По приговору Всемировой ложи ее права на королевство признали неоспоримыми. Но сын злодея был так же признан угрозой. Ни один суд в мире не имел право вынести смертный приговор невинному ребенку – поэтому ее сына приговорили к изгнанию. Оставив, по обыкновению, Магическую Оговорку. Это «право на апелляцию» к судьбе, без которого не обходился ни один действительный приговор в ее мире. Сын мог вернуться домой, и вступить в права, только если его сможет найти слепое любящее сердце матери…

Анна думала, что не переживет вечер прощания. Арти еще не исполнилось трех; он не понимал, что происходит. Ее уверили только, что ребенок не погибнет сразу, оказавшись в чужом мире. Ему будут назначены опекуны, которые постараются из него воспитать достойного человека.

Приставам пришлось применить силу, чтобы отобрать ребенка у матери. Когда ей выкручивали руки, она потеряла сознание. Возможно, это было к лучшему – потому что к тому моменту она уже была готова отдать приказ атаковать своим стражникам. Со всеми вытекающими последствиями.

Возможно, у Озерного Королевства даже был шанс победить в борьбе со всем остальным миром – очень уж непростая ей досталась страна. Но эта борьба стоила бы сотен тысяч, а то и миллионов жизней. Загубленные семьи, дети, умершие от голода… такова цена любой войны. Если бы речь шла о жизни Арти – она бы пошла и на это. Страдала бы вместе со всеми. Сама бы вела в бой когорты. Но Магическая Оговорка, этот исчезающий, призрачный шанс на счастливую жизнь менял все. И судьба распорядилась иначе.

За преступления своего мужа, и за будущее своего народа страдала одна Королева. И, возможно, ее сын – который должен был (она в это верила) где-то в глубине души помнить тепло настоящей матери.

Возможно, Анну любили за это. А, может быть, за два десятилетия взвешенной и разумной политики, когда во главу угла ставились интересы простых подданных. Она создала внутреннюю систему справедливых судов, смогла еще сильнее укрепить экономику, сколотила крепкие международные альянсы, и возглавила их. Женщина встала во главе Озерного Королевства впервые за две с половиной тысячи лет, и народ ежедневно благословлял тот день, когда это случилось.

– Ваш чай, госпожа, – Джосс, ее адъютант, по обыкновению возник бесшумно. Двое слуг несли поднос с чайными принадлежностями: графином с подогретой водой, чашей и венчиком для взбивания.

– Благодарю, – кивнула Анна, – сегодня сделай покрепче, пожалуйста. Кажется, у меня вот—вот заболит голова.

Джосс молча склонил голову, и занялся церемонией. Анна неотрывно наблюдала за приближающимся берегом. Уже можно было разглядеть пассажирский терминал столичного порта, возле которого застыли две громадины рейсовых паромов, чьи полированные деревянные борта глянцевито блестели в просверках Звездной Радуги.

Наконец, чай был готов. По обыкновению, королева чуть прикрыла глаза, и сделала два маленьких глоточка крепчайшего койтя. Через несколько секунд в голове прояснилось; наступавшая было мигрень рассеялась грозовым облаком на горизонте. Взгляд и мысли стали прозрачными и звенящими, как хрусталь.

– Спасибо, Джосс, – кивнула она, и добавила: – Мы идем в графике?

– Да, Ваше Величество, – кивнул адъютант, – подготовка вашей речи, и открытие бала ожидаются в точном соответствии составленному Вашим Величеством расписанию.

– Хорошо, – кивнула она, – церемонимейстера и платье доставьте в мою каюту. Хочу выйти на берег уже подготовленной. Давайте обойдемся без этих параноидальных скачков по стихийным мостам, как в прошлом году.

– Ваше Величество, Вы же понимаете, что обстановка…

– …никогда еще не была более благоприятной, – перебила Королева. И, выдержав секундную паузу, добавила: – Джосс… Вы же меня давно знаете. Мне нужна эта отдушина сегодня.

Адъютант тяжело вздохнул.

– Никаких следов Арти? В очередной раз? – Тихо спросил он.

– Пока нет, – ответила королева, – Джосс, – она взяла адъютанта за руку, на которой была надета белая кожаная перчатка, и сжала пальцы, – спасибо, что называете его по имени. Спасибо, что помните.

Ее глаза оставались сухими, потому что королева не может позволить себе слезы.

В представлении жителя мира, лишенного магии, волшебные миры – это что-то вроде застывшего во времени архаизма. Кованые доспехи, повозки на деревянных колесах, кареты. «Раненое сердце, острые стрелы, Черные кони, ночи без сна», – вот это вот все. Вершина технического прогресса – это, в лучшем случае, паровозы. Которые обязательно обслуживают недолюбливающие магию гномы. В таком положении дел больше всех виноваты маги – мигранты, решившие посвятить часть своей жизни, исследованиям «Костной Земли». Именно так они снисходительно называли миры, где магия невозможна, в своих высоколобых трактатах. Среди них было немало писателей, режиссеров, драматургов, художников, которые всеми силами поддерживали миф «застывшего средневековья». Сложно сказать, что ими двигало: соображения безопасности? Ограничение обратной миграции? Или же просто извращенное чувство юмора?

Разумеется, в волшебных мирах люди, как и везде, ценили прогресс и комфорт. И совершенно не чурались его достижений. Конечно же, ни один нормальный гном на самом деле никогда не признается в своей нелюбви к магии. Это все равно, что расписаться в нелюбви, скажем, к водопроводу. Или канализации. Или электричеству, если сравнивать с Костной Землей. То есть, конечно, всякие фрики встречаются в природе – но чтобы целый народ или раса вдруг лишились разума! Такого не бывало даже в период жесточайших магических войн прошлого столетия. Поэтому гномы спокойно пользовались самоходными горными големами—самосвалами для карьерных работ, делали съемки местности с помощью грифонов – коптеров, которые могли транслировать видимое изображение прямо на хрустальные шары в операторской. Причем не только в видимом диапазоне – но и в инфракрасном. Они могли даже мерять радиационный фон, и служить гравитометром!

Магия не сильно в ладах с железом, и большинством других металлов, это правда. Поэтому его здесь заменило специально выведенное дерево, предназначенное для промышленных разработок. Но и его в последнее время стали вытеснять полимеры последнего поколения, и углеродные нанокомпозиты.

Королевская яхта была сделана из благородной дикорастущей Асмоловой Сосны, и во всем государстве больше нельзя было найти другого корабля из того же материала. Просто потому, что это было запрещено. Не письменным законом даже, и не указом – а самой что ни на есть традицией. А это для магического мира значит куда больше.

Но королевский лимузин был последним достижением магическо-технической мысли. Поликарбонатный кузов, синтетическая кожа салона и сидений, превосходящая по прочности и комфорту обыкновенную в сотню раз. Аккустическая система, заговоренная самими Сиренами Пролива Фиолетового континента (а они меньше чем за миллион золотых в проект не входят!) Силовая установка в виде Веретена Стихий, мощностью больше тысячи лошадиных сил. Голем – автопилот со скоростью реакции, превосходящей возможности даже магов воздуха. Кстати, именно благодаря последним открытиям адептов воздушной стихии, в колеса лимузина были встроены заговоренные ступицы, которые в случае аварийной ситуации превращали наземное средство передвижение в летающий экипаж. Только, конечно, это было большой государственной тайной, как и другие характеристики королевского транспорта.

Анна настояла на официальной встрече, и на берегу ее ожидал парадный телетрап с пурпурной дорожкой внутри, почетный караул волынщиков и варганщиков, главный церемонимейстер, и целая толпа обожающих ее простых подданных, заполонивших весь королевский пирс.

Королевская яхта появилась на горизонте меньше часа назад – а вот поди ж ты, успели набежать. Можно было, конечно, ограничить доступ, но зачем? Во—первых, Анна не для того тщательно строила и пестовала образ просвещенного правителя (которым она на самом деле была), чтобы разрушать его ради сиюминутного комфорта. Или, тем более, нездоровой потребности в самоутверждении, часто свойственной менее мудрым правителям. К тому же, она любила чувствовать связь со своим народом. Это придавало сил. И сейчас, после очередного путешествия в Костный Мир, и очередного разочарования, ей это было жизненно необходимо.