Из толпы стало раздаваться нарастающая звуковая вибрация. Когда ударит колокол, сначала раздаётся короткий звук, и затем некоторое время слышится гудение. Такие же звуки издавали и Хранители. Марисса всем своим существом почувствовала, что должна присоединится, и сразу же ощутила вибрацию в своей груди, созвучную шелесту листвы, пению ветра, течению жизни. Хотя глаза ее при этом смотрели прямо на Форсо с Линель, она находилась в некоем трансе. Когда молодая пара стала разворачиваться к овальному просвету в дереве, их движения казались размазанными и тягучими, как будто сам ход времени замедлялся от этой необычной мелодии, шедшей прямо из душ собравшихся. А потом Линель с Форсо сделали шаг в пустоту, которая поглотила их как тягучее масло, и исчезли.

Все затихло. Марисса была готова сорваться с места, но ее крепко держал рядом стоящий на коленях вождь. Все чего–то напряженно ждали. И вдруг гладь между деревьями пошла рябью, и из нее вышла девушка с юношей, все также крепко держащиеся за руки. Вокруг все взорвались криками радости. Вождь встал, поднимая ошарашенную Мариссу, указывая на флакон. Он попросил просто повторять за ним и вылил жидкость себе на руки. Затем подойдя к паре, начал размазывать содержимое флакона по их лицам круговыми движениями. Девушка трясущимися руками стала повторять за ним до тех пор, пока жидкость не закончилась, а на лицах Линель и Форсо не осталось чистого места.

– Праотец принимает тебя! – прокричал Ишель и крепко, по–отцовски обнял Форсо.

С этого момента брат перебрался жить в селение Хранителей. Конечно же, он познакомил своих родителей со своей невестой, даже сам вождь приходил, чтобы все им объяснить. Мать сначала расплакалась, но потом приняла решение сына. Все же он мог навещать их хоть каждый день.

Девушка часто бывала в селении Хранителей. И каждый раз, когда ее взор был обращен к Древу, внутри она ощущала всепоглощающий прилив восторга, благодарности, любви и преданности, от чего душа ее начинала трепетать. Марисса была переполнена этим чувством и захотела узнать, чувствует ли Линель тоже самое. И чем же является для них это Древо Жизни?

– Это Древо есть источник нашей силы, – как–то призналась ей она. – Наша связь с Праотцом.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила заинтересованная Марисса.

– Чтобы все тебе объяснить, я, наверное, должна рассказать тебе историю зарождения Хранителей. Давай немного прогуляемся? – предложила Линель. Их разговор начался в доме, но девушка предпочла вести беседу на свежем воздухе. Подруги шли под руку, неспешным шагом и Линель продолжила свой рассказ:

– Однажды создал Праотец мир. И был он прекрасен в своей наготе, но не хватало в нем самого главного. И вдохнул он в мир жизнь и появились в нем люди. Подобно ему, они были чисты и в сердцах их жила истинная любовь: к друг другу, к миру, к Праотцу. Но такая первозданная чистота не могла не привлечь темные силы. И пришли в мир дети Тьмы – демоны. И стали они развращать людские сердца. Зародились в них ревность, похоть, зависть и все другие грешные мысли. Души их стали чернеть. Почувствовала Тьма уязвимость созданий божьих; раскинула она свои черные крылья над миром, дабы поработить его. Мир охватила самая страшная болезнь – война.

– Неужели ты говоришь, про Тысячелетнюю войну? Это ведь страшная сказка, которой родители пугают непослушных детей.

–Увы, но это одна из тех сказок, которая основана на реальных событиях. Единственное, что война не длилась тысячу лет. Праотец вмешался намного раньше. Дабы спасти своих детей, спустился он на землю и изгнал Тьму, ослепив своим божественным светом. И та была вынуждена бежать, но обещала вернуться, когда Праотец будет меньше всего этого ожидать.

– И он создал вас? – уже догадалась Марисса.

– Да, – кивнула Линель. – Но сначала он создал Его…

Марисса, увлеченная рассказом подруги, не сразу обратила внимание, куда на самом деле привела ее Линель. Они стояли перед той самой лестницей, которая ведет прямо к Древу Жизни.

– Посадил он семя в землю, ставшую бесплодной от пролитой на нее крови. И взросло оно двумя стволами, символизирую Свет, создавший ее и Тьму – разрушающую. То были врата к силе божественной, способной защищать этот мир от вездесущей Тьмы. Но не смог люд принять такую благодать, тела их были слабы. И пришлось Праотцу создать сильные сосуды. Так появились Хранители.

– У меня даже нет слов, чтобы описать, какими мыслями я переполнена. Но ты ведь говорила мне, что силу вы получаете в момент совершеннолетия, так?

– Все верно, – согласилась девушка и устремила взгляд своих ярких голубых глаз прямо в расщелину между стволами Древа, где все также пробегала едва заметная рябь. – К восемнадцати годам наше тело способно принять дар Праотца. Все не так просто. Нет точной даты, когда ты должен получить силу, важнее не упустить момент. После восемнадцатилетия Древо уже не сможет принять тебя. А еще, соприкасаться с благодатью божественной невыносимо больно. И каждому Праотец дает силы ровно столько, сколько тот боли способен выдержать.

Последние слова она непроизвольно произнесла шепотом.

– Тебе было сильно больно? – коснувшись руки подруги, спросила Марисса. Линель печально кивнула.

– Я смогла лишь слегка прикоснуться. Но тем не менее, тот момент, был пропитан не только болью, в нем я чувствовала всю любовь Праотца. Наверное, не найдется слов, способных описать эти чувства.

Вся эта история была настолько невероятной, пугающей и противоречивой для Мариссы. Было сложно поверить, что это чья–то обыденная и привычная жизнь. Но на задворках сознания девушки скребся еще один важный вопрос.

– А как же мой брат? Он простой человек, но он входил туда вместе с тобой? – указала на Древо озадаченная девушка.

– Этот ритуал не связан с получением силы. Только человек, чьи чувства истинны, а помыслы чисты, способен пройти сквозь грань и вернуться обратно. Если бы Форсо не любил меня или же желал нам зла, его бы просто откинуло от Древа. Не самое приятное зрелище, но поверь, такое все же бывало.

– И пара распадалась.

– Конечно! – воскликнула Линель. – Так Праотец защищает нас. Если клан исчезнет, Древо Жизни завянет и рухнет грань. Наше предназначение не дать Древу погибнуть, а Тьме разрушить мир. Свет наших alma – это единственное, что отпугивает Тьму и убивает ее детей.

Так Мариссе открылась тайна мира, которую берегли Хранители. Но этот год стал особенным не только благодаря этому. Через два месяца Марисса заметила, что поведение ее подруги немного изменилось, она все чаще витала в облаках, прижимая свои руки к животу. А на губах появлялась блаженная улыбка. И когда округлившиеся формы нельзя было скрывать, Линель рассказала о своем положении подруге.

Каждый день она щебетала, рассказывая про белокурую дочку, которая, она была уверена, у них родится, а Форсо мягко возражал:

– Дорогая, там точно мальчик! – получая сильный пинок в приложенную к животу руку.

– Форсо, я ношу нашего ребенка под своим сердцем. Я не могу ошибаться!

И мужчина поднимал свои руки вверх, признавая свое поражение, дальше сидел молча, но то и дело ухмыляясь своим мыслям.

В эти месяцы они были безумно счастливы. Пока не наступил день, изменивший жизни всех навсегда.

Тем вечером Марисса находилась дома одна, родители уехали еще ранним утром и до сих пор не вернулись. И так как на улице лило как из ведра и дул сильный ветер, то, скорее всего, подумала девушка, они остановятся на ночь в придорожной таверне. Потрескивание не прогоревших еще до конца поленьев, убаюкивало, и Марисса прикорнула сидя в кресле. Заснувшая девушка не могла заметить, как воздух в комнате изменился. Густой, как смола, он стал медленно образовывать воронку, из эпицентра которой выпала Линель.

Разбуженная шумом Марисса испуганно подскочила и с округлившимися глазами кинулась к девушке. Выглядела она плохо: оголенные руки и ноги были покрыты мелкими ссадинами, подол белого платья был обожжен, а сама юбка в черной копоти. Грудь девушки поднималась и опадала, а большой живот сжимался от судорог, через коротки интервалы времени. У Линель начались роды.