В перерыве он меня вытащил на улицу, чтобы я хоть немного отдохнула, но мне все было не слишком интересно, ни рассказ о строительстве города, ни архитектура, я искала прибор и все мои мысли были заняты только этим. Правда еще меня волновала наша миссия, была ли она исследовательской, или все только прикрывались этим, а как же лаборатории, центры по изучению возможности жизни на других планетах? Я не верила, что все это было только для отвода глаз, слишком затратное вложение, скорее кто-то решил воспользоваться благоприятным моментом и внедрил своего человека к нам. Может быть даже в группу, хотя, чтобы пронести технику на борт, нужен был кто-то из персонала, значит моя группа вне подозрений. Но ведь поиск дневника явно вел кто-то из своих, скорее всего Грег, но у меня не было никаких доказательств, я не могу просто так обвинять человека. Эти мысли лишали меня воли продолжать поиски, мне нужно было как-то отвлечься, и Клементин придумал как. Оторвать меня могли только какие-то неизученные растения, поняв это, Тин взял меня за руку и повел в противоположенную от озера сторону. Оказывается, на другой стороне этого же здания располагалась лаборатория с растениями, полученными методом скрещивания и опыления уже имеющихся форм.
В лаборатории стоял теплый, влажный воздух и от входа тянулись дорожки, переходящие в мостики. Вдоль них росли необычные травинки с отростками в виде горошин, каждая была на своей стадии развития. У некоторый травинок отростки только появились, у других полностью виднелись горошины на небольших черенках. Вдоль мостиков проходили небольшие речки со стоячей водой, в них росли растения, которые я приняла за маис, только теперь на концах каждой тростинки качались початки, похожие на кукурузные. Дальше росли уже знакомые плодовые карлики, имеющие и листву и плоды, но в отличие от тех, которые росли снаружи, эти имели каждый свой фрукт. Среди них возвышались сиреневые деревья с пальмовыми листьями, свернутыми в трубочки. Тин пояснил, что эти деревья снабжают всю лабораторию водой, они добывают полезные элементы из земли, перерабатывают их в сок, а ненужную влагу конденсируют в листьях и при заполнении, разбрасывают по воздуху. Я бы так и осталась в этом лесу, если бы не заметила невдалеке просвет, из которого разбегались во все стороны солнечные зайчики. Направившись в ту сторону, я вышла на прогалину с огромным стеклянным цветком.
Конечно, цветок не был стеклянным, а лишь производил такое впечатление. Его лепестки все были прозрачными, и лишь в середине иногда вспыхивали небольшие оранжевые огоньки. Центральные лепестки поднимались от земли вертикально на два метра, боковые имели небольшой угол, поэтому напоминали парус и поднимались на более малую высоту. На соседней дорожке появился ребенок с контейнером, подойдя к цветку, он протянул руку к ближайшему парусу и в тот же момент из глубины показался небольшой шарик пыльцы, который поднялся по парусу. Взяв пыльцу и положив ее в контейнер, ребенок отправился дальше на сборку урожая. Меня заинтересовало, почему именно дети собирают продукты в лаборатории. Ответ был очень простой, они должны знать, откуда берется еда и как ухаживать за растениями, чтобы выжить в любых ситуациях. Пора было обратно, но я не хотела уходить от этого цветка, похожего на гигантскую астру, ее очертания были на что-то похожи, но я никак не могла понять на что. Тин застыл рядом, не понимая, почему я не двигаюсь с места, он хотел дотронуться до меня, но что-то в моем взгляде заставило его отказаться от этой идеи. Я не смогла ничего определить, скорее всего, мешали размеры цветка, тогда я взяла Тина за руку и заспешила обратно в зал.
Я посадила Тина за компьютер, надо было всего лишь отслеживать работу программы и отсеивать ненужные приборы. Сама же я отправилась в спальню к панели, дотронувшись до нее, я опять увидела огромный цветок, уменьшив его в размерах, я начала догадываться, что же он мне напомнил. Дотронувшись еще раз до панели, я увидела свою стеклянную камею, что всегда стояла на столике дома, подарок от друга, работавшего в институте. Ну вот, я зачем-то вспоминала такую ерунду, когда нужно было искать оружие на корабле. Я снова вернулась в зал и заняла место Тина, продолжив работу, я так и не поняла этой навязчивой идеи с камеей. Ради такой ерунды бросить важную работу, это было так на меня не похоже. Через несколько часов Тин поинтересовался, что же я такое вспомнила, что не дает мне работать до сих пор. К этому моменту мы уже остались одни, поскольку все разошлись, не выдержав напряженной работы, к тому же другие дела требовали присутствия Ксандера. Я рассказала про камею, про то, как мне ее подарили, и кто это был. Я не стала только рассказывать то, над чем он работал, поскольку это можно было бы назвать оружием. Но мы же и искали оружие, меня осенило, а ведь найти мы ничего и не сможем, поскольку ищем какой-то прибор, из которого можно стрелять. А если это не так, если то, что мы ищем, имеет совершенно другую форму, например цветка. Задав новые параметры поиска, я стала ждать результатов, которые довольно скоро получила.
Моя навязчивая мысль обретала форму на экране, причем это был не мифический некий цветок, а та самая камея, которую я так долго вспоминала. Только листья имели более выгнутую форму, как у цветка, дающего пыльцу, но не расходились, а сходились к центру. Тин захотел найти информацию об этом оружие, но я знала, что это без толку, все было засекречено и запрещено к использованию. Рассчитывать мы могли лишь на мою память, но отдавать себя в руки Ксандера мне не хотелось, Тин был не достаточно силен, тогда оставался лишь Тарон. Странно, что доверять я ему начала после того, как узнала всю историю с мальчиком Гришей. Но как позвать его одного, чтобы ни Ксандр, а тем более Тин не узнали, что я хочу и должна сделать. Предать человека, который тебе доверился, ради победы одной из сторон, или ради спасения планеты и жизни на ней. А может быть это и не предательство, а исправление ошибки, хотя вряд ли это была ошибка, скорее всего украденная технология. А я сейчас эту технологию краду еще раз и передаю вообще чужой цивилизации, хотя учитывая, что сейчас она направлена и против меня тоже, я просто спасаю свою жизнь. Голова разболелась от этих мыслей, и я попросила Тина увести меня в нашу комнату, я успела до появления нескольких отшельников. Зайдя в комнату, я сделала вид, что сейчас упаду, чтобы Тин подхватил меня, что он и сделал. Воспользовавшись его близостью, я перешла в него и позвала Тарона от его имени, тот явился моментально. Только теперь я смогла объяснить им, что мне требовалось и как они мне могли помочь.
Тин и Тарон были не в восторге от моей идеи, но звать Ксандера не стали, обоим было что терять, если бы он начал вытаскивать из меня информацию. Дотронувшись до экрана, я увидела камею на моем столике, раньше камеями назывались медальоны с изображениями, пока не изобрели голографическое изображение без видимого носителя. Камеями стали называть такие изображения из-за их схожести с высеченными медальонами. Тарон поводил надо мной руками, как бы настраиваясь на нужную волну, перевел взгляд на камею и поинтересовался, кто мне ее подарил. Конечно, просить Тарона, было совсем на грани фола, но у меня не было времени вспоминать информацию, я знала, что он владеет какими-то манипуляционными функциями, ведь не зря он столько лет держал Тина при себе. Он даже Ксандера мог держать на расстоянии, правда, прямой атаки не выдерживал, но мог скрыть часть информации. Сейчас нам требовалось совсем другое, своего рода гипноз, я была уверена, что он справится, ведь он увидел меня в теле Тина, он мог гораздо больше, нежели делал, как будто скрывал что-то, но пока меня это не касалось, мне нужна была его помощь, больше обратиться было не к кому.
Мой друг желал помочь всей планете, он придумал прибор, улавливающий фреон и углекислый газ из воздуха, что способствовало снижению парникового эффекта. Однако помимо этого, их надо было куда-то девать, поэтому он изобрел излучатель, газ перерабатывался в энергию, которой можно было расщеплять атомы. Поскольку он на тот момент ухаживал за мною, то его изобретение имело форму цветка. Расщепление атомов могло привести внутри ядра к образованию черной дыры, а внутри человека к его взрыву. Но он хотел доработать установку, чтобы замедлить столь плачевный результат. Если на пути попадались углеродистые структуры, то происходило их извлечение и перенос к источнику лучей. Как странно, что погоня за алмазами превратила стремление помочь своей планете в убийство другой планеты и меня, если я окажусь вдруг на линии огня. Что было весьма вероятно, поскольку прибор был направлен как раз на полюс. Погибнуть от руки человека, который меня любил, да еще и прихватить все население этой планеты, ради горстки драгоценных камней, путем применения не существующий официально машины. Вот и угораздило же меня…
