Он сидел на качелях, низко опустив голову и медленно покачиваясь, видимо в такт музыки, что звучала в его наушниках. Я уже видела этого персонажа. Мы учились вместе, узнать его было легко. Тот был высок, смугл, черноволос и вечно в неказистой серой шапке, которая меня раздражала. Наверное, считал, что эта деталь делает его узнаваемым, ну или уникальным среди толпы. Держу пари, он не снимает ее даже в летний день. Быть может, даже душ в ней принимает.

Я закрепила стрелу, но тетиву не натягивала. Ждала подходящий момент. Еще бы, так долго пребывать в таком состоянии, попробуйте осилить хотя бы минуту выдержки в несколько десятков килограммов силы натяжения.

Со словами: «Сдавайся!» – я вышла на него. Глаза в глаза. Он должен чувствовать мое бесстрашие.

Я решила предварительно подразнить его, ощутив полную власть и безнаказанность за чередой удачных поединков за последние дни.

Он неспешно снял наушник и посмотрел на меня.

– Убери.

Я слегка отшатнулась. Так мне еще никто не приказывал. Даже мой папа в самые тяжелые рабочие недели не мог похвастать такой строгостью в голосе.

– Я… Я сказала – сдавайся!

– А я сказал – убери стрелу. – Не унимался он.

– Ты серьезно?!

– Да. Выглядишь глупо.

Я сначала пялилась на него, но быстро взяла себя в руки. Экая важная птица! Я тебе сейчас покажу «глупо выгляжу», любитель безвкусных шляп!

В порыве злости я отбросила оружие и подошла, чтобы снять с него шапку. Тот резко перехватил мою руку: – Сделаешь это – убью.

До этого момента я не осознавала насколько у меня тонкая ручка. Еще чуть-чуть и она сломается в его охвате, словно ветка. Так больно стало, что даже невольно пришлось всхлипнуть.

– Отпусти меня.

Какая стыдная ситуация. Я тут гнилым обрубком меча людей раскидывала направо и налево, а тут этот… без оружия, без нормальной брони. Он будто все мои действия наперед знает. Те, другие, боялись меня, пытались вызвать жалость, торговались, а этот и не пытается уйти, даже в драку ответную не вступает. Я сама боюсь людей, особенно тех, чьи намерения туманы, а действия противоречивы.

– Отпущу, а ты – проваливай.

– Да ты малахольный что ли? – От досады спросила я. Я решила давить до конца, в надежде, что все обдуманное раннее – предубеждение. – Жить надоело? Я тебя устранять пришла, а ты мне тут приказываешь! А ну, отпусти!

Он отбросил меня. Помилование от такого явно не получить, да и сочувствие тоже.

– Главной героиней себя возомнила?

У него получилось уязвить меня в больное место. Быть не может, что он меня как открытую книгу читает.

Я пренебрежительно осмотрела его с головы до ног. Бедностью он не отличался, да и материальным излишеством не сверкал. Хорошист что ли? Эх, сбила прицел. Думала что-то нижнее. Постараюсь как-то выкрутиться, все равно деваться некуда. Диалог открыт, пути назад нет. Может, что-то да получится. А если все-таки одолею, пусть и не золото, так может, какой металл найду.

Как бы я не хотела признавать правоту отца, но его фраза: «Если не хочешь встрять в неприятную ситуацию – просто не попадай в нее» – все-таки имеет смысл.

– Что значит «возомнила»? Я и есть гла…

– Ага, уже третья за этот месяц.

– Что?

– Ничего. Говорю, вы все тут главные, разнообразные и не такие, как все. Задолбали только одинаково. – Теперь он разглядывал меня. – Хотя, нет. Среди других – выглядишь самой безобидной.

Поджав губы, я старалась сохранять глазной контакт. Было непросто. Все его слова находили отдачу в моем сердце. Знает, ирод, куда бить, да побольнее. Нужно сохранять спокойствие. В такие моменты нужно включать безразличие к итогу беседы – это лучшая тактика.

– Зубы не заговаривай мне. Не хочешь устраняться – мирно сдавайся. Я, правда, никому пощады не давала прежде, но для тебя исключение сделаю. Уж больно ты смешной. Те, другие, даже не пытались со мной поговорить.

Я пыталась хоть как-то уколоть его в ответ, но, скорее всего, лишь укреплялась в его соображениях как посмешище.

– А ты мне мед в уши не лей. Я на твою лесть не куплюсь.

– Вот еще! Такое ничтожество как ты покупать, да мне ничего не стоит тебя сейчас…

Я оступилась. Тот очень странно всматривался в меня. Ни осуждения, ни одобрения. Ничего кроме усталости и боли. Что-то было в этих глазах знакомое, но я боялась об этом думать. Я давно забросила это воспоминание далеко в чердак и больше дверь не открывала. Раздумья об этом – погоду не сделают, а она и без того плохая.

– Так что там тебе не стоит? Устранить? Ну, давай. Я стою перед тобой, оружия у меня нет. Давай, нападай. Я жду.

Нет, он точно чудак. У меня даже настрой пропал.

– Ты же специально это, да?

– Нет.

– Да я не об этом. Меня твои передразнивания никак задевают. Я про других главных. Что ты врешь, а? Что ты этим добиться хочешь?

– А, ты думаешь, я тебе внушить что-то хочу? Не, я не вру. Вон, тоже ходят по школе, свои цели преследуют.

– Они на меня охотятся?

– Понятия не имею. Сама с ними разбирайся.

– Кто они?

– Сама ходи и узнавай. Я тебе не справочная.

Я фыркнула: – Помощи от тебя никакой. Дождь ты апрельский, вот ты кто. Такой же бесполезный.

– А ты меня найми как напарника и, может, будет толк.

– Вот еще, у меня нет золота. Даже не проси.

Он расслабился, да так что на его лице промелькнула легкая улыбка, если, конечно, мне не показалось: – А мне богатства твои даже даром не нужны.

Да и я сама потеряла бдительность. Тревога постепенно отступала. Было в этой Серой Шапочке что-то такое… безопасное для меня. Может, и правда отпустить его, да забыть. Подумаешь, одним из пирамиды меньше. Главное, что он около себя стаю не собирает. Нападать ему нет никакого смысла. Один в поле – не воин. В одиночку он не посмеет меня остановить. Сейчас этого не делает, да и дальше не станет.

– А что хочешь?

Он снова нахмурился, будто я что-то не то сказала. Может, он ожидал другого ответа. Ой, какая жалость! Не оправдала возложенного. Я, оказывается, безнадежная. Сама не лучше дождя! Ну и ладно. Ну и не надо.

– Ничего не хочу. Оставь меня в покое.

– Да хотела, но теперь ты снова вынуждаешь меня совершить задуманное.

– Повторить предыдущий диалог?

– Мне твое пение неинтересно.

– Мне другого барда позвать?

– Что ж ты надоедливый такой! Ты откуда такой никудышный вылез? Ни там, ни сям. Ни меня прикончить, ни самому убраться. У каждого свои цели, да? Ну, давай, гони свои. Че ты там хочешь? Посоперничать со мной? Хрен тебе! Не уступлю, понял? Я проделала слишком большой путь не для того, чтобы с тобой тут кокетничать. Ничего не хочешь – не мешай. Я пошла.

«Не хочешь проиграть в споре – не вступай в него» – вот так перефразирую отца. Дохлый номер. Сама виновата, нечего было ввязываться. Следовало догадаться, что добром это не кончится.

Надо же, я будто сама хотела с ним вступить в перепалку. Было в этом мгновении что-то освежающее. То ли новое, то ли хорошо забытое старое. Не так часто попадаются удивительные люди, с которыми можно даже разбираться как со старыми знакомыми.

– Ты сама-то чего этим добиться хочешь?

Я обернулась: – В смысле?

– Думаешь, до меня слухи не доходят? Это же ты была, да? Досадно, двух не знаю, но один из них неплохим бойцом был, общались хорошо. Не понимаю, как у тебя его одолеть получилось. Наверное, долго пришлось своей палочкой с ниточкой мутузить?

Видимо, он говорил о том проворном парне. Впрочем, это неважно. Победа за мной, пусть смирится с этим.

– Пошел ты. У меня меч был. Он пал в ближнем бою. Да и не такой он хороший противник. Даже с низкими статами не справился. Так, побегала за ним немного, и то… – Я поджала губы от осознания совершения большой стратегической ошибки. Я начала оправдываться! Да и еще перед кем? Человеком, которого я знаю от силы минут десять.

– Понятия не имею о чем ты, тот слишком много курит при своих габаритах. Но даже на физкультуру не без отдышки ходит.