но все же каким-то чудом сдержалась. Прораб тихонько крякнул и понятливо качнул головой, мол, да. Нам, простому народу, этих ваших европейских мод не понять!

– Ну, тогда вы уже, может, глянете на фрески? А то простаиваем ведь. Бог его знает, что с ними делать. Может, они слова доброго не стоят, а мы… – Виктор Сергеевич взмахнул заскорузлой ладонью и тяжело вздохнул.

– Конечно, – оживилась Глаша. – Пойдемте скорей!

Пока шли через обветшавшие комнаты к старой башне, Виктор Сергеевич рассказывал о том, что они успели сделать и когда, тыкал мясистым пальцем в новенькие балки перекрытия, рассказывал технологию, объяснял. Другая бы на месте Аглаи заскучала, а эта еще и вопросы всякие заумные задавала. Поляков аж удивился. Он и предположить не мог, что человек, бросивший архитектурный на втором курсе, мог обладать такими глубокими знаниями. Окончи он потом хоть десяток всяких разных «колледж оф арт»… Архитектура – это все же другое.

– Ну, вот, собственно, и они… Что скажете?

Аглая сглотнула. Подошла вплотную. И снова отошла на шаг. Ее взгляд хаотично метался по открывшейся картинке, а пальцы дрожали. А Роман какого-то черта видел только её. Вот как так? Фрески не видел… А эту… тьфу! Поляков насупился, подошел поближе и осторожно коснулся лика.

– Ну, так что скажете, Аглая Александровна? Мне тоже интересно…

– Господи… сколько масла! Руки бы отбить этим реставраторам… Они же все только испортили!

Роман кивнул, понимая, что Аглая говорит о более ранних попытках реанимировать фрески, которые, по всей видимости, производились, как и все тогда – при помощи масляных красок. Дерьмо…

Аглая сдернула с плеча сумку, достала инструмент, лупы, какие-то щеточки, шпатели…

– Не стойте над душой, Бога ради! Я пока все равно ничего не скажу. Мне посмотреть надо… Идите, вон, погуляйте!

Поляков был так ошарашен напором Аглаи, что спорить не стал. И отошел. А чтобы примириться с собственным отступлением, буркнул что-то о том, что и так планировал сходить посмотреть на результаты других работ. Сильно надо… стоять тут… над душой!

Поляков выругался себе под нос. Нет, ну надо же! И он еще себя причисляя к фанатикам. Да по сравнению с пугалом он, так… Недобитый любитель. А эта… как раз из тех… Озираясь и неверяще качая головой, Роман пошел за прорабом. Он решил осмотреть все, чего еще не видел, раз уж приехал раньше, чем собирался. Кое-какие мелкие работы, с первого взгляда незаметные даже, но имеющие не абы какое значение, проверил их качество. Закусился с Сергеичем по поводу способов очистки копоти. Долго спорил с ним, но, вроде, пришли к оптимальному варианту. Все же Поляков не отрицал, что его прораб был мужиком толковым. Собственно, поэтому они и трудились рука об руку вон уже сколько лет… Обошли все комнаты, заглянули в каждую просверленную дырочку. А когда уж совсем все пересмотрели, вышли и в парк. В местах, где не планировалась работа тяжелой техники – уже можно было начинать работы по восстановлению его первозданного облика. Да и большой пруд чуть поодаль тоже требовал их внимания. Но тут уж своими силами Роман бы не справился. Нужен был хороший специалист. И, кажется, у него был кое-кто на примете.