– Хорошо. – Грейси кивнула с серьезным видом. – Я пока начну паковать Барби и их одежду. Им понадобятся купальники, и мне придется взять с собой Обнимашку, иначе я не смогу заснуть. – Она исчезла в доме размытым пятном, оставляя за собой звук хлопнувшей сетчатой двери.

Черный солидный автомобиль замедлил ход, проезжая мимо дома, а затем сдал назад и въехал на подъездную дорожку. Она прикрыла глаза от солнца ладонью, надеясь, что ей не привезли еще одну плохую новость. Из машины вышел тот детектив с похорон, одергивая края джинсов поверх ковбойских сапог, и, приветственно приподняв шляпу, направился к ней. Высокий, темноволосый, он бросил победную улыбку в ее сторону и вальяжно прислонился к столбу крыльца.

– Миссис Джейми Стил?

– Да, это я, – сказала она.

– Можно мне войти и задать вам несколько вопросов?

– Нет, но вы можете присесть со мной на крыльце и спрашивать о чем угодно.

Шляпа и одежда могли бы выдать в нем невинного ковбоя, но ее в течение семи лет водил за нос профи. Детектив Вэйлон едва ли производил впечатление любителя сыска, даже с такой обезоруживающей улыбкой и невозможно сексуальными глазами.

– Жарища, да? – Он сел на верхнюю ступеньку и откинулся назад, приваливаясь спиной к столбу.

– Я никогда не ожидала снега в июле, – сказала она. – Давайте ближе к делу. Что вы хотите знать?

Он вытащил блокнот и ручку.

– Вы ведь школьная учительница, не так ли? – Она кивнула. –   Вы сейчас здорово злитесь?

– Не то чтобы это ваше дело, но, черт возьми, да, я в бешенстве. Как только что выяснилось, мой муж – многоженец и у него еще как минимум две жены. Или вы нашли больше?

– Пока нет, но я продолжаю расследование. – Вэйлон улыбнулся.

С таким же успехом можешь запихнуть в карман эту ухмылку, потому что она не поможет тебе завоевать благосклонность при моем дворе.

– Тогда почему вы здесь?

– Я хочу знать, где вы были в день убийства, с раннего утра до трех часов пополудни, – сказал он.

– А почему только до трех? Почему не до полуночи?

Он оторвал взгляд от блокнота.

– Он умер ровно в три часа дня в цветочном магазине.

– И кому же были посланы те цветы? Сюда их точно не доставляли, – усмехнулась Джейми.

– Следствие продолжается, так что я не могу вам этого сказать.

Очередная волна ярости захлестнула Джейми. Конрад никогда не посылал ей цветы, ни разу. Еще в самом начале их романа он принес ей букет полевых цветов в кувшине, а на первую годовщину свадьбы появился с коробкой шоколадных конфет, которую купил на послерождественской распродаже за полцены. В то время она находила это сентиментальным. Теперь, когда она знала, что он покупал цветы у дорогого флориста, это казалось ужасной дешевкой.

– Неужели этот сукин сын тратил деньги на цветы для тех двух потаскух? Он никогда ни черта не присылал ни мне, ни Грейси, – раскипятилась Джейми.

Детектив занес ручку над блокнотом.

– Я же сказал, что не могу ответить на эти вопросы. Но будет лучше, если вы расскажете мне, где провели тот день.

– В четверг я провела утро с моей бабушкой. Мы поехали на фермерский рынок и купили овощей. В полдень остановились у закусочной с бургерами рядом с «Десото», а потом вернулись домой, разложили покупки, приготовили вафли на ужин, и я услышала об убийстве по телевизору в тот вечер. Со мной весь день были бабушка и Грейси. Неужели вы думаете, что это я убила его?

У детектива что, проблемы с психикой? Если бы Джейми убила Конрада, она бы стояла на крыше того цветочного магазина и кричала об этом на весь мир. Она не из тех женщин, что бегут и прячутся, и мистер детектив мог бы записать это в своем маленьком блокноте.

– Мы проверяем все версии. Скажите правду. Вы узнали о других женщинах до или после того, как он был убит?

– Если бы я знала о двух других женах, в четверг он бы уже не покупал цветы, потому что был бы мертв. А теперь позвольте мне спросить вас кое о чем. У него есть бунгало на берегу озера Кемп. Поскольку Грейси – старшая из его ныне живущих кровных родственников, разве она не унаследует это?

Он вернул блокнот и ручку в карман рубашки и поднялся.

– Я не занимаюсь вопросами собственности. Вам придется поговорить с адвокатом, если вы хотите побороться за наследство с его первой женой.

– Эта высокомерная стерва ни за что не получит бунгало, раз у него есть ребенок, – сказала Джейми.

– Она – его законная жена, если только кто-нибудь не объявится из более далекого прошлого, до ее замужества, но адвокат должен помочь вам решить вопрос с недвижимостью. – Он уже собрался уходить, но обернулся на полпути. – Не уезжайте из города. У меня появятся новые вопросы по мере того, как будет продвигаться расследование.

– Я ни в чем не виновата, и в эти выходные мы уезжаем в бунгало. Оно принадлежит Грейси, и никто его у нее не отнимет, – заявила Джейми.

Аманда расслышала, как скрипнула дверь ее крошечной однокомнатной квартиры, и, даже не открывая глаз, догадалась, что заехала тетушка – опять. С кухни донеслась какая-то возня – тетя Элли выкладывала продукты в холодильник, пополняя запасы того, что привезла за последние три дня. Почти все так и осталось нетронутым.

Аманда крепче прижала к груди свадебную фотографию и свернулась калачиком на диване. Она не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Не могла спать в постели, еще хранившей тепло его тела. Она едва могла смотреть на колыбельку с детским мобилем в виде милого самолетика. Конрад был мертв, а те две ужасные женщины говорили о нем неправду. Может, он и был женат на них, но развелся задолго до того, как познакомился с ней. И та маленькая девочка совсем не похожа на него, так что она не могла быть его дочерью.

Конрад любил ее всем сердцем и обязательно сказал бы ей, если бы у него были другие дети. Он всегда с таким волнением говорил о своем первом ребенке от нее. Она нахмурилась. Или он говорил о первом сыне? Она не могла вспомнить, но все равно, он бы сказал.

Она приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на фотографию, и тут же снова зажмурилась, потому что рана в сердце становилась все больше. Она поклялась себе, что в ее жизни никогда не будет другого мужчины. Она отдала Конраду всю свою любовь, и он забрал эту любовь с собой на небеса.

– Ты бы лучше открыла глаза, – сказала тетя Элли. – Это продолжается слишком уж долго. Сегодня ты примешь душ, переоденешься и покинешь эту квартиру. Мы едем в магазин, и тебе придется приступить к работе. У тебя было три дня после похорон, достаточно, чтобы предаться скорби.

– Я не могу, – захныкала Аманда.

– Сможешь, или я сама затащу тебя в ванную и поставлю под душ. То, что ты делаешь – нехорошо для ребенка, – произнесла тетя Элли настолько убедительно, что Аманда открыла глаза и села на диване.

– Я так любила его, – сказала она с глубоким вздохом.

– Думаю, он умел влюблять в себя женщин. – Тетя Элли указала в сторону ванной. – Иди. Я буду ждать тебя здесь. Сделай макияж и приоденься. Не хватало еще, чтобы ты появилась в магазине, похожая на какашку.

На то, чтобы принять душ, одеться и накраситься, замаскировав круги под глазами, ушло около часа, но когда она закончила, тетя Элли одобрительно кивнула.

– А теперь поешь, – сказала она. – Я приготовила яичницу с беконом и гренки. Твоя тарелка в микроволновке. Кофе в кофейнике. У тебя пятнадцать минут, так что не спорь со мной.

Аманда хотела вспомнить бунтарскую юность, послать тетушку ко всем чертям и снова проваляться весь день на диване, свернувшись калачиком в обнимку с фотографией.

Но она обещала Иисусу, когда принимала его в свое сердце, что оставит в прошлом дикарские привычки, и до сих пор держала слово. К тому же Конрад не раз говорил о том, как он любит ее доброту и нежность, и верил, что она станет прекрасной матерью для их сына. Она не могла подвести его, даже если это означало, что придется запихивать в себя еду со вкусом опилок.